стала рабыней Распутина, как царь был, в какой-то степени, её рабом. Так судьба Российской империи попала в руки деревенского колдуна.
Британия продолжала выполнять свою повестку дня: после Франции наступила очередь России: «сердечное согласие» (Антанта) из двух членов превратилось в Антанту с тремя членами — Британией, Францией и Россией. В 1907 году вдохновитель втягивания Германии в первый мировой конфликт, лорд Грей, британский министр иностранных дел, провёл с Россией переговоры о разделе Ирана в обмен на Афганистан и о передаче Тибета. «Большая игра [на Востоке] была, по видимости, доведена до конца» (29), Германия была обречена на войну на два фронта.
Военно-морская гонка между тем продолжалась. Между 1907-м и 1909 годами Британия дважды предлагала Германии заключить соглашение об ограничении строительства кораблей при сохранении численного превосходства английского флота, и оба раза Германия отклоняла предложение. Точно так же Россия и Франция могли бы предложить рейху сократить численность его сухопутных вооружённых сил, саркастически заметил по этому поводу Вильгельм (31), добавив:
Мы сами и есть Центральная Европа, и вполне естественно, что более мелкие нации тяготеют к нам. Этому препятствует Британия, так как такое тяготение разбивает вдребезги её теорию баланса сил, то есть её стремление стравить друг с другом европейские народы, к своей выгоде, и неизбежно приводит к созданию объединённого континента (32).
Со стороны Германии это было совершенно верное предположение, но из него снова были сделаны неверные выводы; немцы опять фатально недооценили Британию. В 1909 году Германия выступила с двумя контрпредложениями: сначала, в апреле, дипломаты с Вильгельмштрассе*
На этой улице расположена рейхсканцелярия и министерские здания; в переносном смысле Вильгельмштрассе — министерство иностранных дел.
предложили, чтобы стороны заключили военно-морскую конвенцию на том условии, что Британия сохранит «дружественный нейтралитет» в случае, если Германия окажется в состоянии войны на континенте. Другими словами, рейх потребовал, чтобы в случае войны Британия играла роль пассивного наблюдателя. Вторая попытка последовала в декабре. Немцы снова предложили ограничить тоннаж в обмен на британский нейтралитет и соглашение о фиксированном соотношении сил флотов. Британия ответила отказом на оба предложения. Больше того, британское правительство решило строить по два дредноута на каждый новый немецкий военный корабль.
Ещё одно, на этот раз последнее предложение было сделано и России в 1911 году во время переговоров в Потсдаме. Эти переговоры официально были посвящены урегулированию проникновения немецкого капитала на Средний Восток и продолжались несколько месяцев: Германия заявила, что прекратит австрийские интриги в Восточной Европе, если Россия откажется от поддержки британской политики, враждебной Германии.
Кайзер получил отрезок железной дороги в Месопотамии; другие участки разделённой, построенной по дальновидному и величественному немецкому плану дороги были по дешёвке уступлены Британии и Франции. Но Вильгельм так и не сумел добиться от России гарантий нейтралитета.
Таким образом, ещё одна, последняя возможность дипломатического манёвра была исчерпана. С этого момента Европа вступила на тропу войны. Чем лихорадочнее кайзер искал способы ослабить тройственную Антанту, тем больше Британия укрепляла её: в 1912 году Британия подписала секретную военно-морскую конвенцию с Францией, а последняя заключила такое же соглашение с Россией. Втайне, без ведома обеих палат парламента и большинства министров, министр иностранных дел лорд Грей обменялся серией писем с французским послом Камбоном, в которых — на основании военных соглашений, разработанных генеральными штабами обеих стран, — Британия в случае войны брала на себя обязательство выступить на стороне Франции (33).
В это же время германский генеральный штаб усиленно занимался усовершенствованием и доводкой плана Шлиффена*.
План был назван но имени графа фон Шлиффена, начальника генерального штаба с 1891 по 1905 годы.
План был разработан в 1905 году, а затем, после 1906 года, доработан преемником Шлиффена Гельмутом фон Мольтке-младшим, племянником генерала, одержавшего славную победу под Седаном в 1871 году.
Согласно плану, войну следовало начать одним мощным ударом. Шлиффен исходил из предположения, что Германии придется воевать на двух фронтах: на Западе с Францией, а на Востоке — с Россией; первую надо было сокрушить до того, как Россия завершит мобилизацию. Необходимо было избежать любого затяжного конфликта, который истощил бы и без того ограниченные ресурсы воюющего рейха; вместо затяжной воины следовало — оказывая упорное сопротивление на Востоке — держать основные силы против Франции для того, чтобы осуществить жемчужину стратегического плана: «правое крыло армии полукруглой дугой проходит через Голландию и Бельгию и западнее Парижа выходит во фланг и тыл французских армий» (34).
Британская разведка получила в своё распоряжение этот план в его мельчайших подробностях. «Никто в Берлине не знал, что план Шлиффена стал достоянием штаба французской армии ещё в 1906 году благодаря изменнику, нанятому за шестьдесят тысяч франков» (35).
Действительно, Бельгия должна была стать краеугольным камнем дипломатического предлога для вступления Британии в войну.
Британия рассчитывала на то, что Германия неминуемо нарушит бельгийский нейтралитет, как только фон Мольтке запустит машину своего блицкрига. Уже в 1906 году чины британского генерального штаба осуществляли полномасштабное тайное сотрудничество со своими бельгийскими коллегами. Проводились штабные игры с имитацией развёртывания британского экспедиционного корпуса на континенте — действительно, был план направления на континент такого корпуса под командованием сэра Джона Френча для помощи французским армиям, которым придётся отражать наступление немцев на Париж. Общество никогда не ставилось в известность об этих планах (36).
С тех пор (с 1911 по 1914 год) кризисы следовали друг за другом непрерывной чередой (37); инциденты в Северной Африке, политические интриги и перетягивание каната на Балканах, предупреждения, вызывающие ноты и ответные заявления сыпались со всех сторон.
К весне 1914 года Антанта была готова захлопнуть германскую мышеловку. 29 мал 1914 года техасец Эдвард Хауз, главный советник президента Вильсона, «серый кардинал» и тайный вдохновитель англо- американского пакта, сообщал из Европы: «Как только будет получено согласие Англии, Франция и Россия выйдут к границам Германии и Австрии»
Теперь было достаточно какого-либо повода или «инцидента», чтобы зажечь великий костёр давно сдерживаемой враждебности в самом сердце Европы. Для того чтобы высечь искру, от которой займётся пламя войны, требовался вовремя совершённый «террористический акт». Кроме того, надо было найти подходящего террориста. Последнего легко отыскали в неприметной фигуре сербского студента Гаврило Принципа. Повод? Сараево.
28 июня 1914 года законный наследник австрийского престола эрцгерцог Фердинанд и его супруга София прибыли с официальным визитом в столицу новой провинции.
Совершив акт возмездия за одностороннюю аннексию Австрией Боснии и Герцеговины, на которую претендовала и Сербия, некий Габринович и помогавший ему Грабец (бойцы тайной сербской организации с предположительным названием «Черная рука», чьим девизом было «Единство или смерть!») бросили бомбу в экипаж, в котором находились их высочества, но промахнулись.
Бомба взорвалась, ранив нескольких прохожих, а кортеж проследовал своим запланированным маршрутом (39). Когда приём в городской ратуше подошёл к концу и эрцгерцог с супругой садились в автомобиль, к его правой стороне без помех приблизился третий участник акции Гаврило Принцип; подойдя вплотную к машине, он выстрелил из пистолета в эрцгерцога и его супругу, убив обоих на месте.
