чести.
Склянка чернил, любезно подаренная мне сельским священником, заканчивается. Решил продолжить записи только после победы».
Глава IV
Поздним вечером Наталья Решетилова спешила домой. Улицы были пустынны, и она пожалела, что не взяла извозчика. Каблучки выбивали по булыжнику звонкую дробь, и их стук немного ободрял Наталью. «Отчего так безлюдно? – думала она. – Ах да, сегодня четверг, завтра рабочий день!»
Вот и фонарь у дома, знакомая арка, осталось лишь миновать проход и скользнуть в парадное. Наталья свернула в темноту и увидела две тени, отделившиеся от стены.
– Стойте, мамзель! – негромко скомандовал молодой голос.
Черная фигура встала на пути Натальи. Второй быстро скользнул за спину. «Сейчас грабить будут», – с грустью подумала Наталья и покорно опустила руки.
– Давайте ваш ренцель [9], а не то!.. – грозно проговорил молодой человек, и что-то холодное коснулось шеи Натальи.
– Да-да, извольте, – торопливо прошептала она и поспешно сунула незнакомцу ридикюль. – Берите, денег у меня совсем немного. Теперь я могу идти?
Ей было очень стыдно за свой страх.
Стоявший за спиной налетчик взял Решетилову за руку:
– А желтизна? [10] Что у тебя там? – Он рванул с пальца Натальи золотой перстень.
– Нет! – вскрикнула она и судорожно сжала кулачок. – Это подарок покойной мамы!
– Да вы, верно, гражданочка, не из понятливых!
Глаза Натальи привыкли к темноте, и она различила довольно юное, перекошенное нетерпеливой злобой лицо. Негодование взяло верх над страхом, Решетилова хотела что-то ответить, как вдруг раздался уверенный негромкий голос:
– Худое дело вы затеяли, скряги! [11]
Из глубины прохода послышались тяжелые шаги. Невысокий широкоплечий человек приблизился и стал шагах в трех от грабителей:
– Бросьте барышню, давайте-ка потолкуем по-свойски.
– Держи шмару [12], Гошка, – бросил тот, что стоял лицом к Наталье, и выступил вперед.
Его товарищ толкнул Решетилову к стене и зажал рот ладонью.
– Че ты лезешь, мерин? [13] – нагло спросил налетчик.
– Нехорошо так, паря [14], с незнакомыми людьми трекать! – ответил насмешливый голос.
Парень взмахнул рукой, и в темноте сверкнуло лезвие ножа. Его противник подался навстречу, и через секунду нож со звоном упал на булыжник.
– Проваливайте отсюда, – угрюмо сказал незнакомец.
Послышался металлический щелчок.
– Митька, у него шпалер! [15] – взвизгнул грабитель и рванул во двор. Его товарищ оставил Наталью и кинулся следом.
– Как вы, барышня, целы? – подойдя к Решетиловой, справился ее нежданный спаситель.
– Все в порядке. Благодарю.
– Ну и ладненько, – кивнул незнакомец и пошел к выходу на улицу.
– Гражданин, подождите! – встрепенулась Наталья и побежала за ним.
Он остановился у фонарного столба и вопросительно поглядел на Решетилову. Теперь Наталья смогла его рассмотреть – лет двадцати пяти, среднего роста, крепко сбитый, простое русское лицо. Он походил на кустаря – темный пиджак, короткие сапоги.
– Вы не можете так уйти, – выдохнула Наталья.
– А что ж надо-то? – улыбнулся незнакомец.
– Я должна вас поблагодарить.
– Так вы поблагодарили.
– Да-да, разумеется. Однако мне хотелось бы знать имя своего спасителя.
– А к чему?
– Ну… я не знаю, – Наталья нервно взмахнула руками. – Вы рисковали жизнью ради меня… Как вас зовут?
– Никитою.
– Очень приятно. А я Решетилова Наталья… Что же мы здесь стоим, а? Идемте ко мне, выпьем чаю!
– Да нет, барышня, неудобно, – смутился Никита.
– Умоляю вас, не отказывайтесь!
Наталья усадила гостя на кухне и принялась хлопотать у плиты. Никита по- детски поджал ноги под табурет и положил ладони на колени.
– Покуда закипит чайник, давайте выпьем настойки! У папы есть прекрасная рябиновка, – заметив неловкость гостя, предложила Решетилова.
Они выпили, и Наталья завела разговор о том, что ее отец – признанный ценитель ягодных настоек. Никита внимательно слушал, разглядывая узор на скатерти. Наталья в свою очередь разглядывала гостя: «А он не столь уж и зауряден! Лицо и манеры у него крестьянские, но волосы знакомы с ножницами парикмахера, аккуратно причесаны; гладко выбрит, и рубашка свежая. Кто он? Руки у Никиты грубые, но чистые, с черной работой незнакомые».
– А как вы оказались на нашей улице? – вдруг спросила она.
Никита немного покраснел:
– Случайно. Шел я за вами от самого театру. Дом мой недалеко, – он кивнул головой куда-то в сторону.
– Вы были в театре? – невольно удивилась Решетилова.
– Да нет, – еще гуще зарделся Никита. —
В пивной по соседству. Я как раз вышел, и вы впереди… Заприметил-то я вас давно, еще осенью, там же, у театры.
– Ах, вот оно что! – рассмеялась Наталья. —
А я вас и не видела.
– Человек я маленький.
Назойливое внимание театральных поклонников всегда окружало Наталью, но здесь было что-то другое.
– Так вы знали меня?
– Вовсе нет… просто вы… барышня приметная, – медленно выдавил Никита.
«Вот вам и еще один воздыхатель!» Она натянуто улыбнулась и склонила голову:
– Спасибо за комплимент. Значит, все это время у меня был невидимый страж?
– Ну что вы! – развел руками Никита. – Я и видел-то вас нечасто. Даже не знал, что вы живете на этой улице. Шел себе домой, а оказалось нам по пути.
– И?
– Заслышал возню в потемках, ну, думаю: ребятки на гоп-стоп пошли!
– На что пошли?
– Ну… пограбить вас решили.
– А-а, – протянула Наталья. – Словечко какое-то… жиганское!
– Зато в самую точку, – засмеялся Никита.
– Пожалуй… Однако, как же вы отважились схватиться с грабителями? Страшно не было?
Она поймала взгляд спокойных серых глаз.
– Страшно? А чего ж пугаться-то? По темным углам барышень грабят только мальцы слабосильные, серьезный налетчик на грошовое дело не пойдет.
