– Помехи, – отозвалась Чен.
– Еще одну десятую, – сказал руководитель.
Помех стало больше. К равномерно нараставшему звуку добавилось шипение, похожее на змеиное.
– С компьютером странности, – напряженным голосом произнесла Чен.
– Какие?
– Взгляни.
К этому мгновению вся команда, за исключением Эдельштайна, который продолжал читать, стояла перед большим монитором. В черноте что-то материализовывалось, меняя форму и цвет, дрожа сильнее, приближаясь из глубины и принимая все более четкие очертания. Картинка казалась настолько странной, что Форд не мог сказать наверняка, верно ли его мозг воспринимает информацию.
Хазелиус рывком выдвинул полку с клавиатурой и быстро ввел какую-то команду.
– «Изабелла» не справляется с управлением пучков. Рей, отключи проверочные программы, чтобы облегчить ей задачу.
– Подождите, – сказал Долби. – Эти программы – наша предупреждающая система.
– Иными словами, всего лишь запасной вариант для запасного варианта. Рей, пожалуйста, сделай, что я говорю.
Чен ввела команду.
– Без толку, Грегори.
– Я поддерживаю Кена, – произнесла Кейт. – По-моему, надо включить проверку.
– Включим, но чуть погодя. Кен, добавь еще одну десятую.
Долби не двигался.
– Еще одну десятую, – повторил Хазелиус.
– Хорошо, – неуверенно ответил Долби.
– Харлан?
– Все чисто и на должном уровне.
– Рей?
– Опять! – воскликнула Чен исполненным отчаяния голосом. – Компьютер выходит из-под контроля, как у Волконского!
Помехи усиливались.
– Пучки по-прежнему коллимированы. Энергия – двадцать четыре и девять. Тут все в полном порядке, – сказал Чеккини.
– Девяносто девять и восемь, – сообщила Чен.
– Еще на одну десятую.
– Грегори, ты уверен?.. – произнес Долби непривычно напряженным голосом.
– Еще на одну десятую.
– Компьютер вырубается. Все, меня он больше не слушается. Опять двадцать пять!
– Это невозможно. Увеличь мощность еще на одну десятую!
– Почти девяносто девять и девять. – Голос Чен дрогнул.
Пение – хор голосов – звучало громче и громче и теперь напоминало Форду звук, издаваемый монолитом в фильме «Космическая одиссея 2001 года».
– Добавь еще пять сотых.
– Все! Он больше не воспринимает ни одной команды! – Чен в отчаянии так тряхнула волосами, что они взметнулись черным облаком.
Хазелиус, Чеккини, Чен и Сен-Винсент были словно прикованы каждый к своей клавиатуре. Изображение в центре экрана – глубокий трехмерный круговорот цвета – еще быстрее колебалось, выплевывало и вбирало в себя багряные стрелы.
Возникало чувство, что это живое существо.
– Господи, – невольно вырвалось у Форда. – Что это такое?
– Ничего, – невозмутимо произнес Эдельштайн, не отрывая глаз от книги.
Внезапно экран погас.
– О нет! Боже мой… нет, – простонал Хазелиус.
Посередине экрана возникла надпись: «Доброго здоровья!»
Хазелиус стукнул по клавиатуре:
– Сукин сын!
– Компьютер умер, – сказала Чен.
К ней повернулся Долби:
– Сбросим мощность! Рей! Сию секунду!
– Нет! – вскрикнул Хазелиус. – Наоборот, увеличим ее до ста процентов!
– Ты с ума сошел? – заорал Долби.
Хазелиус неожиданно успокоился.
– Кен, необходимо отыскать проклятую программу. Похоже, она автоматическая. И все время перемещается, а не сидит только в главном компьютере. Где она сейчас, черт возьми? В детекторы встроены микропроцессоры – программа разгуливает и по детекторам. Ее можно поймать. Давайте блокируем выход из каждого детектора и загоним ее в угол. Верно я говорю, Рей?
– Совершенно верно! Блестящая мысль.
– Ради Бога, – взмолился Долби. Его лицо сплошь покрывал пот. – Не теряйте разум! Если пучки деколлимируются, они прорвутся сюда, прикончат всех нас, не говоря уже о детекторах стоимостью двести пятьдесят миллионов долларов.
– Кейт? – позвал Хазелиус.
– Я согласна с любым твоим решением, Грегори.
– Увеличь мощность до ста процентов, Рей, – ровно произнес Хазелиус.
– Хорошо.
Долби рванул к клавиатуре, но Хазелиус успел преградить ему путь.
– Кен, послушай меня, – быстро проговорил он. – Если бы компьютеру угрожала серьезная опасность, то он окончательно сломался бы еще в первый раз. Но ведь программное обеспечение контроллера до сих пор работает, просто мы этого не видим. Дай мне десять минут, и я поймаю эту гадость.
– Исключено.
– Тогда пять минут. Пожалуйста. Это не сумасбродное решение. Мой заместитель согласна со мной, а за исход эксперимента в ответе мы вдвоем.
– За свою машину ответственность несу только я. – Долби, тяжело дыша, опалил гневным взглядом Хазелиуса и Мерсер, сжал кулаки и повернулся к своему блоку управления.
Хазелиус посмотрел на экран.
– Кейт? Давай испробуем то, что мы с тобой обсуждали. Введи какой-нибудь вопрос. Или любое слово. Посмотрим, можно ли эту заразу разговорить.
– Какой смысл? – спросил Долби. – Если даже она и ответит, все равно это всего лишь программа.
– Однако не исключено, что это поможет нам выйти на саму «логическую бомбу».
Долби удивленно раскрыл глаза.
– Рей, – сказал Хазелиус, – если этот номер пройдет, проследи за детекторами и попробуй уловить сигнал.
– Ладно. – Чен вскочила со стула, перешла на другую рабочую станцию и начала печатать.
Остальные стояли будто парализованные, словно оправляясь от сильнейшего потрясения. Даже Эдельштайн наконец-то отложил книгу и замер в ожидании. В его взгляде загорелось подобие любопытства.
Хазелиус и Долби продолжали спорить. Хазелиус преграждал собой доступ к пульту управления мощностью.
«Здравствуй», – впечатала Кейт.
Надпись на экране дрогнула и погасла. Тут вдруг возник ответ:
«Рад поговорить с тобой».
– Реагирует! – вскрикнула Кейт.
