Холли Престон
Все как вчера
Пролог
В Нью-Йорк Сэнди, как звали Сандру Прайс друзья, лететь не хотелось, но пришлось. Больше года назад в еженедельнике «Виндоу» был опубликован ее очерк, проиллюстрированный серией снимков, которые она сделала на острове Фрискол близ берегов штата Джорджия. Для издания, претендующего служить окном в неведомое, откуда, собственно, и само название «Виндоу» («Окно»), они явились исключительной находкой. Фотографии черепах, облюбовавших тамошние песчаные отмели под гнездование, и в самом деле получились замечательными. Фотоаппарат репортера запечатлел то, что природа окутывает тайной, доступной разве специалистам. Для широкого же круга читателей они стали своего рода сенсацией. Их перепечатали многие газеты и даже один научный журнал.
Скандал разразился внезапно. Нашелся человек, публично обвинивший еженедельник в фальсификации. И вот теперь Роджер Рид, шеф «Виндоу», умолил Сэнди объявиться в редакции хотя бы на несколько дней. Отказать ему она не могла. Во-первых, они были не просто старинными друзьями, но и дальними родственниками. Во-вторых, была задета ее профессиональная честь. Сэнди знала, чьи это проделки.
Напрасно прежний редактор еженедельника, при ком, собственно, и публиковался очерк, не предупредил Роджера, чтобы тот не связывался с заведующим редакционной фотолабораторией, отличавшимся неуживчивым, злобным характером. От негодяя и пьянчуги можно всего ожидать. И вот уволил его — теперь расхлебывает. И одна Сэнди ему в помощь, поскольку бывший морской офицер Джеймс Матьюс, выйдя на пенсию и оставив редакторское кресло молодому коллеге, с радостью отправился путешествовать в дальние края.
Знакомые коридоры почему-то показались Сэнди Прайс тесноватыми и грязноватыми. Но запах, запах! Неповторимый запах типографской краски, влажных гранок, бумаги… Боже, как же она быстро отвыкла от всего, что составляло ее жизнь и без чего не представляла своего будущего! И вот… как чужая здесь. Не совсем, конечно, но и не своя. Нью-Йорк ей тоже показался каким-то неродным: слишком шумным и суетным, а когда-то его энергия, словно аккумулятор, заряжала ее.
— Господи, неужели это ты, Сэнди? — Сотрудница отдела информации, с которой они в свое время были накоротке, кинулась ей навстречу. — Как живешь? У тебя все в порядке? Надеюсь, ты привезла какой-нибудь материал для нас?
— Да нет, я теперь редко… вернее, совсем не пишу… — Сэнди прекрасно знала эту манеру — второпях задавать вопросы и вовсе не интересоваться ответами. — А ты все в бегах?
Дабы избежать теперь уже ненужных ей встреч и разговоров, Сэнди поспешила в кабинет редактора.
Роджер Рид с облегчением вздохнул, увидев ее на пороге.
— Слава богу, я уж думал, придется выкручиваться без тебя, хотя как — ума не приложу… Этот подлец в каком-то интервью заявил, будто в лаборатории по твоей просьбе лично монтировал фотографии. И что вместо якобы уникальных снимков в «Виндоу» представлен всего лишь ловкий монтаж, достигнутый благодаря наложениям и совмещениям кадров при печати.
Сэнди возмутилась.
— Чушь. Я подам в суд за клевету.
— Погоди, не кипятись. — Роджер сел рядом, обнял Сэнди за плечи. — Мы могли бы в следующем, хотя бы в нашем майском номере, опубликовать их снова, добавив, конечно, новые. У тебя же было несколько пленок! Я бы не стал вызывать тебя и тратить редакционные средства на твой перелет, но в фотоархиве ничего не нашел. Неужели негодяй все уничтожил, когда я выгнал его?
— Нет, Роджер. Это не он, а я…
Редактор всплеснул руками.
— С ума сойти!.. Неужели ни кадра не осталось?
Сэнди кивнула.
— Я сохранила всего одну фотографию — большой роскошный портрет плачущей черепахи. Все остальное уничтожила. Так получилось.
— Что же мы будем делать? — сокрушался тот.
— Дай мне несколько строк где-нибудь на видном месте. От своего имени я извещу читателей, что Сэнди Прайс не мошенница.
— Это всего лишь слова, дорогая, а нужны доказательства.
— Они будут, ты их получишь! Сейчас весна, но к осени, когда для черепах опять начнется сезон гнездования, я сниму на Фрисколе новую серию. Обещаю, она станет лучше прежней. Клеветник окажется посрамленным и заплатит мне по суду сполна, а «Виндоу» вся эта шумиха пойдет только на пользу… Первый раз я снимала второпях, у меня было всего несколько дней, теперь же обстоятельства меня не ограничивают…
— Молодец. Я боялся, ты скажешь, что не в форме, что у тебя других дел по горло…
— Все так и есть, однако можешь быть спокоен, я не подведу.
Чуть помолчав, Роджер осторожно спросил:
— Можешь не отвечать мне, Сэнди, если не хочешь… Дело, конечно, прошлое, но, ради всего святого, почему ты уничтожила все негативы?
— А ты разве не знаешь? Разве ты сам не был свидетелем тому, в каком аду я жила? Я проклинала тот день, когда познакомилась с Тони Тернером, наши вечные стычки и примирения, даже память о Фрисколе со всеми его черепахами!.. Когда я резала ножницами пленку и рвала фотографии, был как раз кульминационный момент наших отношений. Я ставила в них последнюю точку…
— Ну, ну. — Роджер Рид успокаивающе погладил Сэнди по голове. — Вот тебе бумага, ручка, пиши свое обращение к читателям. Его мы опубликуем немедленно, а новую серию фотографий — в осеннем выпуске еженедельника.
В другой раз Сэнди Прайс понадобилось бы всего несколько минут, чтобы сочинить два абзаца текста, но сейчас… Мучительные воспоминания мешали сосредоточиться. Она гнала их прочь, но ничего не могла с собой поделать. Давние события всплывали в памяти с такой ясностью, будто произошли вчера…
1
Ну где же Тони? Время поджимает. Ему еще нужно принять душ и переодеться перед банкетом, не идти же в пропотевшей майке и грязных носках. Про себя Сандра чертыхалась, однако виду не показывала. Стараясь выглядеть беспечной, передала Роджеру Риду еще один стакан джина с тоником и канапе с копченой форелью, купленной в любимой бакалее в центре. Ее преследовала мысль о том, что муж, привычки которого она терпит уже четвертый год, хотя бы сегодня должен бы отказаться от обычного вечернего посещения зала «Звездные перчатки» и непременного мужского междусобойчика в баре после тренировок боксеров.
Свои популярные комиксы «Деспот» Тони рисует дома, но всегда исчезает к моменту ее возвращения с работы. Вообще-то Сэнди не сердится, хотя иногда так и подмывает. По правде говоря, она прекрасно понимает: именно боксеры и тренеры, с которыми муж ежедневно общается, дают ему кучу тем для рисунков.
Но нынче-то, в день, когда его жене должны вручить престижную журналистскую премию за достижения в области публицистики?! Неужели он не понимает, насколько это важное для нее событие?
Особенно неудобно перед Роджером. Специально прилетевший на церемонию Роджер Рид — тоже
