— Я рад. На дне моря скрывается поразительная красота. Я выбрал необыкновенное место для твоих первых уроков. Это риф на глубине пятнадцати футов под водой. Ты увидишь все.
Ей очень понравилась эта идея.
— Как мы туда доберемся?
— На лодке.
— Не могу дождаться.
Он улыбнулся.
— Но ты еще не научилась обращаться с трубкой.
Она покачала головой.
— Я не знаю, как это делается. Когда в нее попадает вода, нужно быстро дуть, так?
— Да, и вода выйдет.
— Но она не должна попасть в трубку, когда ты выдыхаешь и в легких нет кислорода.
Он рассмеялся.
— Вот почему я хотел, чтобы ты попробовала сперва в бассейне. Ну, ты теперь хотя бы знаешь, что тебя ждет в море завтра.
Она рассмеялась.
— Жаль, что у твоей лодки не стеклянное дно.
— Девочка моя, тебе требуется всего лишь немного практики, и все пойдет на лад. Сама увидишь.
Ее пульс участился. Он назвал ее своей девочкой. Хотя такое обращение обычно вырывается бессознательно. Она даже не была уверена, что правильно расслышала.
Еще одна перемена. Если бы четыре дня назад кто-нибудь сказал ей, что она будет с нетерпением ждать урока подводного плавания, она решила бы, что этот человек сошел с ума. А если бы кто-нибудь назвал ее своей девочкой, она пришла бы в ярость.
— Если я забуду, когда мне надо дышать или как работает эта трубка, я просто высуну голову из воды.
— А я буду всегда рядом, чтобы помочь, если что.
Она кивнула.
На этот раз он давал ей инструкции в бассейне, не прикасаясь к ней. Проблему нанесения крема от загара она решила, одолжив его футболку. На оставшиеся открытыми части тела она легко нанесла крем сама.
И если ее сердце пропускало иногда удар при виде восхищения в его глазах или из-за его нечаянного прикосновения, то происходило это оттого, что организм еще не привык к выбранной ею линии поведения.
— Я говорил тебе, как ты прекрасна сегодня?
Ее сердце снова пропустило удар. Если так будет продолжаться дальше, ей придется пойти к кардиологу сразу после возвращения домой.
— Спасибо.
Она выбрала длинное легкое летнее платье в зелено-голубоватых тонах, ласкающее кожу. У него был очень скромный вырез, это и понравилось ей, когда она одевалась к ужину, и совсем нескромные разрезы на юбке, но они бросались в глаза только при ходьбе. Полосочки переплетались на спине, образуя причудливую сетку, заканчивающуюся у талии.
К этому платью не требовался лифчик, и это делало его еще удобней. Еще одна перемена. Впервые она вышла из дома без лифчика на их свидание в клубе «Миднайт блюз». Она вспомнила, что тогда почувствовала себя голой. Сегодня такая мысль ей даже не приходила в голову.
Все, что происходило с ней, происходило так быстро, что она уже ничему не удивлялась.
— Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя поразительный вкус во всем, что касается женской одежды?
В его глазах появились искорки смеха. У нее в животе затрепетали бабочки.
— Нет, и в твоих устах это звучит как комплимент. Я уже говорил, что у тебя безупречный вкус.
Она посмотрела на свой бокал шампанского, приподняла его и поставила обратно.
— Ты когда-нибудь привозил сюда женщину?
— Нет.
— У тебя когда-нибудь было что-то подобное с другой женщиной? Я имею в виду уроки.
— Нет.
Его ответы вызвали на ее лице улыбку.
— Даже не пытался уговорить женщину одеться по-другому?
Он рассмеялся.
— Нет, и даже не просил показывать больше тела.
— Не могу поверить.
— Надеюсь, ты не считаешь какие-то вещи, которые я купил для тебя, пошлыми или вульгарными? — Он заколебался. — Может быть, они сексуальные, но никак не вульгарные.
Джилл никогда не думала о том, что может быть сексуальной, пока Колин не обратил на нее все свое внимание. Его уроки, одежда, которую он выбрал для нее, то, как он смотрел на нее и как обращался с ней, заставляло ее чувствовать себя женщиной в полном смысле этого слова.
Для нее это было совершенно ново. Она никогда раньше не думала о себе как о женщине, тем более о сексуальной женщине, и теперь новое это ощущение вовсе не вызывало в ней неловкости. Колин словно разрушил преграды, которые она сама воздвигла вокруг себя, и позволил ей взглянуть на себя другими глазами.
Она глотнула шампанского.
— Знаешь, мне кажется, этими уроками я создала для тебя большие трудности. Я понимаю теперь, что ты был прав. Я отношусь к мужчинам как-то слишком по-деловому. Он пожал плечами.
— Ты сегодня что-то слишком мягкая, если признаешь все это.
Она рассмеялась.
— Наверно, в этом виноваты ночь и шампанское.
— Тогда я просто обязан сделать так, чтобы у тебя было много таких ночей и море шампанского.
Тон у него был такой, словно он действительно считал это своей обязанностью, и ей стало жарко. Прекрати, велела она себе. Все это должен делать для тебя Дес, а не Колин.
Выражение его лица стало серьезным.
— Я рад, что ты вовремя приняла лекарство. Я не был уверен, что ты сможешь выйти сегодня к ужину.
Она испугалась, что выдаст себя, и избегала встречаться с ним глазами.
Он взял ее за подбородок и приподнял так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.
— Знаешь, ты никогда еще не была такой прекрасной и не смеялась так беззаботно, как сегодня. Неважно, что будет дальше, мне достаточно этих мгновений.
— Неважно, что будет дальше? Ты имеешь в виду, если я не заполучу Деса?
Он пожал плечами и снова взглянул на нее.
— Не хватает одной вещи…
Он взял цветок красного гибискуса со стола и воткнул ей в волосы над ухом. Откинувшись на спинку стула, он изучал ее.
— Великолепно, — прошептал он в конце концов.
Ей стало удивительно тепло при звуке его голоса.
— Знаешь, я кое-что еще поняла. Это касается тебя.
— Даже представить не могу, что бы это могло быть.
— Ты очень терпеливый мужчина.
Он долгим взглядом смотрел на нее, потом спокойно сказал:
— Да, наверно, ты права.
— И еще одно. Я не очень хорошо тебя знаю, хотя мы и вращались в одних кругах последние два
