похожая на разрез рана с безобразно вспухшими краями и желтоватой струйкой гноя, лениво сочащейся по коже. Из раны клоками торчала бурая шерсть — видимо, останавливали кровь, и Кирилл с содроганием понял, что старик уже обречен, уже убит бестолковой помощью своих спутников. Маска задерживала запах, но он, несомненно, был. Кирилл ощутил отчаянную, неподвластную разуму жалость. Перевязать, накормить… Чем накормить? Нет ничего…
Он заставил себя опомниться. Не поторопись эти с первым выстрелом, подползи поближе, они бы нашли, чем пообедать. Кирилл поднял грубые, тяжелые луки (их было всего два), с хрустом переломил о колено. То же сделал со стрелами. Суковатые дубины трогать не стал, повернулся и пошел вниз.
Газ уже рассеялся, и ампула стимулятора быстро привела Тони в себя. Пока Кирилл возился с Дином, он успел сбегать вверх и вернуться обратно.
Дин ничего не стал спрашивать. Лишь взглянул на Тони, и тот сказал:
— Дикари. Худые как щепки.
Дин кивнул. Потом посмотрел на Кирилла. И тот понял непроизнесенный вопрос:
— Нет. Не могу.
— А я могу, что ли? — вдруг закричал Дин. — Лучше бы в перестрелке их убили! Все равно ведь умрут с голоду, но перед этим сожрут друг друга!
Он встал, обтер грязь и, не глядя по сторонам, зашагал вдоль кромки болота. Кирилл не спеша подобрал вещи, взял за руку Тони и пошел следом.
По словам Дина, в средневековье, откуда появлялись дикари, людоедство уже давно было забыто. Лишь в неурожайные годы, в очень далеких деревнях, куда не решались соваться даже самые сильные и свирепые феодалы. Но, оказавшись внезапно в чужом для них времени, невежественные крестьяне быстро скатывались до полуживотного существования.
— Граф Приозерья тоже не решался соваться в дальние деревни? — Кирилл искоса поглядел на Дина.
Тот пожал плечами:
— Да от этого недоумка всего можно ожидать… Ты откуда про него знаешь? От Тони?
— От кого же еще.
— Да, конечно. Тони неправ.
— Сам ты неправ! Я знаю!
— Тони… Просто для тебя все это было недавно, вот ты и…
— Не спорь! Помнишь, как клялся кровью?
Дин замолчал. Потом вздохнул:
— Не дай бог, ты бы сейчас был старшим…
— Я и так старший!
Они замолчали. Кирилл тоже не решался что-нибудь вставить. Но молчание длилось недолго. Дин обернулся назад и выругался:
— Черт! Опять кто-то на нашу голову. Если те дикари — хватит с нас…
Точки на фоне вечереющего неба были едва заметны. Но приближались они слишком быстро.
— Это не пешие, — хмуро сказал Тони.
Догорающее солнце коснулось преследователей, вспыхнуло на броне.
— Я же говорил — надо было забрать коней, — пробормотал Дин и посмотрел на Кирилла. Что-то слишком тревожным был его взгляд. — Кир, если это тот патруль… Не подпускай их!
— Почему? Ты же говорил, что они не пользуются огнестрельным оружием?
Непонятно откуда налетел порыв холодного ветра, дедкам прошелся по коже. Тони потер лоб, сказал:
— По-моему, их пятеро… Глаза болят…
— Летчик! Не подпускай их! Стреляй!
Голос Дина задрожал, и Кирилл торопливо поднял руку с оружием. Прицелился в серый валун перед пятью крошечными фигурками всадников, нажал на спуск…
Ничего.
Он надавил на кнопку еще и еще раз, потом догадался взглянуть на индикатор. Тот не светился ни красным, ни зеленым. Кирилл растерянно вертел бластер. А Дин принял решение мгновенно:
— За мной! В болото они не сунутся!
Он прыгнул влево, прямо в мелкую лужицу, и побежал, раскидывая тучи брызг и почти не проваливаясь. А вот Кирилл сразу ухитрился залезть в грязь по пояс.
Наверное, это действительно было лето — ночной снег так и не выпал. Но здесь, посреди топкой трясины, было нестерпимо холодно. Заснуть они не могли — сидели, прижавшись друг к другу на клочке более или менее сухой земли, изредка разговаривали. Сильнее всех мерз Тони. Во время бегства он провалился в яму с ледяной водой и промок до нитки. Кирилл заставил его выпить несколько таблеток из аптечки и теперь был уверен, что мальчишка не заболеет. Но развести костер и высушить одежду они не могли.
Кирилл толкнул Дина в плечо:
— Дин, так что с бластером?
Дин завозился и пробормотал:
— Дезактивировали…
— Что?!
— Ну, патруль… энергию снял…
— Они могут?
— Значит, могут… Я думал, легенды, — выходит, что нет. Удивительно, что мы в разрыве от них не оторвались.
— Думаешь, те самые?
— Уверен.
Тони вдруг серьезно, по-взрослому, спросил:
— А что теперь будем делать?
Дин помолчал. Потом ответил:
— Вот если бы рвануть через все Приозерье… Через болота. Сутки — и мы в столице.
— Давай, рванем.
— Давай… Я не знаю, цел ли тайник.
— А без… этого?
— Без — не выйдет. Здесь-то ничего, а дальше в болотах полно всяких тварей. Не отобьемся. Да и пистолета больше нет.
— Так пойдем, или…
— Ты справишься, Тони?
— Я постараюсь.
— Ладно.
Кирилл не вмешивался в разговор. К чему лишний раз показывать незнание их жизни?
Тони и Дин замолчали. Может быть, все-таки заснули? Постепенно рассвело, в небе засыпали звезды. Было удивительно тихо — ни крика птицы, ни порыва ветра, ни хотя бы уханья вырывающегося из-под воды газа, такого привычного для земных болот… А на фоне серовато-сиреневого неба медленно проступало что-то ровное, высокое, похожее на исполинский палец, указывающий в небо, или старинную ракету, изготовленную к старту, проступало совсем недалеко, метрах в двухстах.
— Дин! — Кирилл осторожно толкнул его. — Смотри!
Дин секунду помолчал. Потом прошептал:
— Когда мы шли вечером, эта штука здесь была?
— Мы шли уже ночью, совсем было темно, — быстро ответил ему Тонн.
А рассвет уже вырисовывал очертания огромной, несуразно торчащей среди грязи, каменной башни. Гладкая, выложенная полированным камнем поверхность, узкие, похожие на бойницы окна в самом верху, метрах в двадцати над землей. Диаметр безупречно круглого основания был невелик, метра три от силы, и башня казалась хрупкой, словно ствол молодого деревца. В верхней части, там, где темнели щели окон,
