– Вы такую хвалу закатили русским, что я даже не знаю, стоит ли нам к кому-то присоединяться?.. мы ведь лучше всех!
Я ответил серьезно:
– Может быть, и лучше. Но эта лучшесть не способствует выживанию. Тем более процветанию. Но с процветанием – хрен с ним, а вот шансов на выживание у интеллигента с духовными запросами в диком лесу намного меньше, чем у простого мужичка из низов. А мир пока что – дикий лес! Как-то в годы моей молодости делали классификацию, мол, Германия – страна военных и классической философии, Франция – искусство, Италия – страна певцов, Англия – промышленность и прагматизм, Россия – духовная культура… Так вот сейчас Германия давно уже не страна военных, культ мундира сошел на нет, о философии никто и не знает, Франция смотрит штатовские боевики и мелодрамы, Италия просто спит на ласковом солнышке, Англия всего лишь королевский пудель, привязанный к американскому бронетранспортеру, только у России ее духовность как была, так и осталась тяжеленным камнем на шее. А впереди, кстати, еще не один заплыв!
Ректор снова бросил реплику:
– Что-то в этом ряду вы не упомянули Америку.
– Верно, – согласился я, – ей тоже давали определение. Мол, страна техников. Дескать, если в Германии – ученые, а в России – неграмотные крестьяне, то в Америке нечто среднее – много-много высококвалифицированных рабочих. И приводили пример, что за все время существования в Америке не было ни одного ученого-теоретика, а только практики, вроде гениального Эдисона. Ни одного!.. Но теперь- то мы видим, что великие открытия теоретиков, как и высокая духовность русских, ни хрена не стоят, если тут же не подкрепляются творческой энергией рабочих и техников. И Германия, и Франция, и Англия, как и вся остальная Европа, послушно идут за Штатами, а там сейчас расцвет и науки, и культуры, и искусства, и все-все, хотя из этого всего-всего я с удовольствием половину отправил бы на переплавку. Кстати сказать, немалая часть американцев с еще большим удовольствием сделала бы то же самое, ибо это безобразие у них перед глазами, а мы только смотрим по жвачнику!
Терещенко, начальник охраны, что-то шепнул в лацкан пиджака. Один из агентов сорвался с места и унесся. Я ощутил недобрый холодок: что заметили мои телохранители, только бы не снайпера с уже поднятой винтовкой. Продолжал громко, стараясь, чтобы голос звучал так же ровно и уверенно:
– В Америке человек развивался как раз всесторонне, что значит, развивал в себе все: и хорошее, и дурное. Мы замечаем в первую очередь наркоманию, засилье сексменьшинств и прочее, но ведь и телевидение, и автомобилестроение – тоже оттуда, из Америки, как и более поздние компьютеры, Интернет, высокие технологии во всем. Да и, если честно, наркомания и сексменьшинства еще в большем фаворе в Европе, но мы как-то не очень обращаем внимание, что там с гомосеками в какой-нибудь Голландии, все смотрят на того, кто лидирует, на него указываем пальцем и критикуем, критикуем, критикуем… Справедливо, между прочим, критикуем, однако же не стоит забывать о том хорошем, что создала Америка! Когда мы присоединимся…
Из зала выкрикнули задорно:
– Если…
– Ладно, если, – уступил я, – мы не окажемся чужаками, просто консервативная партия Гарри Голдуотера возликует, получив в нашем лице такую многочисленную и могучую поддержку.
Ректор педантично заметил:
– Вообще возликует белое меньшинство. Оно снова станет большинством. Тем более что русские, очутившись в благоприятных условиях, могут дать мощный всплеск рождаемости.
– По поводу потери русскости, – сказал я. – Об этом очень много говорят и спорят, но… есть ли предмет для спора? Заводы, которые настроили в Китае европейцы и американцы, не очень-то повлияли на китайцев, те так и остались китайцами. Но заводы, что строят фирмы «Опель» и «BMW» в России, быстро превращают работающих на этих заводах людей в европейцев. Пока еще не совсем в немцев, но ведь и сами немцы уже не совсем немцы, а общеевропники! И вообще, любой подтвердит, что везде, где немцы или французы строят свои заводы в России, там сразу же образовываются оазисы Европы. И русские, что там работают и живут поблизости, начинают меньше срать на улицах, в подъездах и лифтах, женщины перестают выходить на улицу в халатах и в бигуди, а мужчины изо всех сил добираются домой и там уже отрубаются, чтобы не позорить улицы своего почти европейского городка валянием в канавах. Это китайцы, перебираясь в Америку, создают свои чайнатауны и живут своим укладом, а русские стремятся раствориться еще в первом же поколении. Так о какой потере русскости можно сокрушаться, если русские и так охотно от нее отказываются? При живой-то пока еще России?
Агент вернулся к Терещенко, что-то пошептал. Тот кивнул, мановением руки услал обратно, но с ним пошел еще один из агентов секретной службы.
– Белое меньшинство Америки, – продолжал я, – получит с нашим приходом поддержку и снова станет большинством, как уже верно сказал Всеслав Тихонович. Наши изголодавшиеся по деятельности и размаху ученые и бизнесмены вольются в интеллектуальную элиту, усилив ее ряды. А плебс… он и у нас плебс, разве что юсовский плебс заметнее и отвратительнее, везде лезет и весь мир берется учить, как надо жить…
За столом впервые подал голос мэр:
– Вообще-то, если послушать наших пьяненьких мужичков у любого пивного ларька, они тоже расскажут вам, как обустроить мир, как вылечить все болезни, как поднять рупь, с какими странами дружить, а какие прибить на фиг…
Я возразил:
– Наших никто не слышит, а юсовские на весь мир вещают! И в президенты выбирают такого же дебила. И пресса их высказывания тиражирует. Так что разница есть, уважаемый Тарас Коневич. Потому от присоединения России Америка получит не только огромную территорию и несметные залежи в недрах…
Из первого ряда поднялся то ли студент, то ли молодой преподаватель, прокричал яростно:
– Это предательство!
Несколько голосов с мест поддержали, но, как я заметил, большинство в зале еще то ли не осознало всего сказанного, то ли формулирует доводы. Пока молчат, но вижу взгляды исподлобья, в которых обвинение в предательстве, наемничестве, засланности.
