магазины…
Я поинтересовался:
– А что в этом не так?
– Перво-наперво, – сказала она уверенно, – джинсовая куртка и кроссовки – да, шикарно, вы так моложе и спортивнее, но лидер партии обязан носить костюмы. В вашем случае подойдет однобортный, его удобно носить расстегнутым, это ближе к вашему независимому стилю. Конечно, только синий или серый. Когда вы в своем окружении, можете снять пиджак, раз уж так терпеть не можете, но рубашка должна быть только с длинными рукавами.
– А если жара?
– Засучите рукава, – отрезала она неумолимо. – Хоть по самые предплечья, но только не носить рубашку с короткими рукавами. Это сразу непоправимый удар по репутации. Даже самая изысканная и дорогая рубашка с короткими рукавами сразу ставит вас на ступеньку ниже, чем человека в рубашке с длинными рукавами.
– Бред какой-то, – пробормотал я.
– Пусть даже бред, – уступила она неожиданно легко, – но этим бредом живет все население земного шара. Нужно ли вам с этим бороться? Не проще ли принять правила игры, если для вас это несущественно? Вы не понимаете, вам и так повезло, раз уж родились мужчиной! Подумать только, надеваете темно-синий костюм, носите несколько недель кряду, и никто не замечает ничего противоестественного! Ну, рубашки и галстуки менять, конечно, нужно, но это такие пустяки, а вы бы знали, с какими трудностями сталкивается женщина!
Я поморщился, потом понял, что она говорит не просто о женщинах, а о бизнесвуменшах, молча посочувствовал.
– А костюм вам нужно покупать срочно, – сказала она, посмотрела на часы. – Вот для обуви поздновато. Завтра я вас отведу в «Мегу», там выберем.
– Это там, где каток?
Она посмотрела на меня почти с жалостью. Вздохнула.
– Господи, что только в голову приходит мужчинам! Вечные дети.
Я ощутил себя задетым.
– А разве там нет катка прямо в магазине? Я слышал…
– Есть, конечно, есть. Но разве это самое примечательное?
Я прикусил язык, некоторое время ехали молча, потом она указала, куда свернуть, а еще через минут семь подъехали к зданию классического стиля, без кричащей рекламы и зазывал у входа, вместо асфальта широкие плиты, непривычно чисто, просто какая-то Европа, а не вольнолюбивая Русь, что где жрет, там и срет, массивные двери, что поддались нехотя, открылся великолепный зал, больше напоминающий театр, даже люстры сверкают всеми огнями, сердце мое подпрыгнуло, настроение улучшилось.
Один из продавцов или, может, и сам менеджер, хрен их разберет, с приветливой улыбкой поспешил навстречу.
– Могу чем-то помочь?
– Спасибо, – ответила Юлия, – мне нужно одеть вот этого господина, и я, кажется, знаю, где это сделать.
Он намек понял, заулыбался владелице дисконтной карты и остался на месте, а мы ушли в дальний конец, где я тупо смотрел на длинные ряды совершенно одинаковых, на мой взгляд, костюмов. Юлия оставила меня торчать столбом, некоторое время пошепталась с двумя молоденькими продавщицами, те хихикали и бросали в мою сторону оценивающие взгляды, наконец обе ринулись в чащу из пиджаков и брюк, начали снимать, рассматривать, а Юлия обернулась ко мне:
– Борис Борисович, пожалте вон в ту кабинку!..
– А что там, кино будет?
– Раздевайтесь, я все подам. Обещаю не подсматривать.
Я буркнул:
– Стоит ли тогда раздеваться? Ладно, иду.
Кабинка больше похожа на небольшую комнатку, я раньше привык примерять в настолько тесной, что и телефонная будка покажется апартаментами, здесь же ни разу не зашибся о стены, пока разделся и развесил все на крючках. Два огромных зеркала в полный рост, красота, давно себя не видел таким. Морда бледная, вытянулась, как у загрустившего коня, глаза затравленные…
Шторка слегка отодвинулась, появилась женская рука с пиджаком и брюками на плечиках.
– Примерьте сперва вот это!
– Спасибо, – сказал и добавил, принимая одежду: – У вас очень красивая рука.
– У меня и вторая тоже ничего, – ответила она из-за шторки.
Я смолчал, напяливал пиджак, вроде бы хорош, снова посмотрел на себя, еще лучше, так я выше, в плечах все еще широк, хотя французские ручки на боках все толще, портят фигуру. И вот еще какие-то прыщи на груди… К счастью, низко и слева, не видно, даже когда распахиваю рубашку чуть ли не до пупа.
Наконец вышел. Юлия и продавщицы уже ждут, защебетали на своем языке, вроде бы и на русском, и в то же время все слова непонятные, хоть в толковый словарь лезь.
Юлия потыкала меня кулачком в грудь, подергала пиджак в разные стороны, сказала недовольно:
