Юрий Никитин
Это о нас
Регистратор смотрел на них с тоской. Оба еще молодые, однако настолько похожие друг на друга, словно прожили в мире и согласии много лет. Вообще супругов легко с первого взгляда вычленить из любой компании, любой толпы. Они становятся похожими словно брат и сестра, или, как осторожно сказал себе регистратор, даже больше,
Его с недавних пор стало интересовать, что же это такое —
— Мы настаиваем на разводе, — напомнил Кирилл.
— Ах да, — спохватился регистратор, — вижу, что отговаривать вас все равно, что подливать масла в огонь… Кстати, почему именно масла, к тому же в огонь?.. Никто никуда масла не льет. Ни разу не видел, чтобы масло лили в открытый огонь. Честно говоря, и открытый огонь ни разу не видел… На кухне — электроплита, не курю… Да вы располагайтесь поудобнее! Все равно заполнять анкеты, а они длиннющие.
Он говорил и говорил, уютным домашним голосом, благожелательно поглядывая черными как маслины глазами, не спеша и со вкусом раскладывал бумаги по столу. Он и она, высокий сутуловатый молодой человек и женщина среднего роста, оба с напряженными злыми лицами, нервные, до жути похожие друг на друга, с одинаковыми глазами, одинаковыми лицами, оба не отрывают глаз от его пальцев.
— Вообще-то, — сказал регистратор, — Ефросинья Лаврушина… какое уютное имя! Ефросинья, Фрося… и… простите, здесь неразборчиво… ага, Кирилл Лаврушин, мне по должности полагается уговаривать сохранить брак, помириться, выяснить то да се… Могу даже затягивать развод, переносить на два месяца, а потом еще и еще…
Женщина, Фрося, вспыхнула, открыла рот, но ее опередил мужчина:
— Вы намекаете, чтобы мы ускорили дело взяткой?
Регистратор даже не обиделся, лишь вскинул куцые брови:
— Я же говорю, что мог бы… но делать не стану. Здесь столько народу прошло! Я с закрытыми глазами могу отличать тех, кто разводится из-за глупой ссоры, а кто пришел с твердым намерением добиться разрыва.
— Мы пришли твердо, — сказал Кирилл.
— Безоговорочно, — подтвердила Фрося.
— Вижу, — вздохнул регистратор. — Но я должен все-таки указать причину… Формальность, но бумаги есть бумаги. Их никто не отменял.
Женщина сказала зло:
— Пишите, что хотите!
— Но все же…
— Мне все равно, что напишите. На самом деле я с ним не могу находиться в одном помещении. Это ужасный человек. У него капризы, перепады настроения, как у барышни… Я не могу подстраиваться под них! У меня огромная важная работа. Я сублиматолог…
— Простите…?
— Врач-сублиматолог, занимаюсь проблемами сублимации. У меня накопился огромный материал, который позволит поднять на новую ступень…
— Понятно, — прервал регистратор. Он извинился: — Простите, мне показалось, что вы сами хотите ускорить эту неприятную процедуру.
— Да… благодарю вас!
— Итак, с вами закончено. А вы, простите…
— Кирилл Лаврушин, — представился сутулый. — У вас написано, вы только что прочли. Мне тоже пишите, что хотите.
— Гм, я могу написать такое…
— Мне все равно.
— Да, но когда будут читать другие, они умрут со смеху.
Мужчина раздраженно пожал плечами:
— У меня несколько другой круг друзей. Они таких бумаг не читают. А кто читают, мне неинтересны, наши пути не пересекаются. Потому напишите что-нибудь, а настоящая причина в том, что я ее не выношу! У меня важнейшая работа!.. Я физик-ядерщик, мне осталось только оформить работу в удобоваримый вид, чтобы кретины смогли понять, и в кармане нобелевка!.. Но мне нобелевка не нужна, мы… мы… вы даже не представляете, что мы будем иметь! Что вы все будете иметь!
Регистратор вздохнул:
— Успокойтесь, не кричите!.. Интеллигенция… Творческая! То ли дело слесари, грузчики… У них разводов почти не бывает. Натуры настолько простые, что никакой тонкой притирки характеров не требуется. Ему нужно только, чтобы она борщ умела готовить, а ей — чтобы получку домой приносил и бил не слишком часто…
