справок. Но посмотреть именно то место, где должен был находиться бункер, все же стоило, потому что это, во-первых, был один из немногих бункеров глубокого залегания, а во-вторых, на одном из космических снимков Калининграда было отчетливо видно, что на этом месте сейчас находится либо детская площадка, либо маленький сквер. Выяснить это можно было только на месте.
Бруно Майнерт, выйдя из здания Делового центра, пересек небольшую улочку и пошел вдоль трибун рядом с памятником Ленину, затем повернул на оживленную, запруженную машинами и общественным транспортом улицу Черняховского. Был конец рабочего дня. Люди устремились после работы в магазины, на трамвайных и автобусных остановках в ожидании своего номера стояли большие толпы народа. Светило солнце, но было уже не так жарко, как днем. Все-таки оставалось какое-то ощущение духоты, которое вызывали чадящие выхлопными газами автобусы да столпотворение людей на тротуарах, особенно рядом с Центральным рынком.
Разведчика мало интересовало, ведется за ним наружное наблюдение или нет. Он не делал ничего предосудительного, он не собирался ни с кем встречаться, никому ничего передавать и уж тем более проявлять повышенное внимание к тем объектам, которые могли бы рассматриваться как «режимные». Он просто гулял, внимательно рассматривая старые здания, время от времени доставая из чехла видеокамеру и снимая какой-нибудь особо понравившийся сюжет. Так, он запечатлел на пленку здание ГАИ, в котором, согласно старому немецкому плану, раньше располагалась пожарная охрана, потом снял чудесную панораму Верхнего озера, трехарочное сооружение на его берегу. Затем Майнерт перешел на другую сторону улицы, туда, где росли могучие деревья, и осмотрел ансамбль каскадов. В этом месте вода из Верхнего озера по специальным шлюзам спускалась в Нижний пруд. Поэтому в двадцатые годы здесь и были построены каскады с фонтанами, лестницами и мостиками. Но сейчас здесь царило запустение, несло отхожим местом, стены были размалеваны всякими рисунками и надписями. Все это наводило уныние и тоску.
Выбирая точку для съемки каскадов так, чтобы в воде отражались деревья и не бросалось в глаза разорение, советник заметил, как трое подростков стали быстро спускаться по лестнице, возбужденно переговариваясь и постоянно смотря в его сторону. «Уж не ко мне ли направляется эта молодежь?» — не без тревоги подумал Майнерт. Его уже предупредили, что не следует гулять по глухим местам, так как в Калининграде достаточно много хулиганья, наркоманов, бомжей и всяческого другого отребья. Могут пристать, спровоцировать драку, отнять деньги, ценные вещи, а то и вообще раздеть.
Тем временем подростки, сбавив шаг, приближались к Майнерту. Тот, что постарше, оглядывался по сторонам, явно пытаясь убедиться, что они здесь одни, двое других держали руки в карманах. При этом никто из них, спустившись вниз, не произнес ни слова. «Да, Майнерт, тебе только этого не хватало, — мысленно обратился советник к самому себе. — Почти полностью выполнить задание, провести все необходимые переговоры и в последний вечер столкнуться с ищущими приключений молокососами! Причем не можешь даже знать, что у них на уме!»
Метрах в трех от Майнерта подростки остановились, старший из них стал медленно обходить немца сбоку. Позади Майнерта был высохший и заваленный мусором овал фонтана, поэтому отступать особенно было некуда. Он напрягся и приготовился к самому худшему.
— Ты немец? Шпрехен зи дойч?[216] — неожиданно спросил один из подростков и посмотрел на видеокамеру, которую Майнерт держал в руке. — Дай марку на мороженое, немец! — И сделал шаг вперед.
Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы неожиданно метрах в двадцати не появились двое высоких парней в рабочих спецовках. Вероятно, увидев недвусмысленную сцену, они решили прийти на помощь.
— Эй, вы чего там? — обратился один из них к подросткам.
Те, сразу как-то сникнув, отступили, что-то промямлили себе под нос и быстро ретировались.
Все произошло в считаные минуты, так, что Майнерт не смог даже опомниться. А парни, постояв, пока хулиганствующая троица удалится в сторону пруда, пошли к лестнице. Когда они уже поднялись наверх, один из них обернулся в сторону Майнерта и, как ему показалось, подмигнул.
Все обошлось. Советник поспешил удалиться с этого пустынного места, чтобы не дождаться еще какого-нибудь приключения для себя. «А ведь я мог бы лишиться камеры! А этого допустить было никак нельзя. Да, плохо у вас что-то стало с бдительностью, господин Бруно Майнерт!» — сказал он строго сам себе и стал подниматься по лестнице в сторону пролегающей по верху дамбы улицы.
Советник Майнерт задержался у Музея янтаря и Росгартенских ворот, даже поднялся по каменной лестнице, ведущей по самому краю стены на верхнюю часть старинного укрепления, снял панораму, которая открывалась сверху. Город отсюда смотрелся действительно как цветущий сад — повсюду росла буйная зелень, блестящая гладь озера отражала облака. Пейзаж дополняли виднеющиеся кое-где старые здания из красного и желтого кирпича. Городская идиллия, да и только!
Спустившись с укреплений Росгартенских ворот, Майнерт направился, минуя площадь Василевского, прямо в створ между зданиями, образующий улицу Боткина. Трамвайная линия уходила немного влево, движения по улице не было почти никакого. Так что советник мог свободно идти по проезжей части и рассматривать архитектурные достопримечательности бывшего кёнигсбергского района Росгартен.
В памяти Майнерта буквально всплыл фрагмент плана города — улица Альт-Росгертер- Предигерштрассе[217], по которой он сейчас шел. Когда-то здесь располагались Больница милосердия, Королевская гимназия Вильгельма, множество различных магазинчиков и мастерских. По описаниям и отчетам, а также судя по фотографиям, которые ему были показаны на конспиративной квартире БНД, почти все дома на этой улице сохранились, во всяком случае, не были полностью разрушены во время бомбардировок сорок четвертого года и в период уличных боев. Да Майнерту много и не требовалось. Фактически на плане города здесь стояло только две отметки: одна на доме, примыкающем к бывшей гимназии, другая — рядом с Росгартенской кирхой.
Как следовало из пояснений, в первом случае речь шла о конкретном доме, имеющем особую отличительную примету в интерьере — при входе в подъезд на правой стене должен быть барельеф, изображающий широкую вазу, полную роз, и двух сидящих на ней павлинов. В подвале этого дома, согласно сведениям от Бёме, должна была располагаться одна из законсервированных точек «Вервольфа», замаскированная под угольный бункер. Возможно, подземелье это было соединено туннелем с канализационным коллектором, проходящим буквально в сорока метрах отсюда, там, где эта улица пересекалась с другой — бывшей Альт-Росгертер-Кирхенштрассе[218] .
Вторая отметка на плане была в точке, расположенной в нескольких десятках метров от Росгартенской кирхи. Это и был объект «W-33». Майнерту следовало на месте убедиться, что в точке расположения объекта не построено никаких зданий и сооружений, что там нет глубокого котлована, образовавшегося на месте взрыва, в общем, есть шанс считать, что объект «W-33» мог сохраниться до наших дней не тронутым и не обнаруженным русскими.
Место, где когда-то стояла Росгартенская кирха, Майнерт нашел быстро. Сразу за углом медицинского училища советник наткнулся на островок зелени, где среди деревьев и кустов виднелись заросшие высокой травой камни. Рядом была остановка, на которой, устав от ожидания трамвая, стояли около десятка человек. Советник сначала повернулся спиной к зелени и, как бы выбирая лучшую точку для съемки кирпичного здания с красивыми фронтонами, продвинулся чуть в глубь кустов. Со стороны он мог бы выглядеть странным, если бы калининградцы уже не привыкли к причудам заезжих немцев, готовых фотографироваться в самых неожиданных местах: на каких-то свалках, у разрушенных сараев и у полуобвалившихся стен старых домов.
Сняв очередную архитектурную достопримечательность, Майнерт повернулся в сторону кустов и обомлел. Среди заросших обломков и камней явно проглядывала бетонная вентиляционная надстройка бомбоубежища, изъеденная следами от снарядных осколков и пуль. Сомнений не было — внизу явно сохранилось бомбоубежище, в котором жители города прятались от воздушных налетов и, возможно, укрывались в дни штурма Кёнигсберга. Но так как подземный объект «Вервольфа» под условным названием «W-33» располагался в непосредственной близости от бомбоубежища, а территория вокруг трамвайной остановки была свободна от построек, шансы в пользу того, что он сохранился, становились достаточно высокими. Довольный таким выводом, советник запечатлел на видеокамеру все, что видел: и остатки камней, заросшие травой, и вентиляционную надстройку, и трамвайную остановку со стоящими на ней
