А ведь книга как раз та, которую ты обязался изучить, имеет прямое отношение к твоей смежной специальности! Да и страниц-то в ней сотня с небольшим... За неделю следовало осилить! Может, ты и к другим изданиям тоже не прикасался, относил в библиотеку — и баста?
Соев растерялся. Забормотал что-то насчет загруженности, потом сказал, что эта книга ему показалась легковесной по сравнению с теми, которые он уже изучил.
Но проверить человека легче легкого, особенно когда кругом стоят отличники-связисты, которые любую техническую консультацию могут дать. Задали они, конечно, Аркадию два-три вопроса по тому материалу, который он «самостоятельно», если верить библиотечному формуляру, изучал, да и убедились, что за последние две недели он ни в одну из взятых книг и не заглядывал.
Началось тут выяснение обстановки: почему Аркадий всех обманывал? На что надеялся?
Оказалось, что Соев рассчитывал просто: когда подойдет время проверки знаний, заявить: мол, дается с трудом, прошу помощи, ничего не понимаю. Вот тогда-то только он и начал бы заниматься, но уже, как говорится, с тягачом. А пока решил: «Не стоит себя зря загружать, когда лишний месяц спокойно погулять можно...»
— Выходит, у тебя уже есть две смежные специальности — лгуна и лентяя! — громко сказала ему Лида.
Но тут выдержки у девушки не хватило — что поделаешь, человек глубоко штатский! — она всхлипнула и убежала в самый дальний угол книгохранилища, туда, где стоят книги на букву «Я».
Матросы начали эвакуироваться из библиотеки: с Соевым продолжать душеспасительный разговор нужно было в другом месте...
Разговор этот состоялся. Он был бурным, шквальным — даже Аркадий понял, наконец, что такое обман коллектива, к чему может привести лень.
— Он обманул товарищей по оружию, — говорили выступавшие. — Никаких клятв и уверений его мы слушать не хотим. Пусть докажет делом...
И Аркадий взялся за учебу, да как! Любо-дорого было за ним наблюдать эти последние месяцы. Правда, взыскания, наложенного на него комсомольским собранием, пока еще не сняли, но к этому дело явно идет.
...Лида по-прежнему со всеми одинаково приветлива и самые сложные заказы завзятых книголюбов выполняет точно, споро. Правда, для одного связиста книги по-прежнему подбираются немного быстрее, чем для других, а разговоры с этим же связистом ведутся чуточку дольше, чем с другими посетителями, — ну так что же? Значит, и на этом фронте для бывшего «лгуна и лентяя» не все еще потеряно.
ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНИЕ!
Древний лозунг средневековых магов и чародеев, мечтающих покорить время, — «Остановись, мгновенье!» — широко разрекламированный небезызвестным доктором Фаустом, ныне воплощен в жизнь.
Я горжусь тем, что одним из первых сумел за наличный расчет познакомиться с чудом, остановившим время.
Чудо сие началось в Омском аэропорту, за три часа до наступления Нового года.
Яркий прожектор луны светил ярче, чем все огни летных дорожек, вместе взятые. Мороз, который, видимо, решил доказать, что у него «есть еще порох в пороховницах» и даже самым усовершенствованным холодильникам тягаться с ним рановато, крепчал изо всех сил.
Луна все больше и больше румянилась от холода и, наконец, покраснела так, что стала походить на круглое обветренное лицо аэропортовского диспетчера.
Диспетчера мы считали своим благодетелем: он сообщил нам, пассажирам, летящим в Москву, что через час-два внеочередным рейсом в столицу пойдет самолет «ТУ-114».
— Новый год в таком случае придется встречать в воздухе! — закончил диспетчер, и от улыбки его обветренное лицо стало еще шире, еще круглее. — Прощу компостировать билеты!
Минут за двадцать до наступления новогодия мы уже сидели в мягких креслах реактивного самолета. Салон был неполон — половина кресел пустовала. Может быть, оттого, что рейс был внеочередным, а может, потому, что большинство путешествующих считало более удобным встречать Новый год на земной тверди.
Высокий седобородый мужчина в белых меховых сапогах давно уже захватил инициативу и самостийно взял на себя обязанности «пассажирского старосты». Еще в Омске он всегда с большим энтузиазмом отправлялся к дежурному по аэропорту для «выяснения ситуации», это он завязал дружеские отношения с диспетчером, это он первым узнал о готовящемся внеочередном рейсе.
— Зоолог Геолог! — представлялся он, добродушно улыбаясь в бороду. — Профессия моя — зоолог, а фамилия — Геолог! Иван Иванович Геолог, ваш покорный слуга!
Капризная дамочка в модной нейлоновой шубке, которая в аэропорту все время вздыхала и сетовала на «отсутствие цивилизации», в салоне «ТУ-114» расцвела. Под шубкой у нее оказалось сверхмодное, рубашкой, платье и на руках — множество различных побрякушек: браслеты, запястья, какие-то цепочки с четками.
— Ай! — воскликнула она так эффектно, что все пассажиры оглянулись на нее. — Мои часики остановились! Иван Иванович, душенька, скажите, который час? А то на моих — ровно двенадцать.
— Боюсь, что могу подвести вас, — галантно огладил бороду Геолог. — Мои часы показывают время омское, а здесь, на воздушном транспорте, время московское. Я уже переводил свои ходики раза два и, наверное, кое-что напутал. Товарищ пилот, — обратился он к проходящему через салон члену команды, — будьте добры, скажите, сколько сейчас времени?
— По-московски — девять, — ответил пилот. — Вот же часы, перед вами, на стене.
— А я думала, что они стоят, — кокетливо проворковала дамочка. — На моих — двенадцать.
— Ну и отлично, — усмехнулся пилот. — Когда мы прибудем в Москву — там тоже будет двенадцать.
— Простите — поднялся с места зоолог Геолог. — Товарищи, вы никогда не задумывались над тем, с какой скоростью приходит Новый год? Со скоростью нашего самолета! Сейчас в Омске — двенадцать ночи, в Москву мы прибудем тоже в двенадцать, следовательно, все три часа полета у нас в машине будет Новый год!
— Совершенно верно, — подтвердил летчик. — На три часа время для вас остановится! Ни у кого еще, пожалуй, не было такого Нового года — не мгновенье, а три часа!
— Остановись, мгновенье! — пробасил Геолог. — Сказка! Мечта! Миф во плоти! Небо, как в планетарии, будет вращаться на наших глазах!
Самолет помчался на запад. Скорость не ощущалась, и даже мысль о том, что мы находимся на высоте девяти километров над поверхностью земли, казалась шуткой: так все вокруг было обыденно.
Стюардесса принесла несколько уютных елочек в блестках.
Мужчины в складчину покупали шампанское в буфете. Каждую секунду можно было кричать с «Новым годом! С Новым счастьем!» без боязни упустить великое мгновенье стыка двух годовщин.
— Товарищи! Друзья! Коллеги по чуду! — провозгласил неутомимый бородач. — Предлагаю не терять зря времени: пусть каждый из присутствующих расскажет вместо тоста самую примечательную историю, которая случилась с ним в уходящем году! За три часа мы все успеем сказать все, что хотим, — ведь время для нас остановилось! И когда наш самолет проносится над городами и селами, там, внизу, в этих городах и селах, начинается Новый год! Прошу учесть торжественность и — я бы сказал — символичность момента! Итак, прошу начинать. Как всегда, по часовой стрелке... Товарищи, давайте условимся: без всякого кокетства, без отказов каждый должен что-нибудь рассказать...
Пассажиры довольно активно включились в это круговое мероприятие. Некоторые из рассказов, те, что
