упаковочному. Там повторилась та же картина. Оттуда Энский повел гостя в конструкторское бюро.
— Зажгите свет! — сказал Кондратий Гаврилович. — Сейчас начнется финал!
Через несколько минут усач в повязке и Энский вошли в зал.
— Вот товарищ корреспондент, — сказал Энский, — решил поглядеть и на Дворец культуры! Кое-что из объектов мы уже осмотрели.
— А документы вы у товарища проверили? — спросил Кондратий Гаврилович.
— Все в порядке! Лично видел... Товарищ корреспондент!
— Чей корреспондент? — спросил предместкома.
— Я фотокорреспондент радиокомитета! — сказал усач и протянул красную книжечку.
— Я лично смотрел, — сказал Энский, — не беспокойтесь — фотография соответствует...
По залу прошелестел смешок.
— В чем дело? — бдительно спросил начохр.
— Да разве на радио, — фыркнул кто-то, — фотокорреспонденты бывают?
Энский протер очки.
В зале засмеялись. Все громче и громче. Начохр надел очки и сказал, повернувшись к «фотокорреспонденту радиокомитета»:
— Смешливый у нас народ, без забот...
Но, взглянув на усача, открыл рот: повязка была уже снята, и мужчина отрывал усы. Все узнали Дормидонтова из механического цеха.
— Пропуск мы сделали вот какой, — сказал Кондратий Гаврилович, подняв красную книжечку, — видите, что написано золотом на обложке? «ПРОПУСК ВСЮДУ». Эта фантастическая надпись и производила такое ошеломляющее впечатление на всех подведомственных начохру людей и на него самого. Вот до чего доводит бумажный гипноз! Ротозейство! Ведь любой человек может с таким, с позволения сказать, «пропуском» разгуливать по предприятию и сам начальник охраны будет его поддерживать под руку... «Пропуск всюду»! Подумать только клочок красного коленкора с золотым тиснением, а открыл все двери цехов, конструкторского бюро, склада!
...А на следующий день весь завод узнал настоящую фамилию Энского — из приказа директора комбината.
ЧЕМПИОН РАССЕЯНЫХ
РЫЖИЙ ПОРТФЕЛЬ
Кто из вас не терял когда-нибудь какой-нибудь вещи? Может быть, и найдется на всю планету один такой сверхвнимательный гражданин, у которого ни единой потери за всю жизнь не случилось, но это явление выдающееся. Мой же друг, слушатель академии лейтенант Виктор Скамейкин, был самым простым смертным. Поэтому, когда мы вышли из троллейбуса, я прежде всего спросил:
— А где твой портфель?
Виктор зачем-то ощупал свои карманы, затем растерянно развел руками.
— Я, очевидно, оставил его в троллейбусе!.. — пробормотал он.
— Так чего же ты стоишь?! — закричал я. — Садись на трамвай и догоняй! Пока троллейбус будет идти по кольцу, трамвай напрямик вывезет тебя к вокзалу! И ты перехватишь свой троллейбус! Вот как раз идет «Б»! Я буду ждать тебя здесь, в сквере!
Виктор вскочил в трамвай и умчался в погоню за портфелем.
Прошло минут двадцать. Виктор вышел из трамвая «Б» и, радостно улыбаясь, направился ко мне.
— Догнал! У Курского! Троллейбус номер шестьсот семьдесят девять! Вхожу — и вижу: у кондуктора мой рыжий портфель! Сверили инициалы: «В. С.» — все в порядке! Снова сел на «Б», и вот я здесь!
— А где же портфель?
Виктор посмотрел на свои руки, пожал растерянно плечами.
— Действительно... Черт его знает!.. Наверное, я оставил его в трамвае!..
— Но чем ты думаешь только?!
Виктор смущенно улыбнулся.
— Ты не поверишь... Я все это время, даже когда портфель был у меня в руках, думал о бюро находок. Все забытые и потерянные вещи прибывают туда! Пойдем и сделаем заявку о потере.
— Тебя наняли рекламировать это учреждение?
— Не говори глупостей! Едем, и ты сам все поймешь!
Но у входа в бюро, или, как его еще называют, «камеру хранения забытых и потерянных вещей», лейтенант резко затормозил.
— Что с тобой? — спросил я.
— Видишь ли, — в голосе моего друга появились несвойственные ему нерешительные интонации. — Я подожду тебя здесь. Вернее, я зайду туда попозже... — замямлил он.
— Почему? Что случилось?
— Это очень сложный вопрос. Ну, я не хочу встречаться с главным хранителем забытых и потерянных... Ты зайди туда и посмотри: не маячит ли там разговорчивый такой толстяк в тюбетейке? Потом все объясню.
Я вошел в небольшой вестибюльчик и остановился возле стеклянной двери, ведущей в камеру. Хорошенькая белокурая девушка сидела за столом. Перед ней лежала охапка зонтов и несколько хлорвиниловых разномастных плащей. Женщина со значком трамвайного контролера на лацкане парусиновой курточки сдавала находки.
— И это, Ниночка, после обычного рядового дождя, — говорила женщина. — А тут гроза была в четверг, так у нас рекорд получился: сразу восемь зонтов и пять плащей...
Я решил не входить в помещение, а провести разведку по всем правилам: сам вижу все, меня — никто. Впрочем, может быть, искомый толстяк находится тут, но мне он просто не виден? Терпение, терпение... Вот кто-то еще подходит к столу, за которым сидит Нина.
АВТОГРАФ
Это был худощавый юноша в очках. В руках он держал толстую книгу.
— Вот она, — сказал юноша, протягивая том. — И надпись — мне от автора...
Нина прочла автограф, потом взглянула на переплет и рассмеялась.
Женщина-контролер тоже заулыбалась:
— Редкая надпись... Как же так получилось?
Юноша, ежесекундно поправляя очки, торопливо стал объяснять:
— К нам в институт на литературный вечер должен был приехать этот вот писатель, подпись которого вы видите... Уважаемый автор военных романов, так сказать, беллетрист-баталист. Понятно, что уже за два дня в ближайших книжных магазинах наши студенты раскупили все книги романиста — для получения автографов. Ведь приятно, когда на сочинении собственноручная авторская подпись, тебе адресованная, верно?
