Транзитники встают. Коты надевают маски (в руках нести — помнутся, в карман — не засунешь, а так и сохранность гарантирована и лицу вроде как бы теплее).
— Да, новость, — говорит Миша. — Сейчас шофер с четвертого участка приехал, рассказывает: там монтажники сегодня досрочно новый шагающий экскаватор смонтировали. А Гладышев его испытания проводит. Работают, как десять богов сразу!
— Гладышев? — настораживается Константин Петрович. — Сегодня работает? Где?
— Начал соединительный канал рыть, — поясняет Миша.
— Соединительный?! — вскрикивает оператор. — Начал рыть?!
— «Белое пятно», — в отчаянье шепчет Константин Петрович и в бессилье прислоняется к дверному косяку, — «белое пятно»! — затем стремительно, забыв попрощаться, выскакивает из дома.
— Трудно им приходится, — смеется Миша. — Наши машинисты шагают уж больно здорово — не догонишь!
Коты и Ксения Ивановна направляются к дверям.
ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР
К транзитникам, ожидающим, когда попутный самосвал возьмет горючее, подходит один из шоферов. Его «МАЗ», с двумя красными звездочками на дверце кабины (каждая звезда означает, что машина прошла сто тысяч километров без аварий и капитального ремонта), стоит в очереди на заправку.
— А-а, Шура! — приветствует его Ксения Ивановна. — Что случилось? Когда час назад ты меня сюда вез, у тебя такого счастливого выражения на лице не было!
— Веселое дело произошло, — отвечает Шура. — Радостное событие, можно сказать: у меня едва-едва права не отобрали. Хорош бы я был — бесправный двухсоттысячник!
— Какая уж тут радость, — усмехается Илья, поправляя сползающую бороду, — чуть не опозорился — и доволен!
— Эх ты, борода липовая! — говорит шофер. — Ты ведь не знаешь, как дело-то было! Еду я по поселку строителей, слышу — свист. Такой красоты трель — описать невозможно. Прямо между небом и землей жаворонок вьется! Так только милиция в больших городах столичного значения свистеть умеет! «Ну, — думаю, — или кажется мне, или шутит кто». Продолжаю следовать своим маршрутом. Опять свист. Тогда я сворачиваю к кювету, даю тормоза. И тут мне будто видение является... кто вы думаете? Милиционер! Понимаете: первый регулировщик в нашем поселке. Я на него смотрю, как на произведение искусства — глаз оторвать не могу, честное слово! Весело мне стало: ведь что было на месте нашего поселка всего год назад? Пять кустов, три зайца и сто сугробов. А сейчас одних жителей, наверное, тысяч сорок!
«Товарищ водитель, — говорит мне милиция, — согласно постановлению поселкового Совета с сегодняшнего дня вводятся городские правила уличного движения. Попрошу вас предъявить права — вы нарушили постановление поссовета: ехали по главной улице с превышением скорости. Положено сорок километров, а вы давали минимум пятьдесят».
«Стоят ли разговора, — говорю я, — какие-то десять лишних километров? Мелочь!»
«Вот именно этой мелочи, — отвечает милиционер, — вам и не хватает до полной сознательности. Прошу права!»
Отдал я ему права, смотрю вокруг себя и улыбаюсь: вместо прежнего полуголого пространства самый настоящий город передо мной. И на месте большого оврага — Яловой балки — появились правила уличного движения в лице данного симпатичного гражданина с полосатым жезлом!
«Вы чего смеетесь?» — спрашивает милиция.
Ну я рассказал ему все свои мысли. Он меня без греха отпустил.
«Только смотрите, в следующий раз не попадайтесь», — говорит. И тон у него такой внушительный — я сразу себя так почувствовал, будто в Москве по улице Горького еду. А милиционер-то, оказывается, действительно из столицы: специально отпросился на стройку.
— Поехали! — зовет Миша. — Грузись, Котофеичи. Ксения Ивановна, пожалуйста, в кабину!
— Будь здоров, Миша!
— До скорого свидания!
Миша машет уезжающим, а в это время новая партия транзитников соскакивает с подошедшей машины.
— Здорово, хозяин перекрестка! Принимай пассажиров!
— День добрый! Прошу в зал ожидания! — отвечает Миша. — О посадке будет объявлено особо! Докладывайте: кому куда ехать? Кому какие поручения даны для перекрестка?
И через несколько минут транзитники уже шагают в домик бензозаправщиков — погреться, побеседовать в ожидании оказии.
А через перекресток по всем пяти дорогам мчатся машины.
ЗАКОЛДОВАННЫЙ ДУДИКОВ
Этот рассказ я услышал от крановщика Пети, одного из лучших передовиков завода. Мы сидели под самыми стропилами цеха, в будочке крана. Шел обеденный перерыв, и кран отдыхал вместе со всеми. Внизу мелькали спецовки и комбинезоны рабочих. Петя аппетитно хрустел бутербродами и неутомимо запивал еду чаем из краснобокого термоса.
— Вон видите, — сказал он мне, — зеленый комбинезон между станками мелькает? Это заколдованный Дудиков из четвертого цеха. Неуемная личность. Большой человек!
Я поинтересовался, кем, когда и зачем «заколдован» Дудиков.
— Вот послушайте, — завинтил термос Петя. — Замыслили Дудикова перевоспитать. Кто замыслил? Мастер его участка, инженер да заместитель начальника цеха. У Дудикова характер очень агрессивный. Вот если бы, к примеру, на курсах повышения квалификации ввели предмет «Как наживать себе врагов», то Дудикова наверняка назначили бы преподавателем по этой дисциплине. Критика-самокритика — вещь полезная, но к ней многие с трудом привыкают. А Дудиков, что ни день, то фельетон в стенгазете на-гора? выдает или, на худой конец, листовку-«молнию». Из-за него председатель цехкома четвертого цеха раньше времени на пенсию ушел, честное слово! Вот какой у этого неуемника характер. Вы только посмотрите, как его зеленый комбинезон внизу мелькает: с реактивной скоростью. И так всегда. Люди отдыхают, питаются, кислородом дышат или в шашки играют, а он ни минуты спокойно на месте постоять не может.
А насчет колдовства все получилось очень просто. Мастер, инженер по БРИЗу и замначальника цеха — дружки закадычные. Как говорится, пивом не разольешь. Решили Дудикова ославить. Но производственник он хороший, это его критике силу придает. А ежели парня отстающим сделать? Кто тогда к нему прислушиваться будет? Вот как задумано было! Перво-наперво меж себя порешили сделать так, чтоб Дудиков плана не выполнил. Дали ему наряд на детали повышенной сложности, а норму оставили прежнюю — сорок штук за смену. Понятно, Дудиков за день всего сорок процентов вытянул. А тут как раз очередное собрание. Мастер так и рассчитывал: дать неуемнику жару публично. Выступал первым. Разгром учинил парню на сто пятьдесят процентов. Дудиков словно этого только и ждал. Берет слово, да не о себе речь держит, а о больших принципах: о практике распределения нарядов в цехе вообще и на их участке в частности. И почему приятели мастера всегда имеют легкие наряды и заниженные нормы и отчего не учитывается опыт других цехов по рациональному распределению нарядов на каждой станочной линии... Да как пошел-поехал — все диву дались, когда он успел так подробно вопрос подготовить! Понятно, ничего не получилось у мастера и его дружков. Выскочил Дудиков сухим и чистым из их грязной водицы!
