кресло, отдав ему плащ и шляпку, которые он тут же кинул на ручку дивана.
Опустившись на одно колено, Кеннет подбросил в печь уголь и поворошил его кочергой – как демон-истопник в преисподней.
Джесс немного помолчала, потом сказала.
– Знаешь, ты был прав насчет погоды, когда сказал, что сегодня пойдет дождь.
– Разумеется, я прав. И не только в этом. Зачем тебе понадобились мои бухгалтерские книги? Не делай больше этого. Не делай больше ничего подобного.
Значит, говорить о погоде они не будут.
– Отлично, капитан. Тогда в другой раз я проникну туда ночью, свяжу сторожей и обыщу помещение. Как это обычно у вас делается.
Он что, намерен ворошить угли в печи до второго пришествия? Джесс нахмурилась и на мгновение прикрыла глаза. Последние дни она все время мерзла и чувствовала себя ужасно уставшей, вставая с первыми лучами солнца.
– Когда же прекратится этот проклятый дождь?
Себастьян покосился на нее:
– Смотри, не усни тут.
– Не засну, не беспокойся. – Она потерла глаза кулаками, Он пристально посмотрел на нее и медленно проговорил:
– Ты ускользнула из своей конторы задворками, оставив с носом людей, которых я приставил для твоей охраны. И ты вскарабкалась на крышу «Итонских экспедиций» с ловкостью мартышки. Думаешь, так будет продолжаться до бесконечности?
Джесс промолчала, и он спросил:
– Неужели ты и впрямь считаешь, что я – Синк?
Джесс пожала плечами:
– А почему бы и нет?
Не следовало говорить ему это. Во всяком случае – так прямолинейно. Но она слишком устала, чтобы лукавить.
– Значит, считаешь меня Синком? – Себастьян схватился за спинку ее кресла так, что она невольно вздрогнула. – Ты думаешь, что я – убийца и предатель, и все же тебе не хватает ума, чтобы убраться из моего дома.
– То есть я дура, верно? Ты даже не представляешь, сколько раз я слышала это в свой адрес.
Его лицо с острыми чертами сейчас находилось совсем рядом с ее лицом. И она вдруг снова подумала о том, что ей не следует бояться этого человека. Было совершенно очевидно, что он не обижал женщин. Даже будучи взвинченным, он ни разу не тронул ее и пальцем. При всей своей жестокости капитан Кеннет не мог поднять руку на женщину.
– И что, нашли что-нибудь, мисс Уитби? Нашли хоть что-то, ради чего стоило рисковать шеей среди дымоходов? – Было ясно, что капитан не на шутку рассердился. – Как только тебе удалось дожить до этих пор?
– Одна из загадок жизни, полагаю…
– Нашла ты хоть слово в записях в пользу своего подозрения? Хоть одну строчку?
«Обнаружила, что ты получаешь умопомрачительную прибыль от торговли греческой губкой».
– Нет, я не нашла ни единой пометки типа «платеж внесен секретной французской полицией», если ты об этом. Но ведь никто и не вписывает нелегальные доходы в официальные бухгалтерские отчеты компании. Нужно обладать редкой наивностью, чтобы пытаться обнаружить там нечто подобное.
В глазах капитана сверкнули двадцать тысяч мыслей.
– Ты это о доказательствах, которые мы имеем против твоего отца? Ты видела…
– Я видела то, что подкинули твои фальшивомонетчики. Вы не смогли поймать отца на контрабанде и…
– Контрабанда здесь ни при чем!
– Ты так думаешь? Папа имел неосторожность сунуть нос на таможенное судно и ушел с дырами от пуль в корпусе. Двадцать лет он был занозой в заднице правительства его величества. Теперь они от него избавились.
– Британские спецслужбы не станут разгребать жар своими руками для таможни.
– Они работают на министерство иностранных дел. – «Я пожалею, что так его разозлила». – На военное ведомство и проклятого лорда-адмирала. Все хотят урвать кусочек от падения «Уитби». Так что служба все улики сфабриковала.
– Глупости!
– Вы арестовали папу ни за что. По оговору.
– Не называй меня лжецом, Джесс.
Его руки в дюйме от ее лица сжались в могучие кулаки. Сухожилия натянулись стальными тросами.
Нет, он не гневался. Гнев – ничто по сравнению с теми страстями, что в нем сейчас кипели. Он испытывал к ней такое сильное желание, пока бушевал, что не мог сдержать дрожи. И сжимал спинку ее кресла, чтобы не дать рукам воли и не завалить ее тут же на холодный бугристый диван.
– Лучше отойди от меня, – прошептала Джесс. Они оба прекрасно понимали, что происходит. – Себастьян, ты же этого не хочешь.
– Перед тобой – наихудший из морских капитанов, Джесс. Позволь сказать тебе, чего я хочу. Так вот, я хочу уложить тебя на диван и задрать твои юбки. Хочу оседлать тебя – и отдать швартовы. Хочу, чтобы ты держалась за меня, как тонущий держится за спасательный линь.
– Отлично, – кивнула она. – И все же отойди. – Ах, как ей хотелось, чтобы все сейчас произошло именно так, как он говорил!
– Последние три часа, – продолжал капитан, – я сидел здесь и в ужасе ждал, что кто- нибудь вот-вот постучит в эту дверь и сообщит, что ты мертва.
Джесс с легкостью представила, как он томился в ожидании, пока она радовалась жизни на крыше. Как отдергивал наверху тонкие занавески каждый раз, когда внизу проезжала коляска. Как ходил по комнате. У него было много времени, чтобы довести себя до такого состояния.
– Но ведь ты ничего такого не сделаешь, правда? Я говорю о диване. Мне не очень-то нравится этот диван. Слишком уж он жесткий на вид.
– Проклятие, – проворчал Кеннет. – Тысяча проклятий.
Его волосы, черные и блестящие, как чернила, упали ему на лоб. И ей вдруг ужасно захотелось коснуться их, захотелось провести по ним ладонью. Ах, какая же она дура…
Тут капитан выпрямился и прошелся по комнате.
– Что ж, пора тебе повидаться с отцом.
– Да, конечно, – кивнула Джесс. – Давно пора.
Она поднялась с кресла и направилась к двери, ведущей в комнату отца, но капитан вдруг преградил ей дорогу. Протянув руку, он коснулся ее плеча, и от этого легкого, как падающий лист, прикосновения у нее перехватило дыхание.
– Кое-что еще, Джесс… – произнес он.
Она отвела глаза, стараясь смотреть только на дверь. К счастью, Себастьян неплохо владел собой. Здесь, где их могли подслушивать и где в заключении сидел ее отец, он, конечно же, соблюдал осторожность. Да, Себастьян Кеннет был достаточно умен.
Разумеется, он мог и не являться Синком. Он вполне мог быть честным человеком, желавшим отправить ее отца на виселицу. Но зачем ему это, зачем?
Тут Кеннет взял ее за подбородок и, заглянув ей в глаза, проговорил:
– Я бы не стал заносить отчеты о неправедных делах в книги компании, Джесс. И ты прекрасно это знаешь. Выходит, ты полезла на крышу, чтобы снять с меня подозрения. И это – из-за того, что происходит между нами, верно?
Она решительно покачала головой:
– Между нами ничего не происходит.
Он смотрел на нее все так же пристально, и она снова отвела глаза. Ей нужно побыстрее отойти от него. Нужно войти в эту дверь – чем скорее, тем лучше.
– Ты же не нашла никаких улик, верно? Но все равно полагаешь, что я могу оказаться Синком.
Джесс пожала плечами:
– Такое вполне возможно.
Кеннет опять начинал злиться.
– Но я не он. И ты это поймешь. Пока ты развлекалась на крыше, я изучал твои расчеты…
– Украденные из моего кабинета.
– Позаимствованные.
– Но ты…
– Джесс, оставь. – Он резко взмахнул рукой. – Неужели что-нибудь изменится, если я перед тобой извинюсь? Ты будешь меньше на меня злиться? Забудешь то, что я должен сделать? Давай покончим с этим.
«Нет, не покончим».
– Ты съел мои лимонные леденцы.
– Они нам очень понравились. – Себастьян усмехнулся. – А теперь слушай внимательно. Тебе известны четыре даты утечки секретной информации из военного ведомства. Ты вдвое сократила свой список негодяев, потому что корабли некоторых подозреваемых не во все эти числа находились в Лондоне. А вот у «Кеннет шиппинг» – во все, не так ли?
Она кивнула:
– Совершенно верно.
– А если я сообщу тебе все числа, когда происходила утечка данных, то ты найдешь Синка?
«Это только половина того, что мне нужно. Только половина». Иногда ночами, во сне, она видела корабли, скользящие по ее картам, – крохотные черные кораблики, следующие в сторону Франции с секретами на борту. И они насмехались над ней.
– Отвечай, Джесс… – Но служба не располагает всеми датами. Только военная разведка. Полковник Римс.
Римс носил ярко-красный мундир и имел огромный кабинет в здании Королевской конной гвардии.
«И Римс сожрет меня живьем, если я допущу хоть малейшую промашку».
– Я знаю, Джесс. Но мы договоримся с Римсом. Подумай, как это сделать. Ты ведь уже нашла способ, как подобраться к нему, верно? Посвяти меня в свой план, и я помогу тебе.
«Хотелось бы мне, чтобы помог. Хотелось бы, чтобы стоял за моей спиной и страховал меня».
– Но зачем тебе помогать мне?
– Подумай хорошенько и поймешь. – Себастьян развернулся и, шагнув к двери, громко постучал, сообщая Тревору, чтобы открыл. – Ты будешь доверять мне, Джесс. Ты уже на пути к этому.
Ах, она всей душой к этому стремилась! Ей действительно хотелось доверять ему.
Тут ключ в замке с лязгом повернулся. А Кеннет продолжал:
– Когда будешь говорить с отцом, то скажи, чтобы отослал тебя из Англии. Тебе опасно здесь находиться. И держись ближе к огню, чтобы не умереть от холода.
Папа медленно мерил шагами комнату. И, судя по всему, занимался этим уже довольно долго.
– Что, сообщить не могла? – Он явно был не в духе. – Неужели нельзя было сообщить? Я сейчас что, в Бенгальском заливе, что меня
