нельзя было поставить в известность?
– Но я…
– Что толку от того, что ты скончалась бы, скатившись с крыши? Ведь ты могла свернуть себе шею!
– Папа, я была осторожной.
Сквозь зарешеченные окна в разводах дождя открывался вид на солнечный закат. Скоро они зашторят окна, прячась от ночи.
– Осторожной? Клянусь Богом, если еще раз услышу, что снова шляешься по крышам, посажу на ближайший корабль, отплывающий из Англии. Я этого больше не потерплю.
– Да, папа.
Когда он прекратил ее отчитывать, они оба вздохнули с огромным облегчением.
– У Питни здесь и без тебя хлопот хватает. Целая контора, требующая присмотра, да еще целая армия идиотов в таможне и в министерстве торговли. – Джесс сидела на низенькой скамеечке у огня. Отец обнял ее за плечи. – Девочка, прекрати рисковать понапрасну.
Он волновался за нее. А ведь в любой день его могли перевезти в Ньюгейтскую тюрьму и предъявить ему обвинения.
– Я всегда осторожна, папа.
– Успокоила. Моя Джесс осторожная. Где твой здравый смысл, девочка? Если тебе нужно проникнуть в здание «Экспедиции», то найми подходящего человека. У нас что, проблемы с деньгами?
Нанять вора – все равно что объявить о своих намерениях всей округе. Среди них нет честных.
– Да, папа, ты прав.
– Или подкупи кого надо. Подкуп решает тысячи проблем. Скорее всего именно благодаря подкупу кто-то влез в наши книги, чтобы сфабриковать фальшивку. Кто-то из клерков, получивший вознаграждение.
– Да, наверное.
Он коснулся костяшками пальцев ее щеки:
– Какой же у тебя синяк, милая.
– Стараюсь не смотреться в зеркало. Но это не важно, папа.
– Не хочешь рассказать отцу о том, что подверглась нападению? Неужели я должен узнавать все от Питни? Он приходит, выкладывает все начистоту и испытывает угрызения совести. Ты ставишь его в неловкое положение, Джесси. Нехорошо с твоей стороны.
Это была ее другая головная боли. Она видела, как у Питни с каждым днем прибавлялось седых волос. Он старел на глазах. Питни тоже волновался за нее.
– Я в полной безопасности, папа. Разве ты не в курсе, что у меня есть охрана, следующая за мной по пятам? Я расхаживаю по городу с важным видом – как тот римский император, которого все норовили убить. Цезарь.
– Вот они, плоды дорогого образования, на которое я потратился…
– Они самые. С этими здоровяками, следующими за мной повсюду, со мной ничего не случится. И еще я съехала с гостиницы. Залегла на дно, как говорится. – Джесс не стала распространяться о том, что скрывается в доме капитана. Не сказала и о том, что, возможно, он и есть Синк. Подобное умолчание ее гувернантка называла «деликатным». – Ты не представляешь, как осторожно я веду себя.
Ее слова вызвали у отца улыбку.
– Да ты никогда не была осторожной. – Он порывисто обнял ее, затем отошел к окну, чтобы задернуть занавески.
– Папа, опять приходили из министерства иностранных дел.
– Да?
Министерству иностранных дел не давала покоя коммерция Уитби на Востоке. Там боялись, что Джесс Уитби выйдет замуж за француза или за русского. Хотя прямо ей никто об этом не говорил, но из всех намеков явно следовало: если она станет женой какого-нибудь англичанина, которого они для нее выберут, и отдаст ему часть компании, то папу отпустят. Но сколько после этого он проживет, оставалось лишь гадать. Нет никого безжалостнее дипломатов.
Разве что военные. Полковник Римс ни на что не намекал. Он сделал ей предложение с угрозой в голосе. Заявил, что освободит папу в тот момент, когда высохнут чернила на брачном свидетельстве.
Наверное, все считали ее идиоткой.
– На склад заходил полковник Римс.
– Ага. – Отец задернул занавески, и в комнате стало уютнее. – Заходил торговаться?
– Да, торговаться.
Военные и дипломаты постоянно следили друг за другом и следили за ней.
– Не оставайся с Римсом наедине, – посоветовал отец. – Держи Питни поблизости.
Мудрый же он человек, ее папочка.
Они бывали с ним и в менее комфортных тюрьмах. Сейчас за ее спиной пылал жаркий огонь. На письменном столе лежала развернутая «Таймс». У очага стоял, чтобы не остыл, старый оловянный кофейник. На каминной полке лежала подставка для папиной глиняной трубки. Спецслужба заботилась о папе, если забыть о решетках на окнах и том факте, что его хотели повесить.
Она не станет говорить ему, что собирается сегодня ночью влезть в кабинет Кеннета. У них с отцом полно других тем для разговора.
– Сегодня, когда наведывалась в «Экспедиции», я брала с собой Кеджера. – Отлично. Ее голос прозвучал ровно. – Он от души набегался, как в былые времена. Там не осталось ни одного перышка, которое Кедж не принес бы мне. Перепортил все, что мог. Да и сам перепачкался чернилами с головы до ног. Стал пятнистый, как леопард.
Себастьян нашел Эйдриана в душной маленькой комнате, которой пользовались для подслушивания и подглядывания. Друг стоял у стены, повернув к лампе записную книжку в черном переплете.
– Нам нужно поговорить, – сказал капитан.
– Не ворчи на меня, Бастьян. Я не посылал ее на крышу.
– Но и не остановил.
– Я не вездесущий, хотя некоторым кажется, что именно так. Кому придет в голову, что она могла такое задумать? – Эйдриан вложил в книжку палец как закладку. – Если понизишь голос, Уитби нас не услышат и продолжат весьма содержательный разговор.
В соседней комнате Джесс получала от отца взбучку. Стены сотрясались от раскатов его рыка. Потом наступило затишье. Вероятно, Джесс тихо отвечала. Потом снова кричал Джосайя. Отлично. Пусть поорет, лишь бы это положило конец ее прогулкам по крышам.
Молодой Тревор, прямой и серьезный, делал записи, сидя за столом и приставив ухо к торчавшему из стены медному рупору. Его карандаш отбрасывал танцующие тени на белый прямоугольник света, падающего от лампы. В каморке было маловато места для троих. Себастьян прижимался к стойке с пистолетами.
– Придется затолкать ее в ящик и отправить в Китай.
– В самом деле? – Эйдриан посмотрел на него с тем же задумчивым выражением, с каким смотрел в свою записную книжку. – Добро пожаловать в группу людей, одержимых желанием отправить Джесс куда-нибудь подальше.
– Она свернет себе шею в попытках спасти своего старика. Или кто-нибудь ей в этом поможет.
Тревор продолжал писать. На его лице блуждала улыбка – как будто ему ужасно нравилось подслушивать.
– Все, хватит. – Себастьян хлопнул ладонью по тетрадке Тревора. – Довольно.
Молодой человек вскочил на ноги и заявил:
– Вы не имеете права мне приказывать…
«Может, отвести щенка в сторону и научить учтивости?» – подумал Себастьян.
– К тому же они знают, что мы слушаем, – добавил Тревор.
– Эй, Трев. – Эйдриан повернулся к молодому человеку. – Отнеси Уитби чаю. Положи для Джесс немного колбасы. Она забывает поесть, когда впадает в лунатизм.
– Нам стоит запереть ее здесь для ее же безопасности, – насмешливо проговорил молодой человек. – Капитан Кеннет хочет с ней переспать. Нельзя допустить, чтобы он соблазнил девушку, против отца которой собирает улики. Мы могли бы устроить ее здесь со всеми удобствами. И она была бы с отцом. Ее можно поместить во вторую комнату.
– Очень умно, – пробурчал Эйдриан.
– Но отец за нее беспокоится. Кроме того…
– Кроме того, ты сам хочешь звенеть ключиками от ее спальни. Красивая женщина в твоих объятиях, Трев, не так ли?
Молодой человек покраснел.
– Дело вовсе не в этом.
– Ты меня разочаровываешь, парень. Забирай свои записи, а также вот это. – Эйдриан протянул ему тетрадку, которую изучат до этого. – Голба требует отчет к завтрашнему утру. Сделай для него перевод с русского. Он его не знает. – Тревор медлил, и Эйдриан добавил: – Ступай же.
На щеке парня задергался мускул.
– Я все сделаю. Но вы совершаете ошибку, доверяя ее капитану Кеннету. Она говорит, что все эти записи в книгах Уитби – фальшивка. Может, капитан сам все и придумал.
Себастьян нахмурился и шагнул к молодому человеку. Но тот мгновенно скрылся за дверью.
«Мальчишку следовало бы отправить на год драить палубы на торговой шхуне, – подумал капитан. – К счастью, начинающие шпионы Эйдриана не моя головная боль».
– Это что, новая гипотеза британских спецслужб? Что я – Синк?
– Это рабочая гипотеза Тревора. Ему всего пятнадцать, и он по уши влюблен. И он не торчал с тобой на загаженном голубями французском чердаке. – Эйдриан занимал край стола, затеняя свет лампы. – Соберешься обсуждать с ним этот вопрос, не ломай ему руку. Он мне еще пригодится. Ох, и с чего это я с тобой болтаю, когда должен слушать Уитби?
– Из вежливости.
– Добродетели здесь не в ходу. Я объяснял тебе, что мы – шпионы? Наверняка упоминал.
– Дай ей побыть с отцом конфиденциально. Не так-то много часов осталось у нее до того, как его повесят.
– Благодарю. Я бы предпочел, чтобы его не повесили.
«Мне бы тоже этого не хотелось. Как не хотелось бы, чтобы он был Синком».
– Она боится тебя. Поговори с ней откровенно.
– Она не захочет меня видеть.
– Все равно поговори.
– Я мало что могу ей дать в настоящий момент. Не показываться ей на глаза – одно из благ. – Осторожно, потому что металл нагрелся, Эйдриан повернул лампу, чтобы осветить другую часть помещения. – Я исполняю здесь роль тюремщика. И не хочу вынуждать ее быть со мной вежливой.
– Она думает, что ты собираешься ее повесить.
– Она не может так думать. – Эйдриан порывисто встал и покачал
