Что такое рыба, пауки не знали. Живущие в прибрежном песке полосатые змеи и перекрывающие подходы к морю смертоносцы не позволили людям научиться рыбачить, плести сети и строить лодки, и никого из обитателей водных глубин здесь не знали. А образ, посланный им в качестве предложения еды, ассоциировался у местных восьмилапых с останками полуразложившихся дохлых рыб, иногда выбрасываемых волнами на берег. Таким образом слова: «Будем кормить свежей рыбой» отразились в сознаниях туземцев пренебрежительным: «пожиратели гнилого мусора». И объяснять что-либо по этому поводу было теперь бесполезно.
Найл, скрывая от туземцев отдаваемые команды, не мысленно, а жестом подозвал к себе пауков. Восьмилапые остановились полукругом, прикрывая Каллу и Навула, пока те вырезали из тел смертоносцев арбалетные болты и перезаряжали оружие. Потом братья, вглядываясь в заросли, опять медленно двинулись вперед.
Люди не умели – да и не собирались прятать свои мысли, а потому местные восьмилапые прекрасно знали, что происходит. Идет охота. Охота именно на них, хозяев леса! Пожалуй, впервые в жизни они чувствовали себя в своих домах не властелинами, а жертвами. И подобное состояние им никак не нравилось.
Найл приблизился к кустарнику на десяток метров – расстояние одного прыжка для смертоносца, но в атаку на него никто не кидался. Тогда восьмилапые братья хлестнули по зеленой листве волной страха. На пауков подобные ментальные приемы действуют слабо, но в данном случае это было просто оскорблением: на туземцев охотились, как на землероек – выпугиванием! И один из местных не выдержал, ответил тем же.
– Он с краю леса! – мгновенно определил один из пауков Найла, и все шестеро немедленно ударили туда парализующей волей, а Калла и Навул, высматривая цель, перешли на бег.
Вот тут туземцу стало действительно страшно: он уже видел, каково приходится смертоносцу после попадания стрелы, и никак не хотел испытывать этой боли на себе. Затрещали ветки, мелькнула серая тень. Стрелки вскинули арбалеты, но дикарь успел скрыться, а выпускать болты наугад братья не хотели. Стрел и так оставалось слишком мало.
Найл понял, что вдоль границы зарослей туземцев больше нет, и решительно вошел под кроны деревьев.
– Уходите, чужеземцы, или мы уничтожим вас! – вспыхнула в его сознании угроза.
– Как? Вы атакуете по одиночке, а мы всем отрядом! Мы перебьем вас по одному!
Фактически Найл туземцам давал совет о том, как нужно себя вести: собраться всем месте и ударить на пришельцев. Но это была не проговорка, а сознательный ход. Правитель прекрасно знал, что в любом случае разгромит врага – но гораздо проще и быстрее сделать это в ходе одной горячей и скоротечной схватке, чем с риском для жизни вылавливать их потом по всему побережью.
Вслед за правителем в тень леса вошли остальные члены отряда, остановились, давая глазам время привыкнуть к полумраку. Смертоносцы тем временем активно бегали между деревьев, невозмутимо сбивая своим телом невысокие чахлые кустики. Туземцы ничем, кроме мысленных угроз себя не проявляли.
Затем отряд очень медленно двинулся дальше вперед, настороженно поворачиваясь на каждое движение. Несколько раз арбалеты едва не выпустили свои болты по шелохнувшимся на ветру ветвям или внезапно распрямившейся ветки – но туземцы усвоили полученный урок, и попадать под выстрел не собирались.
Дважды братья по плоти натыкались на натянутые между деревьями сети – смертоносцы, не побрезговав чужим добром, тут же их съедали. Один раз самка – хозяйка уничтоженной ловушки – попыталась возмутиться, испустила импульс ярости, угрожающе приподнялась над лежащем посреди небольшой полянки камнем. Однако Навул, воспользовавшись случаем, тут же вскинул оружие – и она исчезла.
– Обходим камень с двух сторон, – негромко приказал правитель, мысленно попросив поддержать атаку парализующими импульсами, но дикарка оказалась живучей и успела ускользнуть еще до того, как двуногие охотники стремительным рывком выскочили на поляну.
– Ладно, – мысленная речь, предназначенная туземцам, была ясной и хорошо слышимой всем вокруг: – Рано или поздно мы найдем и уничтожим всех!
Вокруг пришельцев заколыхалась густая пелена ненависти. Кажется даже, дикари захотели ринуться на наглых людишек со всех сторон одновременно, но кто-то из наиболее осторожных пауков вспомнил про болевой шок, накатывавшийся на всех обитателей леса после каждого арбалетного выстрела, и восьмилапые передумали.
А вот камень на поляне Найлу приглянулся. Высеченный из гранита в форме конуса, он возвышался метра на три, из-под самого его основания вылезали тонкие ветви молодой ивы, вокруг чавкало небольшое – метров десять в диаметре, и неглубокое – по колено, болотце. Видимо, в этой выемке после дождей накапливалась вода, мешая укорениться обычным деревьям.
– Если отвалить и откатить камень, – вслух прикинул правитель, – то посреди поляны для молодой Богини будет вполне достаточно места. Немного воды ей только пригодится. Она не тонкий клен, чтобы из- за этого зачахнуть. Когда вырастет, сама доберется корнями до пропитанных речной влагой подземных слоев. Пожалуй, здесь ей будет хорошо…
Он оглянулся на братьев, но возражений ни от кого не последовало.
– Тогда уходим назад, и после обеда приводим сюда землекопов, – сделал вывод Найл.
К моменту их возвращения Назия успела перевести на берег все девять кирок и приставила к каждой из них моряка для работы – она хорошо понимала, что во враждебном лесу самим братьям будет не до рытья.
– Шериф, оставьте у Семени пару человек и пару смертоносцев для охраны, а всех остальных стройте для штурма, – приказал правитель, когда была доедена последняя запеченная на углях рыба. – Жуки- бомбардиры где?
– Пока мы ползали по второму небоскребу, жуки успели занять свои места в трюмах и вроде как даже пристроились спать, – ответил шериф. – А какова цель атаки?
– Лесные заросли, Поруз.
– Но ведь вы только что вернулись оттуда? – удивился северянин. – И там никого не было.
– Жаль, что ты не умеешь видеть на ментальном плане, шериф, – вздохнул Найл. – Иначе ты смог бы заметить много интересного.
По счастью, братьев по плоти использовать внутреннее зрение Посланник Богини научил, и сейчас они не хуже него различали множество ярких точек, скопившихся вдоль кромки леса. Перенеся позор изгнания с части своих владений, туземцы горели желанием более не пускать иноземцев под кроны леса. На глазок правитель оценивал численность племени никак не меньше сорока пауков – хотя, возможно, сюда явились не все.
– Мы не хотим войны! – снова обратился Посланник Богини к скрывающимся в зарослях смертоносцам. – Мы хотим мира! Позвольте нам посадить в вашем лесу новую Богиню, и мы накормим всех досыта, и будем кормить, пока не отправимся в обратный путь.
– Он опять назвал нас пожирателями тухлятины! – немедленно возмутились дикари. – Смерть чужеземцам!
Найл сделал еще несколько шагов вперед, выманивая туземцев своей беззащитностью – но те, несмотря на все свои угрозы и возмущение, выходить на открытое пространство не желали. Все, на что хватило их храбрости: это ударить парализующей волей по двуногим, приблизившемся к лесу вслед за первым.
– Братья! – мысленно призвал Посланник Богини помощь смертоносцев, и те накрыли людей плотным, почти непроницаемым куполом ВУРа. Непроницаемым для живых существ и ментальных колебаний – но вот мертвые арбалетные болты сквозь подобные преграду проникают без труда.
Четверо арбалетчиков направили свое оружие в светящиеся среди зарослей огни сознаний, и тотчас все пронизало острой болью.
– Стоять! – приказал Найл братьям, собравшимся было воспользоваться мгновениями вражеского шока и преодолеть разделяющее враждующие армии расстояние. – Нечего вам в зарослях жизнями рисковать. Хотят сражаться – пусть сами выходят.
