Приключения 1975

Совместная десантная операция кораблей Черноморского флота, Азовской военной флотилии и войск Закавказского фронта, вошедшая в историю Великой Отечественной войны под именем Керченско-Феодосийской, — одна из крупнейших операций второй мировой войны. Для достижения успеха потребовались силы двух наших армий и основного ядра Черноморского флота. Помимо чисто практических результатов, Керченско-Феодосийская операция вызвала громадный политический резонанс. Разработанная в тяжелейших условиях конца 1941 года, она показала всему миру моральную стойкость советского народа, его вооруженных сил, которые в труднейший час проявили несгибаемое мужество, поразительное стратегическое чутье, высочайшую организованность и воинское мастерство.

Планируя операцию, Советское командование рассчитывало произвести одновременную высадку десантов на северное, южное и восточное побережья Керченского полуострова и в Феодосию; однако изменения, происшедшие на фронте, повлекли за собой частичный пересмотр замысла. Начавшееся наступление немцев на Севастополь заставило Советское командование перебросить на помощь городу часть сил и средств, предназначенных для десанта. Замена их оборачивалась невосполнимой потерей времени, поэтому керченско-феодосийский десант решили высаживать в два этапа — сначала на Керченский полуостров, затем в Феодосию.

Операция началась днем 25 декабря и, несмотря на тяжелые штормовые условия, развивалась успешно. Уже на третьи сутки, к исходу 28 декабря, на Керченском полуострове высадилось свыше 11 тысяч человек с 47 орудиями, 198 минометами, 229 пулеметами и 12 автомашинами. Но сил десанта все же было еще недостаточно для уничтожения керченской группировки противника, и успех операции в целом зависел от быстрой и внезапной высадки главных сил 44-й армии в Феодосии.

Замысел операции был смел и дерзок — высадка частей непосредственно в занятую противником Феодосию. Естественно, это требовало от исполнителей чрезвычайно слаженных действий. Операция осложнялась еще и тем, что прорыв в порт намечался в ночное время, чтобы полностью исключить действия немецкой авиации. В таких условиях старый суворовский девиз «быстрота — глазомер — натиск» приобретал первостепенное значение. И к этому готовились войска и корабли…

Доставить за одну ночь огромную массу людей было практически невозможно, поэтому план действий предусматривал высадку в первую ночь лишь штурмовых отрядов и первого броска десанта. Эти подразделения должны были овладеть портом и обеспечить высадку основного эшелона.

Для выполнения задачи были созданы три отряда кораблей. В первый — отряд корабельной поддержки — вошли крейсеры «Красный Кавказ», «Красный Крым» и эскадренные миноносцы. «Железняков», «Шаумян», «Незаможник». Отряд высадочных средств составляли двенадцать малых катеров-охотников и два базовых тральщика, они должны были доставить специальные штурмовые отряды, которые подорвали бы боновое заграждение при входе в порт, захватили бы и удержали причалы до прибытия первого броска десанта. Основные же силы перебрасывались к месту событий третьим отрядом — транспортами под охраной эскадренных миноносцев и тральщиков.

…Сообщение начальника штаба было выслушано с огромным вниманием. План штурма Феодосии впечатлял всех смелостью, новизной, продуманностью деталей. И только такой подход к делу сулил успех — ведь Феодосия была крепостью за семью замками. Учитывая возможность нападения, немцы превратили город в мощный опорный пункт, располагавший целой системой дотов и дзотов, крупнокалиберной артиллерией и сильным гарнизоном. Взять его можно было лишь стремительным и внезапным ударом. На это особо указывалось в диспозиции штаба, разбор и обсуждение которой продолжались до позднего вечера. Были четко определены и регламентированы действия каждого корабля. Когда же очередь дошла до «Красного Кавказа», контр-адмирал сказал!

— А вам, Гущин, предстоит особое задание. Будете высаживать первый бросок. Стрелковый полк. Прямо на причалы. Да, да, на причалы, — подтвердил он, заметив удивленные взгляды командиров кораблей. — ДК[22] у нас, как известно, нет. Вставать на рейде и оттуда перевозить десант на катерах и шлюпках — долго и обременительно. Для нас же фактор внезапности — главнейший. Стало быть, выход один — прорываться непосредственно к причалам. Не по правилам? Правила пишутся в мирные дни. К тому же мы не откроем Америку: наш славный предок Федор Федорович Ушаков полтораста лет тому назад успешно применил этот маневр при штурме острова Корфу.

Высаживать десант прямо на пирсы! Это значило, что «Красному Кавказу» нужно войти в гавань, ошвартоваться у мола и выгрузить на него морских пехотинцев. Выгрузить под шквальным огнем противника, потому что немцы, естественно, не станут спокойно наблюдать за происходящим издали, а сразу же постараются сбросить десант в море. Нет, практика современной морской войны не знала подобных аналогий. Никогда еще такой крупный корабль, как крейсер, не использовался в столь необычных целях. Но причина рождает следствие — смелый замысел требовал смелого исполнения.

— Помните, — говорил на прощание начальник штаба командирам, и военкомам, — успех будет сопутствовать только внезапным и решительным действиям. Требую ни при каких условиях не отступать, идти только вперед!..

Новороссийск. 28 декабря 1941 года. У борта «Красного Кавказа» — вереницы грузовиков, ящики с патронами, пулеметы, снаряды. Грузится 633-й стрелковый полк. Мощные стрелы крейсера все время в работе. Без отдыха работают матросы боцманской команды. Проходит час, второй.

— Погружена батарея трехдюймовок, пятнадцать машин, полковые минометы и боеприпас, — доложил Гущину главный боцман корабля мичман Суханов. Проходит еще час, наконец поступает доклад:

— Принято тысяча восемьсот пятьдесят три человека. Погрузка закончена.

Последние минуты перед съемкой со швартовов. Как всегда, они тянутся особенно долго. Но вот на мостик поднимаются оба флагмана — командир отряда высадки капитан 1-го ранга Басистый и командир отряда артиллерийской поддержки капитан 1-го ранга Андреев.

— Крейсер «Красный Кавказ» к походу изготовлен, — докладывает Гущин. — Прошу «добро» на выход.

— Отходите.

18 часов 32 минуты. За кормой «Красного Кавказа» вскипает вода, и крейсер медленно отходит от стенки. Малым ходом минует мол, проходит фарватер заградительного минного поля. Первая волна открытого моря тяжело ударяет в борт. Бурун за кормой вырастает: крейсер увеличивает ход до полного. Курс на Феодосию.

На ходовом мостике тесно. И оба флагмана, и бригадный комиссар Семин, и военком крейсера Григорий Щербак — все сосредоточенны и молчаливы, живут ожиданием. И все же труднее всех командиру, от действий которого зависит успех похода, судьба корабля, жизнь людей. Вглядываясь в окружавшую крейсер беспросветную мглу, следя за показаниями приборов, принимая доклады и отвечая на них, Алексей Матвеевич Гущин ни на минуту не забывал о главном — о предстоящем прорыве и швартовке у мола. Последнее обстоятельство больше всего беспокоило командира «Красного Кавказа», и, чтобы понять его переживания и сложность стоявшей перед кораблем задачи, нужно ясно представлять себе такую операцию, как швартовка. Она — дело сложное даже в обычных условиях и требует от командира высокой морской культуры, а от команды — безупречной выучки и четкости в действиях. «Красному Кавказу» предстояло швартоваться под ураганным огнем врага. Вот почему, расхаживая взад-вперед по мостику, Гущин снова и снова обдумывал возможности маневра.

…Согласно диспозиции крейсер должен был швартоваться левым бортом, не отдавая якоря, что называется, с ходу. Этот вариант считался наиболее выигрышным, при нем значительно сокращалось время швартовки, как и время пребывания корабля под огнем, а стало быть, уменьшались потери. Однако могли возникнуть и осложнения, которые несли с собой происходившие изменения в погоде. Ветер переменился, задул с берега и достиг штормовой силы, и Гущину не нужно было объяснять, что значит, когда в борт швартующемуся крейсеру дует отжимной ветер. При таком положении вещей «Красный Кавказ» попросту