Неужели? А мне показалось, что прохладно.
– Вот мы и пришли! – Джек широко распахивает руки и, не прикасаясь ко мне, проводит через дверь. Мы оказываемся в небольшом ресторане с желто-оранжевыми, увешанными картинами стенами. Я вдыхаю сильный аромат тмина и кинзы и слышу латиноамериканскую мелодию с характерным звуком стальных барабанов.
– Я не могу здесь ужинать, – Шепчу я. – Это конкуренты Лолы.
– Что? – склоняется ко мне Джек. – Я ничего не слышу.
– Buenas noches! – К нам направляется невысокая женщина с длинными каштановыми волосами, собранными на затылке. Судя по вырезкам из газет, которые размещены в специальной витрине, это хозяйка ресторана.
– Джек, – говорит она, – рада тебя видеть!
Он наклоняется и целует ее в обе щеки. Не желая изменять Лоле, я пристально разглядываю ее. Хозяйка не обращает внимания на мой враждебный настрой и, взяв мою руку, мягко пожимает ее.
– Добро пожаловать в «Азафран», – говорит она. – Я Сюзанна.
Нас проводят к столику в конце зала, напротив камина, облицованного кирпичом. В каминной полке отражаются блики огня.
– Джек, – говорит Сюзанна, – у меня есть чек для тебя. Я продала последнюю из твоих картин. У тебя есть еще? Я найду для них место. – Она показывает на стены, и теперь я понимаю, что на них висят работы местных художников.
– Осталась всего одна, – говорит Джек, и Сюзанна кладет ему руку на плечо.
– Я готова взять все, что есть.
В ресторан входит еще одна пара, и, извинившись, Сюзанна спешит к ним.
Изучая меню, Джек выпрямляет ноги под столом. Но, задев меня левой ногой, тут же убирает ее и выпрямляет спину.
– Извини, – бормочет он.
– Ничего страшного, – отвечаю я. Почему он так нервничает? Из-за него я тоже начинаю дергаться, а в таком состоянии у меня развязывается язык.
– Ты делаешь скульптуры и рисуешь?
Джек кивает.
– Она продает твои работы?
Снова кивок.
– И берет за это деньги?
Он качает головой.
– Она разрешает тебе бесплатно выставлять здесь свои работы?
Он кивает.
– Плохо, что здесь нет места для скульптур.
– Поэтому я и открываю собственную галерею, – вдруг говорит Джек.
– Ты? Когда? Где?
– Buenas noches, – перебивает нас рыжеволосая официантка. После перечисления имеющихся в наличии блюд, Джек, не поинтересовавшись моим мнением, делает заказ.
Когда официантка уходит, он поясняет:
– Я заказал для тебя то, что люблю сам.
Впервые за это время он смотрит прямо на меня и приподнимает левую бровь – ту, на которой шрам. И улыбается.
Так-так. Очень мило. Совсем не похоже на Рона, которому требовалось примерно полчаса, чтобы сделать заказ. Он прилагал свой юридический талант ко всем областям жизни, и в особенности к меню.
«Что нам здесь нравится?» – спрашивал он для начала.
Мой ответ ничего не значил. Рон никогда не делал заказ, не обсудив достоинства каждого блюда. И даже двадцать минут спустя продолжал беседовать сам с собой.
«Что, если мы возьмем одну порцию этого и одну вот этого, но первое съедим пополам, а ко второму попросим подать соус?»
А Джек точно знал, чего хочет он сам и что стоит попробовать мне, и моментально сделал заказ.
– Итак, ты открываешь свою галерею? – Я готовлюсь услышать серьезную речь о художественном видении, свободе самовыражения и исполнении мечты.
Но Джек просто кивает.
– Где она будет расположена?
– Подыскиваю помещение, – говорит он.
– Когда ты откроешь ее, я могла бы заняться рекламой. Пресс-релизы, открытие. О, я уже представляю:
