– Еще бы, он же сумасшедший. – Придумывала на ходу. – Но в голосе было столько искренности и неподдельного испуга, что Гена тяжело вздохнул.
– Как же быть?
– А у вас негде спрятаться? Хотя бы до утра.
– Да где ж? Домой привезу, моя сразу закричит, что ты от меня беременная. Она хорошая, я ее очень люблю, но тоже ревнивая. Работа у меня – сама видишь. Другой раз подхватишь пассажирку – распушенную, надушенную, но и сам пропитаешься запахами этими. Домой вернусь, моя на дыбы. – Французскими духами провонял. У меня таких нет. – А уж если тебя с животом увидит, обоих с лестницы спустит – факт! Слушай, а давай к бабане в деревню, – обрадовался и оживился Геннадий. – Там, как в спецбункере, твой не разыщет. Алешино – деревенька моя. А баба Таня толком и не знаю, кто мне? Вроде родственницы. Ей уж, небось, лет девяносто, но по-хозяйству все сама. Козы, куры, сад, огород. Скажу, что ты подруга Светки моей. Мол, вместе бухгалтерами работаете. Перед родами решила свежим воздухом подышать, козьего молочка попить. Ты козье молоко любишь? Я – нет. Но наука говорит – полезное. Корова сорок видов трав ест, а коза – сто. Представляешь! Тебе – то, что надо. День, другой погостишь, а там видно будет.
– Хорошо, поехали. «Никогда козье молоко не пробовала», – подумала Лена. – Интересно, какое оно?» – Под болтовню Гены задремала. Очнулась, когда остановились возле бревенчатой избы.
Гена дернул калитку, постучал, вернулся к машине.
– Дрыхнет, старая.
– Может не слышит, телевизор мешает?
– Нет, если телек у бабани включен, точно дрыхнет. Он у нее вроде Кашпировского. Да и чего там показывать в три часа ночи?
Геннадий перемахнул через забор, открыл дверь, включил в коридоре свет. – Гляди, здесь выход во двор есть, в огород, а там и лес рядом. Эх, люблю я деревеньку мою, жалко, что делать здесь нечего. Старики, старухи да алкоголики – вот и все население.
В сенях стояли большие, широкие, с ременными креплениями, лыжи.
– Кто ж на них ходит? – Изумилась Лена.
– Баба Таня рекорды ставит. Здесь магазина нет, приходиться к соседям мотаться.
Войдя в комнату, щелкнул выключателем. Зычно скомандовал. – Хозяйка, подъем!
Полдома занимала печь с лежанкой. Крашеная деревянная перегородка делила «зал» на две части. За перегородкой – кровать с пирамидой подушек под тюлевой накидкой. Посередине – стол. Слева – диванчик. Над ним – фотографии в рамочках. Вверху, в углу, на специальной подставочке стояли иконы. Потрескивал фитилек лампадки. Справа, у стены – комод. Низенький, но крепкий. На нем – телевизор. На подоконниках на маленьких скамеечках – горшки с цветами.
Лена села на диван. «Где же хозяйка?».
– И-и-и! Прибыли, – донесся с печи тоненький голосок. Там что-то зашевелилось. Первым спрыгнул толстый, полосатый, как арбуз, котяра и, подбежав к гостье, начал тереться о ноги.
– Яшка, разбойник, брысь! – По лесничке с тремя ступеньками с печки спускалась бабушка, держа дистанционный пульт. Ростом с мальчика. Укутана в кофту и безрукавку, хотя в доме было жарко натоплено.
– Баб Тань, – обнимая старушку, деловито начал Геннадий. – Это подруга Светки моей. Пусть у тебя побудет, воздухом подышит, молочка попьет, чтоб, значит, ребеночек здоровый родился, – почти кричал он в ухо бабушке.
– Да слышу я, не шуми, – она рассматривала незнакомку. – Пусть хоть сколько живет. Места много. Мне с Яшкой и Машкой веселее.
– Машка – это коза, – пояснил Гена.
– Поди, оголодали с дороги? Счас на стол соберу.
Но Генуся заторопился. – Вы уж без меня.
Лена написала записку: «Мамочка, очень прошу, приезжай. Не волнуйся, у меня все хорошо. Я сказала тебе неправду. К Мише не ездила, но ты ему не звони. Встретимся, все объясню. Возьми войлочные сапожки, купи бананов и грейпфруктов. Записку передаст мой знакомый Гена. Никому ничего не рассказывай, это – опасно. Целую, Лена».
Только теперь она поняла, что никого ближе и роднее матери у нее нет.
– Гена, не говорите ей, что на меня муж напал, и привезите сюда, пожалуйста. – От угощения отказалась.
Бабушка расстелила перину. Усталость, тепло, тишина разморили. Веки сомкнулись. До слуха долетели слова.
– Уж спит, намаялась, сердешная.
– Баб Тань, уехал, не скучайте. – Хлопнула дверь.
Лена тихо, сладко вздохнула. Тусклый свет лампадки золотыми ниточками пробивался сквозь неплотно прикрытые веки. Кот, мурлыча, устроился под боком. Засыпая, увидела большую икону в углу комнаты – лик Богоматери с младенцем на руках. Вспомнила свою. Привиделось, будто ребенок и мать улыбаются ей, и какой-то счастливый, но уставший голос шепчет, – слава Богу, слава Богу.
Глава 17
Передать записку или позвонить Клавдии Петровне Геннадий не смог. Только к вечеру его машину на буксире притащили до кольцевой. Домой попал за полночь. Лишь спустя два дня, набрал нужный номер и прочитал записку Лены.
Клавдия Петровна, сбитая с толку, мало что поняла и стала переспрашивать.
– Мамаша, с ней все путем, ждет вас не дождется. Запишите, как добраться. Можно электричкой, но от станции далеко. Лучше всего машиной. Я бы довез, но мой Волгарик в ремонте. – Отбарабанив адрес, Гена попрощался.
Мать, огорошенная известием, опомнилась и закричала.
– Миша, Миша, Леночка-то жива, здорова, ждет меня.
Котов выскочил из комнаты, схватил трубку, но кроме точечных сигналов, ничего не услышал.
Связался с Денисом.
– Лена нашлась, нужна машина, выручай.
– Так, хорошо, Хелен дома? А ребьёнки?
Михаил объяснил, что она под Москвой, в деревне Алешино. Надо спешить.
– Так, хорошо, дорога знаешь?
– Понятия не имею, но есть подробный адрес. Спросим по пути.
– Так, хорошо, счас я буду искать на компьютер. Держи трубка.
Прошло несколько минут. Котов не выдержав, заорал. – Московская область, московская.
– Так, хорошо, область есть, но нет такой населенный пункт – Алкашино.
– Алешино, А– ле-ши-но. Брось компьютер, на месте разберемся, ждем тебя возле цветочного киоска. Не забыл? – Слегка усмехнулся штурман.
– Так, хорошо, цветошный отдел. Аэропорт Внуково, холл, – медленно и занудливо процедил Денис.
– Мой друг и хороший приятель Лены, – представил Михаил Клавдии Петровне Дениса. Проследив за реакцией, убедился, что они видят друг друга впервые.
«Странно, – думала мать, пожимая темную руку. – Дочь никогда не рассказывала, что у нее есть знакомый иностранец. Хотя, много ли она вообще мне о себе рассказывала? А он симпатичный, даже красивый и держится учтиво. Воспитанный».
В зеркальце заднего обзора Денис украдкой рассматривал усталую худенькую женщину. «Как они не похожи. Только глаза одинаковые. Но у Хелен – веселые, а у матери – грустные. Интересно, на кого будет похож мой ребенок. На меня, на Хелен?».
Выехав на кольцевую, открыл ноут-бук. На дисплее высветилась карта Подмосковья. В левом углу возникла информация: расстояние, краткий маршрут следования, заправочные станции, гостиницы, пункты техобслуживания, кафе, медпомощь.
– Здорово, – Михаил уткнулся в экран. – С такой штукой не заблудишься. Дорога отличная, жми сто, а то и больше, – распорядился он. Гулдинг, кивнув Михаилу, нажал кнопку. Появились слова: «Начало ноября.
