Мне тоже по барабану. Только бы разродиться. Но мне денег не надо. – Охватило беспокойство. – Гадость, мерзость. Какая-то косметика из последа и детей. – Содрогнулась всем телом. – Теперь не буду никакой косметикой пользоваться. – Невольно ей представился младенец с иконки. – Бред, натуральный бред. Но вдруг вспомнила любимую фразу мадам Брошкиной: «В наше время и не такое творится».
Сейчас эти слова обрели реальный смысл. Стало жутко. Не отпускало постоянное чувство тревоги.
Неожиданно вспыхнул свет.
– Много выпила, не знаете? – Над спящей Верой стоял Улыбин. – Хотя, – он махнул рукой. – А вы, лапушка, что это окошко распахнули? Не лето, простудитесь. О здоровье надо думать. Вы теперь несете ответственность не только за себя. – Энергично отодвинув Лену, захлопнул фрамугу.
– Я деньги не возьму!
– Какие деньги? – Врач остановился у двери и недоуменно уставился на нее.
– Принес один из фонда какого-то. Я отказываюсь от детей, но не за деньги.
– Господи, лапушка, волноваться не желательно. Я врач, а остальное меня не касается.
– Скажите, правда, что детей отдают, – она запнулась. – Ну, не только родителям, а еще на фабрику, для косметики?
Лицо врача сосредоточилось, как у дворняжки, которой свистнули.
– Это кто ж вам такое ляпнул? – Узкие глазки Улыбина округлились. Подбородок отпал. – Станислав Иванович что ли?
– Нет, девочки.
– Какие девочки?
– В туалете.
– Ценная информация из туалета. – Лицо его задвигалось, как у актера, и на нем появилась насмешливая, лукавая «маска».
– Лапушка, да от наших пациенток, ежели они несколько раз в магазин сбегают, еще и не такое можно услышать. Ложитесь и читайте иронические детективы или смотрите сериалы. Отвлекайтесь, развлекайтесь и очень прошу слухам «из туалета» не верьте и никому их не передавайте. – Сергей Никифорович расправил полные плечи, зажмурился, покачал головой. – Нет, ну надо же! Филиал СМИ в туалете! – пробубнил он и вышел.
– Дура я, зачем спросила? – Тихо, сама с собой заговорила Лена.
Как грозный рык, раздался храп Веры.
Внутри все сжалось. Даже свет, казалось, таил опасность. Щелкнула выключателем.
Мягкие отблески фонаря за стеклом казались добрее, приветливее. Подошла к окну, но вдруг резко отшатнулась. Померещилось, будто кто-то подкрадывается сзади.
Вера замолкла, даже не сопела, словно оцепенела.
«Может, умерла?». – Хотела подойти посмотреть, но побоялась. Почудилось, что та лежит с распоротым животом, вычищенным, как у рыбы.
«Совсем крыша поехала, так и рехнуться недолго». – Включила свет, зажмурилась.
В стальных искорках закрытых глаз возникла лукавая физиономия Улыбина: «Слухам «из туалета» не верьте и никому их не передавайте».
«Ну кто меня за язык тянул? – Страх сковал с головы до ног. – Теперь при родах он меня зарежет. Ему ведь раз плюнуть, и ничего не докажешь. Да и кому доказывать? Ни одна живая душа не знает, где я. Зарежет и в морг. – Метнулась к окну. – Туда».
Впилась глазами в серую коробку длинного здания в два этажа, освещенного яркой, назойливой лампой. Вспомнила слова Нины: «Спрячут, на запчасти развинтят и продадут. У них все схвачено, клевый бизнес».
«Сматываться, сматываться!». Сердце заколотилось часто, часто. – Осторожно выглянула в коридор. На посту медсестер – пусто. Все смотрят телевизор.
Накинула куртку. Сумку на плечо. Легко, забыв об огромном животе, тенью проскользнула мимо холла.
Бледный свет экрана освещал напряженные, застывшие лица. Казалось, вместо глаз у них – пустые глазницы.
Вот и лестница. На первый этаж! Боковая дверь. Засов слабо щелкнул и отошел в сторону.
Холодный, сырой воздух, как влажная салфетка, хлопнул по лицу. Пошла медленно, крадучись, но потом прибавила шагу, боясь погони.
«Сумка тяжелая. Ананасовый компот!». – Задержалась у фонарного столба, расстегнула молнию, выбросила банки в кусты, торчащие вдоль дорожки голыми прутьями.
Поспешила к воротам. Но двери оказались запертыми.
– Вы меня не выпустите? Маму навещала, засиделась. – Стараясь скрыть волнение, обратилась к охраннику.
Тот резко вскочил, удивленно посмотрел и молча открыл двери.
Лена, переваливаясь, зашагала по улице.
Глава 14
Слухи «из туалета» не на шутку встревожили доктора Улыбина. Сергей Никифорович зашел в ординаторскую и, не включая свет, остановился возле окна, барабаня пальцами по подоконнику.
«Что за комедия? Наивная дурочка? Непохоже. Не в лесу выросла. По всем нашим каналам прошла, подозрений не вызвала. Бумаги с фондом подписала и вдруг: «Я детей не продаю, деньги мне не нужны». Неспроста это, неспроста».
В пятне света уличного фонаря взгляд поймал фигуру женщины с большой сумкой через плечо. Та что- то вытащила и бросила в сторону.
«Господи! – Улыбина качнуло. – Она! Но почему во дворе? – Опомнился. Глянул вниз. Ее и след простыл. – Может, показалось?».
Стремительно бросился в палату, щелкнул выключателем. Вещей не было. Слетел на первый этаж к центральному выходу.
Два охранника, развалясь в креслах, попивали кофеек и «зырили» в муть экрана.
– Ребята, не проходила беременная с сумкой через плечо?
– Нет, – вахтеры переглянулись. – Муха не пролетала.
Но Улыбин уже смекнул. – «Черный ход, конечно, ее же оттуда «оформляли».
Он, как сыщик, напавший на след, помчался по дорожке в сторону проходной больницы. Нагнулся над голым кустарником, вглядываясь в темноту. «Какие-то банки. – Вытащил одну. – «Ананасовый компот». – Хотел положить в карман, но передумал. – А если взрывчатка? Глупости! Бред! Но ведь для чего-то она их выбросила? Какой же я идиот, олух. Да ведь так ей идти легче. Значит, сбежала».
Достал мобильник, набрал номер Гробовщенкина.
– Станислав Иванович, – задыхаясь, закричал в трубку, – Улыбин из роддома.
– Слушаю, – вежливо, но строго отозвался тот.
– ЧП. Роженица, с двойней. Та, что сегодня поступила. Сбежала.
– Почему?
– Откуда мне знать? – Доктор стал озираться по сторонам. Тепло светились большие окна корпусов. Неяркие отблески фонарей сонно падали на дорожки. Только двухэтажное здание морга таилось в холодном мраке. Врач машинально повернулся спиной к этому монстру, отошел в тень, заговорил тише, хотя двор больницы был безлюден. – Я зашел в палату, а она вдруг заявляет, что детей не продает и деньги ей не нужны. Понесла чушь. Вроде, младенцев используют как исходный материал для производства лекарственных препаратов и косметики.
– Что?
– То самое – вскипел Улыбин. – Не спроста это.
– Нагнать ее нельзя?
– Ищи ветра в поле.
– Разберемся, не паникуй. Если воротится, звякни!
«Как же, воротится, жди. Не для того убегала», – разозлился Улыбин.
