– Нет. У него другой голос.
– Кто ты? От кого? Зачем пожаловала? – Можешь говорить, мы ему передадим.
– Руки освободите, больно. Я думала вы полицейские, поэтому сопротивлялась. У меня ведь паспорта нет. Я не курьер.
– Освободи одну руку. – Приказал шеф борцу. – Дальше, мы слушаем. Только по порядку. Кто, от кого, зачем?
– Я прилетела за своими детьми – дочкой и сыном. Отдайте их, а за алмазы я расплачусь. Мы с мамой продадим квартиру, у знакомых займем. А когда дети немного подрастут, я вернусь в цветочный киоск и постепенно отработаю остальные.
Шеф вперился в нее, будто ослышался. Подручные переглянулись. Нависла тягостная тишина.
– Какую квартиру? – Неожиданно спросил седой.
– Двухкомнатную, во Внуково, дом кирпичный. Мама говорила, что он прочнее и теплее панельного и простоит еще лет сто. В этом его ценность.
Толстый и худой не выдержав, прыснули.
Шеф снова долго глядел на нее, словно рассматривая нечто немыслимое, странное. Потом заговорил. – Отработаешь, значит, постепенно. – Голос звучал тихо, доверительно, без тени иронии. – Да если сто клиентов станут трахать тебя с утра до ночи без перерыва на обед, тебе, чтобы отработать, придется не вставать с постели две жизни. Соображаешь, что несешь? Квартира во Внуково, кирпичный дом. – Он постучал пальцами по столешнице. – Интересная ты дама. Давай-ка сначала и постарайся без лапши. Кто ты?
– Мохова Елена Федоровна, мне восемнадцать лет.
– Отлично, какие дети?
Допрос длился долго.
Лена рассказала, как вышли на курьеров, как обнаружили алмазы, как решили лететь, как сбежал Виктор.
– Мне ничего кроме сына и дочки не нужно, – подытожила она при гробовом молчании.
– Настоящих курьеров вы убили?
– Нет, что вы? Они говорили, что давно собирались уйти из этого бизнеса и спрятаться там, где их никто не найдет.
– Понятно, – покачал головой шеф. – А приятель твой, значит, прихватил целое состояние и пошел прогуляться? Не хило. А ты сразу к нам, за своими карапузами? Трогательная история. Прямо мексиканский сериал.
– Вы мне не верите?
– Догадливая. Давай сделаем так. Я поверю, если дружка своего и камешки поможешь найти. Ребенок меня не интересует.
– Согласна помогать, если вы слово дадите, что ничего плохого ему не сделаете и принесете моих малышей. Я знаю, они здесь, в Амстердаме, в приюте.
Шеф опять уставился на нее то ли удивляясь, то ли изучая.
– Расскажи о детях, особые приметы?
– Девочка черная, а мальчик белый. У каждого вот здесь, – она показала на бедро, – родимое пятнышко, похожее на плеер. Я когда их носила, в цветочном киоске работала, и всегда музыку слушала. А хозяин ругался. Раз надела наушники, а он тут, как тут. Я испугалась и села прямо на плеер. Когда малыши родились, у них на этом месте, – снова указала на бедро, – оказалось родимое пятнышко. Это всегда так бывает, от страха. Зато теперь я их узнаю из тысячи. Так что не вздумайте принести других, – она простодушно погрозила пальцем.
Шеф опять долго, казалось, с жалостью и сочувствием, глядел на нее, как смотрят на больных или блаженных.
– Хорошо. Накормите ее и обеспечьте всем необходимым. – Распорядился он и ушел.
Охранник принес еду, включил телевизор. – Смотри, Мохова, земляк твой, герой.
Лена повернулась и обомлела, застыв с полным ртом каши по-суринамски.
На экране устало улыбался счастливый Миша. Стюардессы прижимались к нему, как родные дети, а он целовал то одну, то другую.
– Лайнер вчера террористы захватили, а он спас. Из Москвы летели. Слава Богу, парень этот подвернулся. Говорят, теперь женится на обоих. Мусульманином станет и женится. У них по закону можно несколько жен иметь. Девки тоже заявили, что станут мусульманками. Во, как бабам приспичило. И мужику подфартило. Жив остался, спас всех да еще таких телок заарканил. Это еще что! Говорят, там одна негритянка дала всем шороху. Вместе со своим негром шарашила бородатых недоумков по-страшному.
Неожиданно он выключили телевизор, деловито засуетился, убрал со стола.
Вошел седой. Лена, перевернув стул и забыв о наручнике, ринулась к нему.
– Сними наручник, – кивнул он худому. – Ну, Елена Федоровна Мохова, кирпичный дом, – произнес скороговоркой, – смотри. – Крикнул в дверь, – Марта.
Появилась женщина. Она держала в руках детей, завернутых в яркие, красивые атласные одеяльца.
– Узнаешь?
Лена шагнула и бережно взяла ребенка – черная мордашка. Закусив губу, заплакала. Слезы солеными капельками задерживались на щеках. Забрала мальчика. – Можно мне покормить их?
– Корми, – пожал плечами седой.
– Мне только, понимаете, нужно грудь помыть.
– Шеф что-то шепнул Марте. Та стала энергично протестовать.
– Она возражает, говорит, что у тебя могут быть болезни.
– Какие еще болезни? Да я здоровее ее в тысячу раз. – Закричала Лена.
– Это уж точно! – Загоготал борец.
– Веди ее в умывальник, – приказал седой.
Когда Мохова вернулась, все с интересом стали ждать, что будет дальше?
Лена, не стесняясь, вытащила грудь. Нянька придирчиво осмотрела сосок и чуть не сама дала его девочке. Малышка схватила его и так зачмокала, что даже суровая Марта растрогалась.
Взяв мальчика, Мохова стала объяснять, что он всегда ел плохо, а сейчас уплетает во всю, подрос, наверно. Накормив, распеленала, осмотрела малышей, целуя во все мягкие места.
Увидев своих малюток крепкими и здоровыми, забыла обо всем на свете, радуясь, что они рядом.
– Мы обещание выполнили, – начал босс, – теперь очередь за тобой. Будешь морочить голову, убьем. Поняла?
Лена кивнула.
– Отлично. Приступим к делу. Для начала попытаемся составить фоторобот. Пойдем со мной.
Спустились вниз. Широкие двери вели в комнату, где стоял компьютер. Шеф сел в кресло. – Начали. Лицо? – Вопросительно повернулся к Лене.
Она посмотрела на борца и тощего. – Приблизительно, как у него, указала на последнего, – только более плотное.
На мониторе появился контур. – Глаза, уши? Короче, я буду рисовать, а ты корректируй. Когда станет похож, скажешь.
Глава 53
Веселов, оказавшись в глубине парка, разделил алмазы на маленькие и большие. Завернул в разные свертки, спрятал. Вышел к шоссе. «Главное, не нарваться на полицию. Срочно достать новый паспорт, чтобы бежать из страны. Вывозить камни опасно. Надо продать их здесь. Как? Разберемся. Бандиты наладили дело, везут на детских спинах, а я что, глупее? Снова пойду к Янушу».
До кафешопа добрался без хлопот. Бармен узнал его и дружески улыбнулся.
– Даах, – поздоровался Веселов. – Коньяк, кофе, плиз, Януш.
– Как пан себя чувствует, – расплылся поляк в улыбке. – Сядем? – Указал на столик в дальнем углу. – Пан хочет куповать пенктной пани перщёнки?
– Пан хочет камешки продавать. – Виктор достал немного алмазов.
