возле широких окон с надписью «Цветы» народ не толпился. Среди «зарослей» пышных роз, длинноногих гвоздик и мраморных кал «позировала» шикарная женщина. Память подсказала Михаилу ее прозвище – Мадам Брошкина.
Он поздоровался и получил в ответ томную улыбку. – Вы встречаете даму? Рекомендую махровые розы.
– Нет, я понимаете...
– Делового партнера? Подойдут калы.
– Вы меня не помните?
– Мадам Брошкина близоруко прищурилась и отрицательно покачала головой. – Извините, так много покупателей.
– Ваша напарница Мохова, где может быть, не знаете?
– Я разве справочное бюро? – Глаза женщины погасли. – Давно уволилась и в Америку с негритосом укатила.
– С негритосом? В Америку? – Михаил тряхнул головой, как после обморока.
– Ну да. Он же американец, бизнесмен. Одет всегда классно, а машина так себе, наш Жигуль. Лицо черное, руки черные, а ладошки розовые. Чудно! У нее же не голова, а мешок с соломой. В стюардессы рвалась, аж бредила. Да разве это работа? Вот здесь место, так место, держалась бы. Сам хозяин за ней ухаживал. Азербайджанец! Огонь-мужчина! Не нравилось. Черных, говорит, терпеть не могу, а с негритосом сбежала. Если он ее в Штаты увез, не прогадала. Только не верю я. Не такие они лохи, американцы эти, поматросит и забросит.
Котов, вцепился в прилавок. – На другой конец света, – выпалил он, – беременная.
– Точно! Я сразу догадалась, и девочкам говорила. С пузом наша стюардесса, поэтому и уволилась. Недаром этот Анкл Бенс сюда таскается, разыскивает, все блеил, где же мой Хелен. Гулдингом его зовут. Пять раз уже приходил. Ребеночек-то, видать, от него. Умолял визитку ей передать. Он адреса офиса и квартиры поменял. Боится, она не найдет. Умора! Странные эти иностранцы, хотя и наши с приветом. Пялятся на нее, будто чудо заморское видят.
– Так ведь он в Америке! – Вконец запутавшись, возразил Михаил.
– Я ничего не знаю. Девочки говорили, что видели их в Шереметьево. А может, то и не она была?
– Вы мне визитку не дадите?
– Берите. Я думаю негритос, – Мадам Брошкина, перегнувшись через прилавок, зашептала, стреляя по сторонам глазами, – убил ее и труп спрятал. Ну, сами понимаете, ребенок и все такое. Наша стюардесса, наверно, его шантажировала, а они ж двинутые. Чуть что – душить, как Отелло Дездемону. Очень ревнивый народ и страстный до ужаса.
На улицу Михаил вышел, как в тумане. Глотнул холодного воздуха, закурил. За огромными стеклами аэровокзала, словно стайки серых рыбешек в аквариуме, суетились люди. Прислонившись к стене, он, тупо глядя на визитку, в десятый раз читал: «Денис Гулдинг. Фирма «Атлант». Оптовая торговля удобрениями».
«Почему удобрения?» – Стучало в висках.
Автоматически шагнул к стоянке такси, протянул водителю визитку. – Мне сюда, командир, отвези, только быстро.
Шофер, не торопясь, изучил карточку. Пристально оглядел «чумового» клиента и заломил «запредельную» цену.
– Гони, шеф, не обижу.
Водитель не халтурил, старался, но крепко переживал, что продешевил. Чувство досады не покидал его всю дорогу.
Глава 10
Машина остановилась возле огромного неуклюжего здания. Михаил стремительно влетел в широченный мрачный вестибюль.
Дорогу преградил охранник. Длинный, худой, в зеленой пятнистой форме он походил на ящерицу.
– К кому? Взял визитку. – Закажите пропуск, – кивнул на аппарат.
– Фирма «Атлант». – Омыл Михаила мелодичный голос.
– Я – коммерческий директор холдинга «Аграрий Сибири», – врал, как по писаному, Михаил. – Нам нужны новейшие, экологически чистые минеральные удобрения. Могу я встретиться с господином Гулдингом?
– Минуточку. – В трубке раздались неназойливые ритмы джазовой композиции «Когда святые маршируют». Котов вдруг представил Луи Армстронга с большими, по-собачьи добрыми глазами, печальной улыбкой и розовыми ладошками.
– Денис Гулдинг, слушат. Кто вам рекомендоват наш фирма?
– Реклама. – Внутренне собираясь, Михаил повторил легенду. И, чтобы перехватить инициативу, затараторил. – Я в Москве проездом, дел много, решил обратиться без предварительной договоренности. Но если вы в клиентах не нуждаетесь, – он многозначительно замолчал.
– Хороший клыент – есть хороший бизнес, – чуть с иронией ответил Гулдинг.
– Тогда выпишите пропуск!
– Так, хорошо, передайте трубка секюрити.
– Пятый этаж, – кивнув в сторону лифта, недовольным голосом буркнул «пятнистый ящер».
«Главное сбить с ног, за горло и душить, душить. Нет, ошарашить, напугать. – Ты ее убил, а труп расчленил. – Котов похолодел. – Что я несу. Лена жива, жива».
Секретарь – немолодая женщина – любезно пригласила к шефу. В комнате стояла белая офисная мебель. Легкие полки были забиты папками. В углу, на экране монитора, создавая тепло и уют, красовались алые маки.
Из-за небольшого, совершенно пустого стола навстречу гостю вышел высокий, красивый, стройный негр в темно-синем костюме, светлой рубашке и синем галстуке в красную полоску. На тонком запястье блестел золотой браслет с черным агатом. Хозяин кабинета сдержанно, но приветливо улыбнулся, протянув узкую ладонь.
Михаил, пытаясь быть любезным, приблизился, схватил руку Гулдинга, рванул на себя и коленом удачно попал ему в пах. Тот скривился, будто проглотил какую-то мерзость, осел на пол. Его стошнило.
– Где Лена? Отвечай быстро, иначе убью.
– Так. Хорошо, – с трудом выдавил Денис.
– Хорошо? – Прошипел Котов и стал молотить его кулаками по голове, приговаривая, – где Лена, где ребенок?
Ребьёнок!? – Встрепенулся Денис, – Хелен, мой ребьёнки, – тяжело задышал он.
– Я тебе покажу твой, жаба черномазая.
От очередных ударов Гулдинг собрался и, резко боднув штурмана в челюсть, оказался верхом на неприятеле. Острыми коленями прижал руки врага к полу.
Михаил попробовал лягнуть его в спину. Не достал. Плюнул в лицо. Промахнулся. – Тебе не жить, – в отчаянии прохрипел он, с тоскою ощущая, что Гулдинг сильнее.
– Что Хелен? Не понимат, не знат, не убиват. Искать. Лубит, крепко лубит. Он меня лубит. Ты кто? Поясняй.
– Я – муж. Она мне сына родила. Понимат? – Михаил извивался, но вырваться не мог.
– Господин Гулдинг! – Оба скосили глаза на дверь. – Охрана! – Тихо позвала секретарь.
– Нет, мой клыент. Переговоры. Так?
– Так. – Свирепо подтвердил Котов.
– Два кофе, – отрывисто приказал Денис. – Никого не пускат. Я работат. Клыент. – Повернулся к Михаилу. – Так. Хорошо. Я отпускат, ты обиснят. Если угрожат, я вызыват полис и тебе турма. Так? Хорошо?
Хорошо, – буркнул тот.
Извинившись, Гулдинг скрылся в туалетной комнате и через несколько минут выскочил чистый, аккуратный, с иголочки одетый.
«Наверно и душ успел принять», – подумал сильно помятый «муж».
Ненависть и злость испарились. Кроме усталости и безразличия Михаил ничего не чувствовал. Даже
