(Евреям 10:24);
ИСПОВЕДОВАТЬ СВОИ ГРЕХИ друг другу (Иакова 5:16);
МОЛИТЬСЯ друг за друга
(Иакова 5:16);
БЫТЬ ГОСТЕПРИИМНЫМИ друг другу (1 Петра 4:9);
OБЛЕКАТЬСЯ СМИРЕННОМУДРИЕМ по отношению друг ко другу
(1 Петра 5:5).
Только если мы, как верующие, выполняем эти обязательства по отношению друг ко другу — мы исполняем требования Нового Завета.
Несмотря на то, что обязательства Нового Завета изложены в несколько другом виде, отличном от обязательств, данных на горе Синай, основной принцип остается один и тот же в обоих случаях: те, кто вступили в завет с Богом, через этот же самый завет непременно вступают в завет друг с другом. Обязательства каждого такого завета простираются в двух направлениях: вертикально — между отдельным человеком и Богом; горизонтально — между людьми, вступившими в завет.
Только смерть делает завет
действительным
Еще один принцип в равной степени касающийся каждого завета — это то, что он действителен только на основании жертвы. Как мы видели во 2 главе нашей книги, этот главный принцип изложен в Послании к Евреям 9:16-17:
Ибо, где завещание (завет), там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя (вступающего в завет), потому что завещание (завет) действительно после умерших (после смерти); оно (завет) не имеет силы, когда завещатель (втупающий в завет) жив.
В следующих трех стихах автор Послания к Евреям раскрывает этот принцип на примере завета между Богом и Израилем, заключенным через посредничество Моисея на горе Синай:
Почему и первый завет был утвержден не без крови. Ибо Моисей, произнесши все заповеди по закону пред всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: “это кровь завета, который заповедал вам Бог”.
В каждом случае смерть жертвы символизирует смерть тех, кто через нее вступил в завет. Животные, принесенные в жертву Моисеем, лишь напоминали Израилю о том принципе, что завет действителен только через смерть, и они являлись прообразом другого рода жертвы, которая еще не была принесена. С другой стороны, смерть Иисуса на кресте была заместительной жертвой. Он умер как личный представитель всех, вступивших через Него в завет с Богом. Иисус отождествился с каждым в смерти, чтобы каждый в свою очередь мог отождествить себя с Иисусом. Когда это двустороннее отождествление выражается через посвящение каждого верующего, смерть Иисуса действенна и практически становится смертью верующего. Этот принцип ясно изложен Павлом в 2-м Послании к Коринфянам 5:14-15:
Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего.
Умозаключение Павла ясно и логично. Оно суммировано словами: “…то все умерли”. Если мы принимаем смерть Христа как свою смерть, тогда мы должны “почитать себя мертвыми” (Рим. 6:11). Следовательно, мы больше не свободны жить для самих себя. Это также имеет двустороннее применение: вертикальное по отношению к Господу; горизонтальное по отношению к Божьему народу. Когда Господь и Авраам вступили в завет друг с другом, то каждый добровольно аннулировал право жить только для себя. Каждый через “рассечение” завета, в сущности, сказал один другому: “Это моя смерть. Вступив в этот завет, я вступил в него через смерть. Теперь, когда я в завете, я больше не имею права жить для себя”.
Такие же взаимоотношения, которые были установлены между Господом и Авраамом лицом к лицу в эту памятную ночь, восстановлены и между всеми, кто через смерть Иисуса вошел в завет друг с другом. Каждый из нас лично подтверждает обоюдный завет, примером и прообразами которого для нас являются Господь и Авраам. Каждый говорит другому: “Это моя смерть. Вступив в этот завет, я вступил в него через смерть. Теперь, когда я в завете, я больше не имею права жить для себя”.
В 1-м Послании Иоанна 3:16-17 апостол применяет этот принцип завета, который действителен только через смерть, конкретно к нашим взаимоотношениям между верующими братьями:
Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия?
Фраза “мы должны” выражает обязательство, от которого мы не можем уклониться, если мы претендуем на участие в одном завете. Когда Иоанн говорит “полагать души свои”, он не говорит исключительно о физической смерти. Он более глубоко поясняет это в следующем стихе, в котором говорится, чтобы мы предоставляли свой “достаток в мире” в распоряжение наших верующих братьев. Если мы не готовы этого сделать там, где в этом действительная нужда, тогда мы не готовы и “положить свои души”. “Положить свои души” значит разделить с нашими братьями и сестрами в завете то, что у нас есть и чем мы обладаем. Если мы не готовы сделать этого, наше посвящение завету не вполне искренне.
Новый образ жизни — “койнония”
В греческом лексиконе Нового Завета есть одно очень важное слово, характеризующее особый образ жизни, в который мы вступили посредством нового завета. Это слово — “койнония”. Существительное “койнония” произошло от прилагательного “койнос”, что означает “общий”. Буквально, в своей основе “койнония”— значит “иметь общее”. Таким образом, когда двое или несколько человек имеют что-то общее, они имеют “койнонию”. Если в каких-то сферах они не имеют ничего общего, то в этих сферах они не имеют и “койнонии”. О первой церкви в Иерусалиме сказано, что “…все у них было общее.” (Деян. 4:32). Это была “койнония”.
В большинстве переводов Нового Завета слово “койнония” переведено словом “общение” или “братство”. Однако во многих переводах оно переведено не одним словом, а фразой, например, такой как “быть в единстве с…” или “разделять совместно жизнь”. Поскольку нет ни одного русского слова, которое полностью бы выразило его смысл, в этой главе мы будем использовать слово в его греческой форме — “койнония”.
