Генриетта с любопытством наблюдала, как Чарльз ходит из угла в угол, и пыталась угадать его мысли. Все складывалось намного сложнее, чем она себе представляла. Уж очень много людей было вовлечено в эту игру: она сама, Расбон, Беатриса, Бетси и слуга Расбона, кучер и камердинер. Чем больше народу участвовало в этом заговоре, тем меньше у них оставалось шансов на успех. Но ей надо было сосредоточиться на собственной роли. Двойной обман усложнял ее исполнение. Если у леди Лэньярд такие связи в обществе, она может узнать ее настоящее имя и раструбить об этом по всей округе. К тому же у нее не было оснований доверять Расбону: мало того, что вчера он напился, как свинья, так он еще продолжает пьянствовать утром. Генриетта Шарп должна остаться лишь плодом воображения, иначе он раскроет ее тайну и поставит под угрозу ее репутацию. Чтобы ее россказни звучали более естественно, можно добавить в них долю правды. Но, с другой стороны, если она перестарается и слишком ясно представит картину своей жизни, то кто-нибудь обязательно ее узнает, и тогда скандала не избежать. Хотя отец Генриетты не появлялся особенно часто и фешенебельных местах, большей частью по причине своей бедности, но Расбон водил дружбу со многими ее соседями. Еще был Тоби. Ее брат не учился в университете, но некоторые из его друзей вполне могли бы учиться вместе с Расбоном. Наверное, ей будет сложно рассказывать о своем прошлом, не рискуя проболтаться. Генриетта надеялась, что упоминание о ее соседе лорде Пурви не загонит ее в ловушку.
Лакей с экипажем наконец-то прибыл, и разговор прервался.
– Можно ехать, – объявил Расбон, когда слуга вышел. – Миссис Шарп, вы поедете со служанкой и камердинером в почтовом дилижансе, а мисс Генриетта сядет со мной и грумом в мой экипаж. Если мы хотим успешного завершения нашего плана, нам необходимо продолжить разговор. Тем более что мне не терпится проверить ваши навыки управления экипажем, моя милая.
Услышав это, Генриетта бросила на Чарльза гневный взгляд, но вслух ничего не сказала. Какой невыносимый тип! Как он посмел усомниться в ее словах? «Все правильно, он же принимает меня за простолюдинку, – успокаивала себя девушка, – так с какой стати он должен верить мне на слово?» Она тяжело вздохнула, представив, как трудно ей придется в эти две недели.
Глава 3
Экипаж лорда Расбона катил по грязной дороге. Генриетта и Чарльз ехали молча. Девушка ощущала странное беспокойство, сидя рядом с этим человеком. Разные мысли одна за другой проносились в ее голове, но она так и не смогла понять, как Чарльзу удалось уговорить ее на эту авантюру. Генриетта ненавидела ложь и презирала человеческую жадность. И тем не менее она едет с этим самонадеянным мерзавцем, чтобы помочь ему обманным путем получить состояние.
Проведя целый час наедине с Расбоном – грум устроился сзади, в экипаже, – девушка пришла к выводу, что ее спутник еще отвратительнее лорда Хефлина. И хотя, надо признать, он не предпринимал никаких попыток понравиться Генриетте или привлечь к себе внимание, все-таки она чувствовала, что он обращается с ней, как с недоразвитым ребенком, не имеющим никакого представления о том, что такое высшее общество и хорошие манеры. Она притворялась простушкой сколько могла, все время повторяя про себя: «Пусть он считает, что я принадлежу к низшему классу общества». Вряд ли он мог догадываться, как страдала эта девушка, вынужденная каждый день надевать старомодную широкополую шляпу, открывающую ее лицо лишь когда она поворачивала голову и прямо смотрела на собеседника. Несмотря на то, что характер у нее был довольно-таки уравновешенный, в конце концов, снисходительный тон лорда Расбон вывел ее из себя.
– Вы просто невозможны, милорд! – взорвалась Генриетта. Впервые после того, как они покинули гостиницу, он заметил, что его спутница кипит от гнева. – Я не младенец, и не надо со мной нянчиться! Я прекрасно владею хорошими манерами. Чем поучать меня, лучше бы рассказали побольше о вашей бабушке и остальных обитателях дома.
Он пристально посмотрел на девушку и расплылся в улыбке.
– Прости, Генриетта, но я же не знал, да и ты сама ничего не говорила, о своем аристократическом происхождении.
– Ты просто чудовище! Да за кого же ты меня принимаешь? За кухарку, что ли? Не только люди из высшего общества умеют красиво изъясняться. В основном они способны только на снисходительность и надменность.
– Ну хватит!
«Что за мегера!» – подумал Чарльз. Внимание девушки привлек жеребенок, прыгающий на дальнем лугу. Расбон тряхнул головой и постарался сдержать собственный гнев. В висках у него стучало, а отвратительный завтрак так и подпрыгивал в животе.
– Мы не можем позволить себе поругаться, дорогая, – сделал он попытку помириться и смягчить ее гнев. – Через пару часов мы приедем. А теперь покажи, как ты умеешь править. Надеюсь, лошади не устали.
– Да уж, прямо с копыт валятся, – огрызнулась Генриетта.
Тем не менее, она приняла из рук Расбона вожжи, обрадовавшись возможности поставить его на место. Скоро выяснилось, что она правит намного лучше, чем Чарльз, потому что грум, всю дорогу бормотавший себе под нос проклятия, сразу же затих.
– Какие послушные кобылки, – прошептала девушка. – Просто милашки!
– Следи за своей речью, – проворчал Чарльз, чувствуя, что скоро опять взорвется. – Настоящие леди так не выражаются.
Несколько минут он дулся, но, в конце концов, вынужден был признать, что она правит как заправский кучер. И каким бы ни было ее теперешнее положение, но учили ее настоящие мастера своего дела. Несмотря на то, что прошлое этой девушки до сих пор оставалось для него загадкой, он не стал снова начинать разговор о высшем обществе. Да она и не могла к нему принадлежать! Какая воспитанная леди будет говорить таким грубым голосом и размахивать руками, как ветряная мельница?
Он продолжал мучиться этими догадками, а экипаж тем временем выехал на каменистую дорогу. Давненько он так не страдал от чрезмерного опьянения и уже забыл, как это бывает неприятно. Было бы куда лучше провести все утро в постели и не набивать желудок той гадостью, которую подают во второсортных гостиницах.
Генриетта правила экипажем уже полчаса, но внезапно Чарльз потребовал вернуть ему вожжи. Как приятно вновь управлять четверкой отличных лошадей! Не зря ходили слухи о том, что у Расбона превосходные лошади, а он сам – первоклассный наездник. Но теперь ей было совершенно непонятно, как так случилось, что он выскочил из седла.
