Ему.
Это поставило меня перед некоторыми сложными вопросами. Предположим, что в какой-то момент я не был послушен, как следовало бы. Нуждался ли я тогда в дальнейшем освобождении? Как я мог знать из своего личного опыта, что действительно был 'истинно свободен'?
Я сделал вывод, что пока не в состоянии дать немедленный ответ. Я также понял, что религиозные традиции являются самым сильным средством, формирующим жизнь служителей. Освобождение от традиций требует реальной силы и убеждения. Это было одно дело, как я рассуждал, получить освобождение для себя лично. Но совершенно другое дело - идти и начать учить других, что крещенный Духом Святым христианин может нуждаться в освобождении от бесов. Многие мои друзья-пятидесятники и, несомненно, другие круги Церкви немедленно охарактеризовали бы меня, как еретика.
В действительности, я не совсем был уверен, что то, что случилось со мной, могло быть использовано, как образец для других. Возможно, мой случай был уникальным. Если так, даже упоминание в моей общине того, что они, возможно, нуждаются в освобождении от бесов, могло подорвать их веру и внести в их жизнь нестабильность.
В конце концов, я поделился переживанием своего освобождения только со своей женой и ничего не сказал об этом публично. Несмотря на то, что христиане обращались ко мне со своими проблемами, которые они не могли разрешить, я никогда не упоминал о том, что причиной их проблем могут быть бесы, от которых им надо получить освобождение. Мне стыдно говорить, что я просто выбросил возможность этого из своего мышления.
Это небиблейское решение очень ограничивало эффективность моего служения. Некоторые люди, которым я пытался помочь, достигли реальной свободы и победы. Но другие были успешными только некоторое время и затем упирались в какой-то невидимый барьер. Они так никогда и не реализовали полностью своего потенциала как христиане.
Маркус и Роджер
Сегодня я осознаю, что я не исполнил свои пасторские обязанности. Я сожалею, что не подал им помощи, в которой они нуждались. Два особенных случая остались в моей памяти.
Первым был Маркус, еврей из Германии. Он и его старший брат были единственными членами огромной семьи, оставшимися в живых после гитлеровских газовых камер. Затем в Англии, Маркус пережил грандиозную личную встречу с Иисусом из Назарета и был крещен в Святом Духе. Много раз во время нашей молитвы я слышал, как он ясно и свободно молился на незнакомом языке. (Я знаком с немецким языком и знаю, что это не был язык, на котором он говорил). Все время моего знакомства с Маркусом я видел, как он настойчиво и верно свидетельствовал об Иисусе, как о своем Спасителе и Мессии. И все же он никогда, казалось, не имел того глубокого внутреннего мира, который был обещан Иисусом верующим в Него.
Кроме травмы, нанесенной Холокостом, Маркус имел другие эмоциональные проблемы, пришедшие из прошлого. Когда он родился, его мать хотела дочь и не хотела смириться с тем фактом, что он был мальчиком. Все детство она одевала его, как девочку, и обращалась с ним, Как будто он был девочкой.
Время от времени Маркус переживал радость реального мира и победы, но потом он впадал в настроение черного отчаяния. Он мучился чувством вины, которое не мог ни объяснить, ни разрешить. Временами, чтобы наказать себя, он вкладывал свои пальцы в дверную щель и закрывал ее. Он дошел до того, что пил свою собственную мочу.
После подобных эпизодов он обращался ко мне за помощью. 'Можете ли вы выгнать из меня этого дьявола?' - плакал он. Но я закрыл свой разум для возможности, что он действительно нуждается в освобождении от беса. В конце концов, я слышал его говорящим на иных языках!
После того, как я оставил свое пасторское служение в Лондоне, я постепенно потерял прямой контакт с Маркусом. Но через общих друзей я узнал, что он перенес переднюю лоботомию - операционное изменение одного или нескольких нервных трактов в лобовой части мозга, чтобы изменить возникшие ментальные расстройства. Очевидно, это лечение не помогло Маркусу, и через некоторое время он преждевременно умер.
Оглядываясь назад, я чувствую, что я был бы способен помочь Маркусу, если бы захотел признать демонический корень в его проблеме.
В другом случае это был Роджер, молодой мужчина, который пришел к Господу на уличном собрании, на котором я проповедовал. Он пережил могущественное обращение, был крещен в Духе Святом и стал пылким и посвященным свидетелем и работником Господа. Фактически, он обратил некоторых наших членов в стыд своим усердием и посвящением.
Несмотря на это, Роджер имел один преследующий его грех, очень постыдный, и поэтому никто не говорил об этом в те дни. Это была мастурбация. Он ненавидел это и боролся с этим, но не мог одержать полной победы.
Роджер приходил ко мне и Лидии и просил молиться за него. Однажды мы молились за него с десяти вечера до двух часов ночи. К этому моменту Роджер сказал: 'Оно оставляет меня, оно оставляет меня! Не прекращайте молиться; я чувствую это. Оно в моих пальцах, оно уходит!' Казалось, победа была нашей, но каким-то образом она всегда ускользала от нас.
И все годы, что я знал Роджера, он никогда не мог получить полную победу в своей проблеме.
Зонд и пинцет
Маркус и Роджер - только два примера людей, которым я не помог, потому что я не подошел к их проблемам, как демоническим. Это было подобно случаю, который произошел во время Второй Мировой войны, когда я служил медицинским санитаром в Британской армии, находящейся в Северной Африке.
Британский солдат пришел на наш приемный пункт с раной от шрапнели, попавшей в него от разорвавшейся рядом бомбы. Он снял свою рубашку, показав маленькую проколотую рану на плече. Край раны слегка почернел.
Думая о готовой к употреблению стерильной повязке, которая была частью нашего медицинского снаряжения, я сказал медицинскому офицеру: 'Принести повязку, сэр?'
'Нет, это не то, что сейчас нужно, - ответил доктор, - принесите мне зонд'.
Доктор посадил раненого на стул. Затем, он ввел зонд, маленькую серебряную палочку, в рану и осторожно вращал ею пару минут. Неожиданно раненый взвизгнул и подпрыгнул.
'Теперь принесите мне пинцет', - сказал доктор.
Я дал ему пинцет, который он ввел в рану в месте, где зонд обнаружил инородное тело. С осторожностью он извлек маленький кусочек черного металла. После очищения раны он наконец-то сказал мне: 'Теперь вы можете принести повязку'.
После всего он объяснил мне: 'Видите ли, осколок шрапнели, который ранил его, был все еще там. Если бы мы просто перевязали рану и не извлекли из нее инородное тело, то он стал бы бесконечным источником инфекции и дальнейших осложнений',
Оглядываясь назад на свое служение в Лондоне, я понимаю, что делал ту же ошибку, что и на приемном пункте во время войны. Пытаясь помочь людям, пришедшим ко мне, я пробовал применять повязку первой помощи на рану, которая все еще несла демонический источник 'инфекции'. Прежде чем я действительно смог бы помочь таким людям, я нуждался в двух совершенно необходимых инструментах духовного оборудования: 'зонд' распознания и 'пинцет' освобождения.
В последующих главах я опишу, как Бог действовал в моей жизни, чтобы снабдить меня этими совершенно необходимыми инструментами служения.
Глава 6
Столкновение с бесами
1957 году я оставил пасторскую службу в Лондоне и вместе с Лидией отправился в Кению в качестве миссионера по образованию. Мы подружились с командой африканских евангелистов, которые рассказывали нам о своих личных переживаниях, связанных с бесами,
Однажды они служили одной необразованной африканской женщине, которая разговаривала только на диалекте своего племени. Но бес проговорил из нее на английском языке: 'Вы не сможете изгнать нас; вы не имеете достаточно знаний для этого'. На что мои друзья ответили: 'Мы изгоняем тебя не потому, что мы образованные, а потому что мы служители Господа Иисуса Христа!'
Я хорошо знаю своих друзей и с убеждением могу сказать, что они не преувеличивали и не фантазировали. Рассказы об их встречах с бесами напомнили мне все случаи, упоминающиеся в Новом Завете. Но я не знал, что делать со всей этой информацией. Занятый работой в должности директора колледжа по подготовке учителей, я отложил это в 'долгий ящик'.
После пятилетнего служения мы с Лидией оставили Кению и путешествовали и служили два года в Европе, Британии, Канаде и Соединенных Штатах. Затем, в 1963 году, я принял предложение стать пастором маленькой пятидесятнической общины в Сиэттле.
В одну из суббот мне позвонил Эрик Ватсон, харизматический баптистский пастор, которого я немного
