подумать, что тут тайный вход в сказки тысяча одной ночи и Лондон превращен в волшебный Багдад Гаруна-аль-Рашида. Но и в это утро — а потом и всегда — сэр Майкл чувствовал и в улице, и в отеле аромат арабских сказок. И не только потому, что у него было назначено свидание с баснословно богатым принцем Агамазаром. Несомненно, и это играло роль, но сэр Майкл никак не мог отделаться от ощущения, что сейчас все неумолимые, слишком хорошо нам известные законы, вся скучная зависимость причин и следствий могут быть внезапно нарушены, как это и водится в восточных сказках.
У входа в апартаменты принца его встретил некто вроде Великого визиря, в платье с Сэвил-роу.[2] У него была квадратная борода и лицо цвета хорошо начищенного коричневого башмака. Где-то в коридоре, за закрытой дверью, стучали машинки. Там ли Шерли или, вопреки всем уверениям, она сейчас в шелковой пижаме за утренним шампанским возлежит где-то на яхте в Средиземном море, вовсю наслаждаясь той роковой судьбой, которая, как принято считать, хуже смерти? Сэр Майкл хотел было остановить Великого визиря и задать ему этот вопрос, но смолчал и пошел по коридору.
С первого же взгляда он убедился в одном: принц Агамазар, на котором была курточка студента Кембриджского университета из синего полотна и темно-серые брюки, несомненно очень красивый и привлекательный малый. Его чисто выбритое лицо было немного светлее физиономии Великого визиря, но волосы, брови, глаза казались угольно-черными. Он пил кофе и настоял, чтобы сэр Майкл присоединился к нему. Может быть, благодаря его безукоризненной манере держаться сразу создалось впечатление, что он искренне рад гостю. И хотя такое предположение было нелепым, но казалось, что принц не только чувствует себя одиноким, но его что-то угнетает и ему страшно хочется с кем-то посоветоваться, поговорить по душам.
— Я тут набросал для вас план работы вашего культурного фонда, — сказал сэр Майкл, когда они уселись за кофе. — Вам пересказать вкратце или оставить, чтобы вы потом сами прочли?
— Перескажите вкратце, сэр Майкл, прошу вас. И сказать вам правду? Мне особенно нравится слово «вкратце». Скажите, вам часто становится скучно?
— Очень часто. Это главное, что мне всегда мешает в отношениях с официальными лицами.
— Мне тоже. Я сто тысяч раз умирал от скуки. Итак, прошу вас, сэр Майкл, расскажите, как вы себе представляете организацию моего культурного фонда и его деятельность.
И принц Агамазар положил ноги на другое кресло, закурил что-то вроде сигары, прикрыл глаза и соскользнул со спинки кресла так низко, что казалось, он опирается на него только плечами.
В нем как-то странно смешались черты восточного владыки и вечного кембриджского студента.
Сэр Майкл пробежал вслух свои заметки, изредка поднимая глаза, чтобы добавить какие-нибудь объяснения или удостовериться, что принц Агамазар не спит. Но сигарета дымилась, да и глаза молодого человека были только чуть приоткрыты.
— Вывод такой, — сказал сэр Майкл, дойдя до конца своих заметок: — Знаете, принц Агамазар…
— Нет, нет, прошу вас. Я вас буду звать Майкл, вы меня — Боджо!
— Боджо?
— Нет, это не мое настоящее имя, Майкл, но так меня звали в школе — Боджо. И я предпочитаю, чтобы мои западные друзья так меня и называли. Итак, прошу: ваш вывод.
— Вывод такой, Боджо. Если вы ищете администратора, я вам не подхожу. Да и вообще, по-моему, никаким культурным и связанным с культурой предприятиям администратор сверху не нужен, я хочу сказать — не нужен во главе предприятия. Из-за этого многие начинания глохнут, заходят в тупик. Чиновники, которые пытаются руководить, только замедляют дело. Это не творческие люди. Они убивают энтузиазм, а не вызывают его. Разумеется, администрация нужна, но не во главе предприятия. Это мое убеждение, Боджо. Так что если вам нужен солидный британец-администратор, то мы с вами только зря теряем время.
— Это дельное замечание. Ценю, Майкл, старина. Нет, мы вовсе не теряем времени зря.
И вдруг он сел, выпрямился и пристально посмотрел на сэра Майкла.
— Да, все, что вы сказали, очень правильно. Мне все это очень интересно. Но скажите мне одно — честный ли вы человек?
— Денег не ворую, если вы об этом, — ответил Майкл довольно резко. — Думаю, что я вполне честен, может быть, даже слишком честен для этакого «деятеля-сеятеля» культуры, слишком честен в своих вкусах, суждениях, мнениях. Не карабкаюсь на всякие колесницы моды. Я чту талант, а не наглое умничанье.
— Да, да, мне уже об этом говорил тот человек, из Министерства финансов, и я вижу, что это правда. Но сейчас я не о своем фонде думаю, Майкл, дружище. Тут мы сговоримся, я уверен. Хотите взять фонд в свои руки — милости прошу. Но сейчас я думаю о другом. Меня страшно мучает одна вещь. Мне очень нужен совет, а мои люди дать мне его не могут. Мне нужен совет от вас, англичан, Майкл.
Принца Агамазара вдруг охватило такое волнение, что он вскочил с кресла, ткнул сигаретой в пепельницу и зашагал по комнате взад и вперед. Потом повернулся к сэру Майклу.
— У меня сложные личные дела. Меня они губят, Майкл. Посмотрите на меня. Я вполне сильный, здоровый, мужественный человек — настоящий мужчина. И не такой уж я урод, как по-вашему?
— Напротив, Боджо. Могу сказать, что любая из знакомых мне англичанок сочла бы вас весьма привлекательным. Я хочу сказать, помимо всех ваших денег, вашей власти — просто как мужчину.
— Так в чем же дело? Я предлагал все, да, все, даже брак — свадьба по-европейски, цилиндры, фраки, вуаль, флёрдоранж — все, что у них полагается. Бесполезно. Неужели во мне есть что-то отталкивающее?
— Мы все часто себя об этом спрашиваем, Боджо. Не вы один. Но если я могу вам помочь, я готов. Ну, так что же происходит?
— Сейчас увидите!
И принц Агамазар нажал оглушительно-громкий звонок — несомненно отель «Кларидж» ставит такие только в апартаментах восточных владык. Появился Великий визирь, выслушал приказание на родном языке и исчез. Сэр Майкл встал, у него перехватило дыхание, он не спускал глаз с дверей. И конечно, тут вошла Шерли. На ней было светло-зеленое полотняное платье, она переменила прическу, очень загорела, пожалуй, немного похудела, но все же осталась сама собой — честное слово, лучшей в мире!
Она попыталась сделать деловитое лицо и вопросительно взглянуть на своего хозяина, но ничего не вышло. Большими сияющими глазами она смотрела на сэра Майкла, заливаясь румянцем. Он взглянул на нее, пробормотал что-то, сам не сознавая, что именно, и подался к ней. В ответ она как-то беспомощно, по-детски дрогнула. И тут все древние предки, все темноглазые Стратеррики, чьи демонические страсти всегда проступали на лице сэра Майкла, отбросили директора Комси и взяли верх, заставив его распахнуть объятия. Она влетела в них, как большая золотая птица.
— Она моя, Боджо! Мы скоро поженимся!
— О, Майкл! Правда? Когда же?
Принц Агамазар переводил глаза с нее на сэра Майкла, полуоткрыв рот, с совсем не принцевским видом.
— Значит, вы знакомы?
— Мы любим друг друга уже много-много времени! — гордо заявила Шерли.
— Простите, Боджо, но если ваши личные дела связаны с ней, — сказал сэр Майкл, — тут я ничем помочь не могу, разве что увезти ее поскорее.
21
Прощальный вечер в Дискусе затеяла Элисон — она сказала, что это необходимо. Сэру Джорджу только что сообщили, что его назначили заведующим небольшим отделом Министерства высшего образования по естественным наукам: нечего и говорить, что этот отдел расширялся с неудержимой силой. Он должен был заняться органической молекулярной химией, хотя сэр Джордж сам не знал, с чем это едят. Одного Дрейки не могли решить: дали ли сэру Джорджу эту должность благодаря сэру Финли Эвону (так думал сам сэр Джордж) или же вопреки ему (так думала Элисон). Но как бы то ни было — к работе надо
