числу тех людей, с которыми Джесси приходилось сталкиваться и на работе и в обществе. Они всегда соблюдают приличия, участвуют в деловых обедах. В них не осталось ни единого живого чувства, всей их жизнью управляет всемогущий доллар.
Джесси понял и другое: она никогда больше не свяжет жизнь с человеком, хоть чем-то похожим на ее бывшего мужа. Он видел эту женщину только раз, сорвал с ее губ лишь один поцелуй, но от сознания того, что его жизнь никогда не пересечется с ее, почему-то стало больно. Невыносимо больно.
Теперь уже Ренни подумала, что их разъединили.
— Алло, Джесси? Вы еще не передумали и хотите, чтобы я пришла?
— Как насчет бутербродов с арахисовым маслом и кукурузных чипсов? — не слишком весело засмеялся он.
— Если вы сделаете кусочки побольше, — усмехнулась она, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
— Ваше желание для меня закон. Или я сделаю большие толстые бутерброды, или погибну.
— Тогда до встречи.
Ренни нагнулась, поправляя коробки с конфетами, и Джесси не мог отвести от нее глаз. Длинные ноги, бедра, которые лишь угадывались под широким свитером, вызывали у него давно не испытываемое волнение. Пожалуй, с тех пор как он закончил школу. Видимо, чем дольше он находится рядом с этой женщиной, тем больше теряет контроль над своими эмоциями.
Ну что в ней особенного? Ни искусного макияжа, нм модной одежды или прически. Розовый свитер, свежее лицо, волосы, собранные в хвост. Кажется, именно это и действовало сильнейшим образом на его мужское естество.
— Эй, Дэниельс, хватит отлынивать. Не забывайте, я тут лишь в качестве советчика.
По ее лицу было видно, что она заметила его изучающий взгляд.
— Да я только на секунду остановился. — Джесси заставил себя отвести глаза и осмотрелся. — Мы с вами, похоже, справились с задачей.
— На вашем месте, — лукаво улыбнулась Ренни, — я бы сначала позвонила миссис Биллингс и пригласила ее приехать за конфетами в среду. Это поможет избежать нападения диверсантов.
— Молчи, женщина! — возмутился Джесси. — Мне совсем не до шуток! Я не боюсь предстать перед любым, даже самым недоброжелательным судом, готов отразить любые, даже самые грязные и нелепые обвинения или выйти из дела, однако не в силах преодолеть необъяснимый первобытный ужас перед хищными, бесцеремонными, напористыми продавцами сладостей.
— Джесси, не выдумывайте. Это обычные дети вроде Лекси и Бриттани. Кстати, раз мы вспомнили о девочках, вы уже договорились с каким-нибудь магазином, где бы им разрешили продавать конфеты?
— Та-ак. Похоже, мне известны далеко не все тонкости, — изумленно протянул он. — Значит, нужно еще кому-то звонить и просить?
Ренни кивнула.
— Там девочки смогут продать гораздо больше. Это проще, чем ходить по домам. — Она задумалась, а потом сказала: — В ближайшую пятницу с четырех до восьми я свободна. Если вы будете хорошо себя вести, я вам помогу.
— А что делать мне?
— Ничего особенного, только присутствовать. Девочки уже участвовали в подобных мероприятиях, поэтому знают, что и как делать. А вы должны стоять неподалеку, попивать кофе и стараться не замерзнуть.
— Вы мне поможете?
— Не замерзнуть?
— Это в гараже, — с дьявольской усмешкой ответил он, — есть множество восхитительных возможностей. А на улице, возле магазина, на глазах детей… Недопустимое легкомыслие.
Ренни хлопнула его по руке и ушла в дом. Когда Джесси уложил на место последнюю коробку, вернулся на кухню и сел за стол, она подвинула ему чашку кофе. Он благодарно кивнул и сделал маленький глоток.
Как один человек может заполнить все свободное пространство? Рядом с ним она чувствует себя хрупкой и маленькой, как ребенок.
Дорогие фирменные джинсы отлично сидели на нем, свитер обтягивал мускулистую грудь, волосы спутались. Одна прядь все время падала ему на лоб, когда он наклонялся за очередной коробкой. И каждый раз он проводил рукой по волосам, пытаясь их пригладить.
— Пожалуй, мне пора, девочки скоро вернутся из школы, а я стараюсь быть дома, чтобы встретить Бекки.
Джесси поднялся из-за стола и проводил ее к выходу.
— Большое спасибо за помощь, Ренни. Я не слишком разбираюсь в этих детских делах.
— Не за что, рада была помочь. Увидимся вечером.
— Вечером?
— На концерте.
— Ну и тупица, все забыл… — Его лицо выражало полную растерянность.
— Не беспокойтесь, вас наверняка приятно удивит игра оркестра. Струнные у них звучат отменно.
Но Ренни не обмолвилась о второй части предстоящего мероприятия, и он тут же спросил:
— Вы забыли про джазистов? Они как?
— Обычно мы, родители, относим это к личному соперничеству.
— Не понял!
— Вечером поймете.
Ее хитрая улыбка совсем не понравилась Джесси. У нее явно садистские наклонности.
Он вернулся в дом и посмотрел на часы. Вот-вот должны появиться девочки. Если племянницы хоть чем-то похожи на него, то начнут сразу просить есть. Надо приготовить им полезную закуску, чтобы отмести все просьбы о конфетах или другой ерунде.
Он успел очистить пару апельсинов, нарезал яблоко и тут услышал, как открылась входная дверь.
— Дети, я на кухне, — крикнул он. Первой вбежала Бриттани:
— Джесс, дядя, привет. Можно взять булочку?
— Нет, возьми лучше фрукты. Не перебивай аппетит, все уже готово.
На лице Бриттани появилось разочарование, словно ее жестоко обманули.
— А я думала, что ты станешь нас баловать, — обиженно протянула она. — Мама всегда пичкает нас полезной и здоровой пищей.
Но несмотря на разбитые надежды, взяла тарелку с фруктами и уселась за стол.
— Уроков много?
— Только математика, — ответила Бриттани, прожевав один кусок и заталкивая в рот следующий. — Сделаю до ужина, потому что в половине седьмого мне надо быть в школе, чтобы успеть подготовиться к концерту.
Джесси совсем запутался.
— Разве ваша мама неправильно указала время? Могу поклясться, там черным по белому написано, что концерт начинается в семь тридцать. — Он бросился листать многочисленные бумажки с наставлениями Вики.
Тут вошла Лекси и рассеяла его сомнения:
— Все правильно, концерт начинается полвосьмого, но все участники должны прийти на час раньше и получить настроенные инструменты. Чтобы уши у слушателей не сворачивались в трубочку от ужасной музыки.
Бриттани показала сестре язык.
— Ладно тебе, Лекси, — попытался угомонить ее Джесси. — Сегодня никто не будет играть плохо.
Она лишь окинула его одним из тех взглядов, какими дети смотрят на взрослых, наверное, с сотворения мира, и принялась выкладывать на стол учебники.
