— В прямом, в каком же еще?
— А-а… Еще техпаспорт был, доверенность…
— А оружие? — Илларионов посмотрел на него в упор. — Оружие у вас есть?
— Что-о?! — брови Елены Григорьевны выгнулись дугой и соприкоснулись с основанием волос, скрыв и без того узкий лоб.
— Какое еще оружие? — возмутился Леонидов.
— Вы так нервничаете, Виктор Михайлович! Я задал вопрос.
— Нет у меня никакого оружия и никогда не было! Я оружия в руках не держал, могу присягнуть!
— Да не надо, Господь с вами. Я вам верю. А в милицию все же стоило обратиться — избавили бы нас от лишних хлопот. Распишитесь… да нет, вы прочитайте сначала…
— Я вам тоже верю, — размашисто расписался Леонидов. Следователь сложил бумаги, завязал на папке тесемки, аккуратно, с присущей ему медлительностью, застегнул портфель на оба замка.
— А что теперь будет? — снова поинтересовалась хозяйка.
— Придется все же заявить о пропаже и получить новые права. Со всеми бюрократическими и финансовыми последствиями. Извините за беспокойство.
Леонидовы проводили его до двери.
— Скажите, а этот, что на фотографии, преступник? — спросил Леонидов.
— А как, по-вашему, можно назвать человека, разъезжающего с подложным документом?
— Я всегда говорила, что Бог шельму метит! — обрадовалась Леонидова. — Здорово он пострадал?
Илларионов не стал возражать, чтобы на ночь глядя не возбуждать в хозяевах еще большую радость по поводу того, что преступник пострадал здорово.
В какой-то из квартир работал приемник, сигналы «Маяка» оповещали о наступлении полночи. Наверняка в прокуратуре его уже ждало заключение автотехнической экспертизы. Но Илларионов уже не сомневался, что максимум, к чему может привести этот след, так это к такому же, как Леонидов, разуверившемуся в милиции владельцу.
— Да выключи ты печку, Вася! — потребовал он, сев в машину.
— Вы че это, Алексей Иваныч? — испуганно посмотрел на него тот. — Я ее воще не включал.
— Да? — оба вдруг засмеялись, чувствуя, что наступает второе дыхание.
— Ладно, тогда гони домой.
— В смысле, в прокуратуру? — уточнил шофер.
Илларионов глубоко вздохнул.
— Меня отвези домой в прямом смысле. А сам можешь ехать в прокуратуру, если у тебя там дом, — мягко, как душевнобольному, объяснил Илларионов и вдруг крикнул:
— И сигарету дай! А то ни сигарет, ни денег… чер-ртова жизнь!
15
«Дорогой Петя, поздравляю тебя с днем рождения. Желаю, чтобы на пятом десятке, который пошел с этой минуты, в твоей жизни не нашлось места подвигу», — мысленно произнес Петр, глядя в зеркало в мужском туалете на Петровке, 38. Именно здесь его застал час рождения, по рассказам матери, — 7.10 утра.
Всю ночь он мотался по городу со следственно-оперативной группой, реагируя на каждый подозрительный сигнал, способный пролить хоть толику света на филоновское дело. Серия опросов людей, знавших депутата, позволила составить представление о роде его деятельности. Некоторые заметки в блокноте убитого анализировали положение в энергокомплексе, рядом были перечислены вопросы о крестьянских хозяйствах — как раз все это обсуждалось в Думе перед его смертью…
Только сейчас Петр почувствовал, как чертовски устал. Хотелось побыть одному, подвести итоги не филоновского дела, нет — жизни, в которой нужно было что-то менять после сорока: либо вливать свежую кровь, либо прятаться куда-нибудь к едрене-фене в подполье, что в последнее время хотелось сделать все чаще и чаще. Спрятаться не от покушений, которых за последние полгода на него было два, не от телефонных угроз и подметных писем, этих неизменных спутников следовательской жизни, а от трупов, которые стали являться по ночам, от мучительного ощущения национальной катастрофы и сознания собственного бессилия.
Словно отвечая его желанию, утром в дежурную часть на Петровке позвонил начальник следственного управления Киселев. Поздравив Петра с днем рождения («Знает же, паразит, — усмехнулся Петр, — как рейтинг у подчиненных зарабатывать!»), он приказал ему не появляться на работе в течение суток. Это было самым желанным и дорогим подарком.
Петр еще минут тридцать потратил на отчет, потом по обыкновению зашел в оперчасть посмотреть сводки за ночь.
23.30. В квартире на Кутузовском найден труп сорокалетней, не работавшей хозяйки, убитой тремя жителями Чечни с целью ограбления;
1.05. У Павелецкого вокзала задержана проститутка. Четверо сопровождавших ее лиц при задержании оказали вооруженное сопротивление. Двое из них убиты, двоим удалось скрыться. Проводятся розыскные мероприятия;
3.25. Во время обыска на квартире взятого с поличным рэкетира обнаружены патроны 7,65 мм, гладкоствольное помповое ружье, газовый пистолет и десять патронов к нему;
5.00. В Медведкове обнаружен труп неизвестного мужчины лет 40. По заключению эксперта, смерть наступила в результате отравления клофелином;
5.45. В «мерседесе» на проспекте Мира обнаружен труп 42-летнего жителя Ивановской области;
10. На Аминьевском шоссе снайпером, засевшим в кустах, убит 40-летний директор малого предприятия. При попытке задержания снайпер покончил жизнь самоубийством. На месте преступления найден автоматический карабин «ПЗО М781» итальянского производства…
Все, к черту! День рождения — это день рождения, в конце концов, он бывает раз в году, а сорок исполняется раз в жизни. И хотя гороскоп предупреждал, что «день неблагоприятен, особенно для лиц, в подчинении которых находятся другие и в случае неудачных действий их ждет потеря занимаемого положения, активизация скрытых врагов, изгнание или гибель», начался он вполне сносно и так же должен был закончиться, ибо ни удачных, ни неудачных действий Петр сегодня предпринимать не собирался. Прогноз же этот можно было брать в рамочку, вешать на стену и руководствоваться им ежедневно по причине его потрясающей универсальности.
Петр умылся, вытер свежим полотенцем лицо и собирался уходить, как вдруг в туалет ворвался опер Каменев.
— Где тебя черти носят? — начал он со свойственной ему тактичностью, и бас его эхом отозвался в кафельных стенах. — Мне на вызов ехать, группа уже в «воронке», поэтому я коротко. — Каменев прокашлялся, одернул полы старомодной кожаной куртки на молнии и стал по стойке «смирно». — Товарищ советник юстиции 2-го класса, старший следователь по особо важным делам при исполняющем обязанности Генерального прокурора России-матери! Сегодня, когда вы переступили порог своей зрелости, позвольте пожелать вам, наконец, познать причины вещей и повергнуть под ноги все страхи, неумолимую судьбу и шум волн жадного Ахеронта… Не делайте на меня круглые глаза — я мог бы и продолжить, но долг велит мне ехать искоренять бандитизм и беспощадно бороться с организованной преступностью, а вам нужно отдыхать после ночных похождений. — Каменев сунул Петру тяжелый кулек с подарком и, порывисто обняв, выскочил в коридор.
— Мерси, Вергилий! — крикнул Петр вдогонку.
