объятиях мужчины. В течение нескольких долгих минут Фредерик позволил ей восторгаться способностью пробуждать его страсть, а потом с громким стоном сомкнул руки вокруг ее талии и одним уверенным движением подхватил Порцию на руки. Порция была захвачена врасплох, потому что Фредерик вместо постели отнес ее на низкий столик у дальней стены.
– Фредерик…
– Доверься мне, – успокоил он ее и опустил на край стола.
Дождавшись момента, когда их взгляды встретились, Фредерик медленно потянул вверх сорочку, намеренно потирая шелком ее соски.
– Клянусь всеми святыми, ты восхитительна, – выдохнул он, пробегая взглядом по всем изгибам ее тела, по линии плоского живота. Порция с шумом вдохнула воздух, а его пальцы проследовали тем же путем, что и взгляд, и наконец, достигли островка кудрявых волос между ног.
О Боже! Порция уже чувствовала, как в ней нарастает напряжение, за которым должно было последовать райское наслаждение. Но это произошло слишком скоро. Как ей ни нравилось то, что Фредерик доставляет ей наслаждение, Порции хотелось, чтобы он был ближе, когда и сам достигнет пика.
Ей необходимо было знать, что и она способна дать ему не меньшее наслаждение.
– Нет, – пробормотала Порция, а руки ее уже тянулись распустить пояс его халата. – Я хочу тебя видеть. Всего тебя.
– Как пожелаешь, крошка, – хрипло пробормотал он, с готовностью распахивая плотный халат и позволяя ему соскользнуть со своего тела.
У Порции захватило дух. В отличие от большинства известных ей мужчин Фредерик не представлял собой массы мускулов, покрытых волосами. Он был изящным и гладкокожим, как мраморные статуи греческих богов.
Не в силах противиться, она потянулась к нему, чтобы провести руками по груди, задержав ладони в том месте, где смогла ощутить бурное биение его сердца.
– Я не представляла, что мужчина может быть так прекрасен, – прошептала она.
Он ответил тихим смехом, раздвигая ее ноги, чтобы встать между ними.
– Не так прекрасен, как ты.
По телу Порции пробежала дрожь, когда она ощутила силу его возбуждения своей разгоряченной плотью.
– Последнее слово всегда остается за тобой. Верно? – поддразнила она прерывающимся голосом.
– Всегда, – заверил Фредерик, опустил голову и принялся жадно и требовательно целовать ее.
Руки Порции инстинктивно поднялись и обвили его шею, а ресницы опустились, когда его умные и ловкие пальцы принялись ласкать ее с бесконечным терпением и нежностью. От его легчайшего прикосновения Порцию охватило пламя, и ноги задрожали.
Все страхи и колебания были забыты перед лицом мучительной потребности в близости с ним. Она так долго была одна. Ей необходимо было почувствовать его нежное прикосновение, его тепло, услышать звук его голоса и ощутить наслаждение его близостью.
Порция забыла даже, что надо дышать, его большой палец прокладывал себе путь к маленькому бугорку между ее ног, а потом принялся играть на нем, высекая бесчисленные искры наслаждения. Ее пальцы беспокойно блуждали в его густых волосах, а ноги раздвигались все шире, будто она молчаливо посылала ему приглашение.
Осыпая поцелуями поднятое к нему лицо, Фредерик, наконец, достиг удобного положения для проникновения.
Она отпрянула и посмотрела на него с изумлением:
– Фредерик?
Серебристые глаза сверкнули из-под полуопущенных век.
– Я ведь сказал, малышка, что тебе следует довериться мне, – пробормотал он.
Его руки спустились к ее бедрам и сжали их. На мгновение Порция испытала изумление и разочарование, когда, вместо того чтобы вторгнуться в ее нежное тело, он рванулся вверх, не обращая внимания на ее стоны и мольбы войти в нее.
Пока его восставшая плоть не коснулась ее чувствительного бугорка, она не поняла его намерений.
– О, – задыхаясь пробормотала Порция и ресницы ее затрепетали, его удары заставляли ее изгибаться и извиваться.
– Обвей меня ногами, – скомандовал он, прижимаясь губами к ее ключице. Порция охотно подчинилась и его удары, приближающие ее к завершению, вызвали у нее тихие крики и стоны. – Да, куколка, да, детка, – стонал Фредерик, захватывая губами ее сосок и слегка потягивая его.
Прикосновение его языка к чувствительному соску довело Порцию до края пропасти.
Ее голова запрокинулась, и по всему телу побежали судороги, а дыхание стало прерывистым и хриплым.
Фредерик изменил положение и зарылся лицом в ее шею, бедра его продолжали неустанное движение, пока он не издал тихий крик и Порция не ощутила теплую струю его семени на своем животе.
В надежном кольце рук Порция уютно угнездилась у него на груди, и на губах у нее появилась удовлетворенная улыбка.
Снова Фредерику удалось подарить ей наслаждение, не представляющее угрозы для будущего.
Несомненно, его талант изобретателя не ограничивался инженерным делом.
Фредерика потрясло то, что Порция устроилась у него на груди и испустила вздох удовлетворения.
И дело было не только в наслаждении, которое они только что испытали. Это было чем-то из ряда вон выходящим. Для него это означало освобождение от ощущения неудачи, преследовавшего его долгие дни.
Нет, в этот момент у него появилось чувство, что все правильно. Он так решил, схватил ее в объятия и отнес на кровать.
Это было удивительно и даже пугающе, но совершенно правильно.
Уложив Порцию на матрас, Фредерик пошел ополоснуться, а потом во влажной еще одежде вернулся и растянулся рядом. Он принялся осыпать поцелуями гладкую кожу цвета слоновой кости.
Порция оставалась неподвижной под его ласками, и Фредерик поднял на нее глаза.
В пламени свечей он увидел ее бледное лицо, умиротворенное и нежное, и потемневшие глаза и рассыпавшиеся по подушке кудри, похожие на черный атлас, и это потрясло его.
Сейчас в ее облике не было ничего от генерала, командующего военными действиями.
Вместо этого она предстала перед ним в облике пленительной женщины-искусительницы.
И тело его откликнулось новой готовностью, он подавил стон. Фредерик нежно привлек Порцию в свои объятия, и голова ее оказалась у него на груди.
– Ты очень молчалива, детка, – пробормотал он, и пальцы его бездумно прогулялись по ее атласным кудрям.
– Я не знаю, что сказать, – ответила Порция, и ее пальцы задержались у него на груди.
– Ну, ты могла бы сказать, что я самый искусный и одаренный любовник, какого ты встречала в жизни. – Он поцеловал ее в лоб. – И что ты от меня в полном восторге. – Он поцеловал ее в кончик носа. – И что ты обожаешь и боготворишь меня…
– Боготворю? – перебила она, слегка ущипнув его за руку. – Черта с два!
Он насмешливо прищелкнул языком.
– Ну и выражения, девочка! Я потрясен.
– Не знаю, почему ты потрясен. Как владелица гостиницы я привыкла слышать такую речь, от которой покраснел бы и матрос.
Фредерика смутил ее легкомысленный тон, и он нахмурился. Черт возьми! Порции следовало одеваться в кружева, носить драгоценности и быть окруженной самыми изысканными людьми. Мужчины, встречавшиеся ей в жизни, жестоко обманывали ее.
– Это тебя смущает? Мой низменный язык!
– Нет, не это, а то, что ты заперта в уединении этой гостиницы, в то время как тебе следовало бы украшать своим обществом гостиные Лондона.
Он почувствовал, как ее тело напряглось и окаменело под его руками, она намеренно наклонилась, чтобы скрыть выражение своего лица.
– Никогда не имела желания украшать какую-нибудь гостиную.
Его палец скользнул под подбородок Порции. Фредерик приподнял ее лицо, чтобы увидеть его выражение. Оно было настороженным.
– Это не может быть полной правдой, Порция. Каждая юная девушка мечтает о своем дебюте в обществе. И ты, конечно, такая же. Разве нет?
Она долго молчала, будто совещалась с самой собой о том, стоит ли позволить ему копаться в своей личной жизни.
– Может быть, только тогда я была слишком молодой и слишком глупой, – со слабым вздохом признала она наконец.
– Почему же слишком глупой?
– Потому что отец никогда не собирался тратить деньги, чтобы должным образом обставить мой первый сезон.
Она рассмеялась коротким, безрадостным смехом.
– Мне приходилось самой шить себе платья, если у меня возникало желание посетить какое-нибудь местное собрание.
Фредерик не мог сдержать тихого восклицания. Он уже знал, что отец Порции был ослом. Теперь он узнал, что он к тому же был еще и скрягой.
– Черт возьми! Он был полным идиотом?
Она с некоторым удивлением встретила взгляд его блестящих глаз.
– Часто он вел себя, как слабовольный и себялюбивый человек, но не уверена, что был полным идиотом.
– Конечно, был, а иначе занялся бы тем, чтобы ты оказалась первой в списке невест. – Фредерик позволил своему пальцу прогуляться по теплой коже ее щеки. – Бог мой! С твоей красотой ты нашла бы себе мужа, который охотно содержал бы твоего папашу долгие годы.
– Отец считал, что мой ершистый характер распутает кавалеров, – пояснила Порция. – Особенно тех, кто мог рассчитывать на более приемлемую партию.
Фредерик поморщился, представив, что в самые юные годы жизни беззащитная и уязвимая девушка находилась во власти бессердечного негодяя. Черт возьми! Чудо, что Порция не была полностью раздавлена и навсегда уничтожена. Выражение ее лица было полно смирения.
– Ты не можешь представить, как он удивился, когда Эдвард в самом деле попросил моей руки.
Фредерик понял, что она открыла ему гораздо больше из своей жизни, чем
