скажет правду?
– Прежде всего я не знаю, почему он счел необходимым скрывать свой брак, и не могу угадать, что он сделает. – Сердце Фредерика болезненно сжалось, потому что он не хотел верить очевидному. – Конечно, трудно отрицать, что брак состоялся, раз там присутствовали миссис Гривс и Даннингтон.
– Даннингтон был на свадьбе? – Йен с шумом втянул воздух, и брови его сошлись вместе. – Нет, я в такое не верю.
– Старуха это утверждает.
– В таком случае она не в своем уме. Я хочу сказать… – Йен сердито тряхнул головой. – Клянусь Богом, разве Даннингтон позволил бы, чтобы тебя выкинули из родного дома, как ублюдка, если бы точно знал, что ты – законный наследник имения Грейстонов?
Фредерик дернулся, пораженный этим прямым вопросом. Господи!
Он еще не подумал о вине Даннингтона, способного хранить такую тайну двадцать восемь лет и так долго лгать ему.
Но кажущееся предательство Даннингтона можно было оценить и оплакать позже.
– Может быть, мой отец ухитрился убедить его хранить тайну, – пробормотал Фредерик. – Даннингтон, в конце концов, умудрился выклянчить целое состояние у старого скряги.
– Ты думаешь, Даннингтон за двадцать тысяч фунтов продал твое право законного наследника.
– Такая возможность существует.
Йен грязно выругался.
– Если этот так, он совершил смертный грех. Одно дело – хранить тайну, и совсем другое – украсть имя человека. – Потянувшись к Фредерику, Йен сжал его руку и нетерпеливо встряхнул ее. – Господи, Фредерик, у тебя украли судьбу.
Фредерик проглотил сдавленный смешок, потому что слова Йена раскатились по всей комнате и вызвали любопытные взгляды. К ним повернулось с полдюжины голов.
Его собственный гнев еще тлел, скрытый под не рассеявшимся потрясением, и внешне не проявился. Но со временем, Фредерик это знал, он впадет в бешенство и будет бушевать как безумец.
Сейчас же он был неправдоподобно спокоен.
– Пошли, мы привлекаем внимание, – сказал он, беря Йена за руку и твердо направляя к двери. На улице он ослабил хватку и остановился в тени здания.
Йен изучал его замкнутое, напряженное лицо с нескрываемым беспокойством.
– Что ты собираешься делать?
– Прежде всего я должен поговорить с отцом.
– Хочешь, чтобы я тебя сопровождал?
Фредерик с минуту обдумывал это предложение. Какая-то его часть хотела, чтобы Йен поехал с ним в Оук-Мэнор. Несмотря на едкий язык и иронические взгляды, друг обладал безусловной преданностью и легко мог бы совершить убийство, если бы счел, что этим принесет Фредерику счастье.
– Нет, – неохотно отказался Фредерик. – Думаю, мне лучше встретиться с ним один на один.
– Ты уверен? – Изящные смуглые пальцы крепче сжали его руку: – Я мог бы приложить некоторые усилия, чтобы заставить его сказать правду. Случайно получилось так, что я обладаю талантом делать неуступчивых джентльменов покладистыми.
Фредерик издал короткий смешок. Немногие в Лондоне знали, какие опасности таит неукротимый темперамент Йена Брекфорда.
– Я слышал об этом.
– Если я не могу сделать ничего лучшего, то, по крайней мере, помогу закопать труп.
– Весьма благородное предложение.
– А для чего еще существуют друзья?
Фредерик успокоился, пока молча смотрел на Йена, бывшего столько лет неотъемлемой частью его жизни. Связь между ними была крепче уз крови.
Что бы ни случилось, что бы он ни узнал от отца, Фредерик понимал, что никогда не останется один. С ним всегда будут Йен и Рауль.
Это было сознание, приносившее глубокую и непоколебимую уверенность и утешение, которые ничто не могло затронуть.
Даже предательство отца.
Выйдя наружу, Фредерик положил руку на плечо друга.
– Йен, не знаю, какой каприз фортуны привел тебя ко мне, когда я так в тебе нуждался, но я благодарен.
Йен смущенно переминался с ноги на ногу.
– Боже милостивый! Не надо поддаваться сентиментальности, мой мальчик Фредди. Я здесь потому, что мне это нравится, а когда я решу, что это не так, то исчезну, не позаботившись узнать, нужен я тебе или нет.
– О да, – сквозь зубы процедил Фредерик, стараясь скрыть недоверие. – Конечно, исчезнешь.
Йен подтолкнул его к лошади, ожидавшей хозяина.
– Все черти ада! Ты уже собрался в путь? Я намерен посвятить весь вечер низменным развлечениям, а потом… потом… – На его губах появилась зловещая улыбка: – Потом я найду красивую и покладистую бабенку, способную скрасить мое одиночество.
Фредерик неохотно принял поводья от ожидавшего награды мальчишки. Он не мог скрыть зависти.
Несколько стаканов вина и ночь, проведенная в объятиях красивой женщины (если этой женщиной была бы Порция Уокер), – такая перспектива была куда соблазнительнее ожидавшей его встречи с отцом.
К несчастью, он знал, что не сможет думать ни о чем другом до тех пор, пока не уладит дела с лордом Грейстоном.
Одним плавным движением Фредерик взмыл в седло и, коротко кивнув Йену, направился по улице.
До конца ночи он надеялся узнать правду. А потом…
Фредерик покачал головой. Он подумает об этом «потом» после всего, что его ждало нынче.
Фредерик придержал лошадь, перед тем как повернуть на дорожку, ведущую к усадьбе.
До этой минуты высокие дубы и широко раскинувшийся парк ничего не значили для него. По крайней мере, это лишь означало его прибытие в дом отца ради еще одного скучного и мучительного визита.
У Фредерика не возникало чувства радости, ощущения, что он вернулся домой, не было врожденного чувства гордости обладанием, и он не думал, как все изменится, когда окончится жизнь его отца.
Теперь же он заставлял себя разглядывать поместье. Ухоженные сады с фигурно подстриженными деревьями и кустами, с фонтанами и греческими статуями. Густые нетронутые леса. Перестроенная оранжерея. Богатые фермерские хозяйства, обещавшие неиссякаемую прибыль рачительному и усердному хозяину. Все это было поистине красиво. Красиво оформленное изящное наследие, в соответствии с богатыми традициями и властью семьи Грейстонов.
И по традиции, все это должно было перейти к нему, если ему удастся заставить отца признать правду.
Фредерик внезапно заторопил коня, а по спине пробежали неприятные мурашки.
Он никогда не был меркантильным человеком. Богатство, накопленное за долгие годы, было не более чем случайным результатом его успеха в делах.
Конечно, Фредерик никогда не принимал во внимание статуи или надворные постройки.
Боже! Не было ничего удивительного в том, что Саймон стал таким болваном и проводил свои дни в праздности вместо того, чтобы сделать приличную карьеру. Можно ли представить что-нибудь, более омерзительное и нездоровое, чем ожидание смерти отца?
Наконец достигнув дома, Фредерик с радостью вручил поводья поджидавшему возле дверей груму и поднялся по ступенькам. Он едва достиг верхней ступеньки, когда дверь отворилась и на пороге появился Морган, взиравший на гостя с выражением, далеким от его обычного бесстрастия. По правде говоря, в чертах его длинного лица запечатлелось нечто, похожее на облегчение.
– О, сэр, как приятно вас видеть! – пробормотал он, провожая Фредерика в коридор и закрывая за ним дверь. – Хозяин опасался, что вы к обеду можете не вернуться из Винчестера.
Фредерик снял и положил свою шляпу и перчатки. При последних словах Моргана его брови удивленно взмыли вверх.
– Лорд Грейстон знал, что я в Винчестере?
Морган позволил себе скромно кашлянуть и повел Фредерика по галерее, огибавшей лестницу.
– Я думаю, хозяин побывал в «Гербе королевы» и там ему сообщили, что вы в Винчестере.
Его шаги замедлились, когда он заметил, что Фредерик остановился перед большим портретом Саймона.
– А мистер Брекфорд присоединится к нам?
– Нет, он остался в Винчестере.
– Очень хорошо. Если пройдете туда, найдете хозяина в библиотеке.
Старый слуга откашлялся, видя, что Фредерик внимательно разглядывает круглое лицо Саймона, похожее на пудинг.
– Сэр?
– Знаешь, мне ни разу в жизни не довелось даже поздороваться с братом, – пробормотал Фредерик и протянул руку, чтобы потрогать тяжелую деревянную раму, – Право, если бы не эти портреты, я мог бы пройти мимо него на улице и не узнать его. Не правда ли, это странно?
– Я думаю, леди Грейстон настаивала на том, чтобы вы не встречались, – смущенно признал дворецкий.
Фредерик ответил отрывистым смехом:
– Вне всякого сомнения, она опасалась, что я могу запятнать ее драгоценного отпрыска своей позорной кровью.
– Скорее, она просто ревнивая кошка, всегда таившая подозрение, что ваш отец предпочитает вас ее сыну с тестообразным лицом, – послышался женский голос откуда-то из дальнего конца холла.
Морган издал придушенный звук, когда перед ними возникла дородная фигура кухарки.
– Миссис Шоу, вы не знаете, что говорите…
– Но это правда, мистер Морган, и вам это известно, – нетерпеливо перебила кухарка. – Сколько обедов и ужинов пережил хозяин, слушая, как леди Грейстон поучает его и упрекает в том, что он проявляет «противоестественное отсутствие интереса» к ее любимому Саймону? Как будто настоящая леди не должна предпочесть читать об успехах сына в газетах, а не любоваться тем, как глупый мальчишка красуется, словно павлин, и думает только о том, какого цвета сюртук надеть на бал у Петерсонов.
– Что говорят между собой муж и жена, вас не касается, миссис Шоу. – Морган ухитрялся смотреть на кухарку презрительно и свысока, хотя она была выше на добрый дюйм. – Мы здесь
