словно помешанные, плачут, проклинают все на свете — подумать только, их Модесто сидит там, точно крыса в ловушке. Правда, у него был воздушный шланг и немного воздуха он мог себе накачать, но при колоссальном давлении воды в выработках трудно было надеяться, что ему удастся долго продержаться.
Тогда управляющий кирпичного завода в Кулгарди доставил насос, который стал откачивать по пять тысяч галлонов в час, а полицейский инспектор Крэбб послал министру горной промышленности телеграмму, чтобы тот прислал водолазов. Пока же Фрэнк Хьюз, рудокоп с Южного Калгурли, предложил свои услуги: оказывается, он когда-то работал водолазом в Квинсленде и дело это знал — только скафандра у него не было.
На другой день специальным поездом приехали из Перта четыре водолаза с костюмами и приборами. Но ни один из них ничегошеньки не знал про рудники, так что Фрэнку Хьюзу пришлось надеть скафандр и спуститься в шахту на поиски Варискетти.
Он тщательно изучил план шахты и обдумал, как добраться до Варискетти. Должен вам сказать, это был настоящий подвиг — пробираться в темноте по затопленным штрекам! Ты можешь себе представить, Морри, да и ты. Том, каково это — прокладывать себе путь в темной и грязной воде, когда эта проклятая штука над головой может в любую минуту рухнуть и заживо тебя похоронить! Было десять часов, когда Фрэнк спустился вниз, а с ним водолаз Хирн — наблюдать за тем, чтоб оборудование было в порядке. Наверху стояла в ожидании огромная толпа — почти все рудокопы; они понимали, чем это грозит Фрэнку. И скажу тебе, Морри, у меня сердце в пятки ушло, когда пробило двенадцать часов, а от него — ни слуху ни духу. Я не так за Варискетти боялся, как за Фрэнка.
В час ночи Фрэнк, еле волоча ноги, вернулся на рудничный двор девятого горизонта, где его поджидал Хирн. Фрэнк сказал, что нашел Варискетти и что тот держится молодцом. Вы бы слышали, какое было ликование, когда он поднялся наверх отдышаться. В четыре часа утра он опять спустился — передать Варискетти консервы и записку. Но вопрос о том, как его вызволить, все еще оставался нерешенным.
Сначала думали было надеть на него скафандр. Но Варискетти четыре дня ничего не ел, и Фрэнк опасался, что он здорово ослаб, да и нервы у него в таком состоянии, что не выдержать ему путешествия в воде. Установили еще один насос, и вода начала спадать, но этак в час по чайной ложке!
Вы, конечно, помните, что десятый горизонт был затоплен и Варискетти сидел в скате, словно курица на насесте. Фрэнк рассчитал, что лучше всего добраться до Варискетти с девятого горизонта: вытащить его через переход футах в шестидесяти двух южнее того места, куда они спускались с Томом Хирном. Переход этот длиною в двадцать футов вел в забой. Они решили положить в нем наклонный настил из досок, соорудить этакий «стул» и таким манером вытащить Варискетти на девятый горизонт.
Но чтобы провести Варискетти через штрек, надо было ждать, пока насосы снизят уровень воды на десятом горизонте. Это было, конечно, рискованно, как заявил Фрэнк. Однако иначе живым его из шахты не вытащить — это был единственный возможный путь, пока Варискетти еще чувствовал себя более или менее прилично.
— С каким нетерпением ждали мы тогда вестей о нем! — воскликнула Салли. — Жив ли Варискетти, спасли ли его? — все только этим и жили. Прошло уже несколько дней, а у каждого был один он на уме. Как-то он там, бедняга, — ведь он был, можно сказать, на волосок от смерти: черная вода снизу и вся толща земли сверху. Казалось, только чудо могло его спасти.
— Его и в самом деле спасло чудо. Ведь не каждый день можно встретить человека, который проявил бы столько выносливости и изобретательности, как Фрэнк, — заметил Моррис.
— Безусловно, Морри, — сказал Динни и продолжал рассказ: — Итак девять дней прошло, прежде чем Фрэнк вытащил Варискетти, но ежедневно, рискуя жизнью, он спускался в скафандре проверить, как чувствует себя Варискетти, отнести ему консервы, записки и подбодрить его: держись, мол, через два-три дня вытащим. Варискетти плохо знал по-английски, так что он писал своему напарнику, а тот переводил его записки рудокопам, которые день и ночь толпились у шахты. В одной, помнится, Варискетти писал, что он не уверен, доведется ли ему когда-нибудь увидеть «сияние дня». Писал, что чувствует себя «совсем разбитым» и что силы у него «кончаются».
Тут Фрэнк решил не мешкать больше. Когда он первый раз спускался вниз, он думал, что вода в штреке спала и он сможет провести Варискетти без скафандра — так оно было бы лучше: тот увереннее бы себя чувствовал в обычном рабочем костюме. Но в одном месте Фрэнку оказалось с головой. Пришлось нырнуть и вылезти обратно. Только с третьего раза удалось ему добраться до Варискетти.
Он выкурил с Варискетти не одну сигарету, пока объяснил ему, что требуется.
Варискетти слез со своего насеста, и Фрэнк обвязал его на всякий случай канатом, потом обхватил крепко за пояс и повел. Не прошли они и несколько шагов, как Варискетти оказался по грудь в воде и сразу потерял сознание. Фрэнк взвалил его себе на спину да так и нес до самого перехода.
«Том Хирн ждал нас там, — рассказывал мне потом Фрэнк. — И он сделал свое дело с хладнокровием истинного англичанина. Я положил Варискетти на «стул», и Том вытащил его. А наверху уже дожидался доктор Митчел. Он сказал, что у Варискетти сдали нервы, к тому же полный упадок сил, но пульс в порядке».
У входа в рудник собрались сотни людей: все отвалы и крыши были усеяны народом. На копрах развевались флаги. И когда дали сигнал: «Оба скипа вниз», — мы уже решили, что это поднимаются Варискетти с Фрэнком. Но сначала вышли два рудокопа, которые помогали в шахте. Потом показался Фрэнк Хьюз, и толпа просто обезумела от радости. Все бросились обнимать его, жали руки. Но нас предупредили, что когда покажется Варискетти, надо будет вести себя спокойно, всякое волнение может повредить ему.
И в самом деле, когда он показался, одного взгляда на него было достаточно, чтобы отрезвить кого угодно: мертвенно бледный, весь скрючившийся, на глазах зеленые очки, уши заткнуты ватой. Ну прямо будто с того света явился.
Варискетти ни за что не хотел ложиться в больницу, так что управляющий посадил его в свой экипаж и отвез домой, чтобы дать ему возможность несколько дней отлежаться в постели. Тут все даго, какие были на приисках, не помня себя от радости, принялись качать Фрэнка.
«Рад, что угодил вам», — сказал им с улыбкой Фрэнк и отправился восвояси.
— Спасибо, Динни! — воскликнул Лал, восхищенный мужеством и скромностью молодчины- рудокопа. — Если человеку довелось в жизни сделать такое, значит она не прошла даром.
— Да ведь главное то, что Фрэнк не один раз спускался в затопленный штрек, — он проделывал это ежедневно и по два-три раза в день, чтобы хоть немного подбодрить Варискетти, — задумчиво сказал Том.
— Ей-богу, Динни, он герой! — взволнованно воскликнул Дэн. — А дали ему медаль за это?
— Еще бы! Одну от итальянского короля, а одну от Королевского общества человеколюбия. Фрэнк Хьюз был героем из героев, которого каждый у нас на приисках чтил и уважал, — заметила Салли. — Газеты только о нем и писали да печатали полученные им телеграммы.
— Но Хьюз никогда не забывал разделить свою славу с Хирном, — напомнил ей Моррис. — Его собственная жизнь, говорил он, всецело зависела от водолаза Хирна и его умения обращаться с водолазными приборами. Не забывал он и про инспектора Крэбба — всегда поминал его добрым словом, да и тех, кто день и ночь работал у насосов.
— И все-таки это чудо, что он спас Варискетти, — в раздумье произнес Дик. — Вот было бы у меня такое присутствие духа!
— У тебя оно есть, сынок, — не замедлила заверить его Салли.
— Правда? — Горячее заступничество матери вызвало у него улыбку. — Будем надеяться, что это так, мама.
Салли часто вспоминала потом этот вечер, последний вечер, который семья провела вместе в веселой и непринужденной беседе. Никогда больше не собирались они всей семьей за одним столом, чтобы поспорить, поболтать и посмеяться рассказам Динни.
Глава XVI
