Дик был в отчаянии. Динни узнал, что, пытаясь раздобыть хоть немного денег, он стал играть в ту-ап и в прочие азартные игры с другими безработными, которые собирались на площадке среди песчаных холмов близ гостиницы «Солнце». Дик взялся бы за любую работу — на поверхности или под землей, — но работы не было. Динни дал ему взаймы денег, чтобы он не сбился с пути, и предложил отправиться вместе в очередной поход за золотом.
— Дику полезно будет уйти на время из города, правда, Эми? — сказала Салли.
— Мне совершенно все равно, что он делает, — вызывающе крикнула Эми. — Я по горло сыта всем этим.
— Эми! — Салли не могла скрыть изумления — такое раздражение и неприязнь прозвучали в голосе Эми.
— Дело не только в том, что нам трудно приходится, — смутившись, пояснила Эми. — Просто мы с Диком не можем ужиться. И пытаться нечего.
Глава XLV
Дик был без работы уже полгода, когда ему предложили место в Вилуне. Это был богатый прииск возле озера Уэй, за триста шестьдесят с чем-то миль от Калгурли; его открыли еще в 1896 году, но так как руда там была низкосортная, при обработке ее встретились трудности. Несколько компаний пытались с помощью новой технологии все же двинуть разработку этого месторождения, но понесли большие убытки и прекратили работы. Не только среди рудокопов, но и среди акционеров и промышленных магнатов о прииске шла дурная слава из-за того, что в породе содержалось много мышьяка.
Дику предстояло ехать одному. О том, чтобы взять с собой Эми и Билла в эти дикие, необжитые места, не могло быть и речи.
Недавно созданная компания намеревалась возобновить работы на старой фабрике и провести опыты с вилунской рудой, и Дику предложили место младшего инженера-металлурга. Динни пытался отговорить его.
— Да что ты, Динни! — удивился Дик. — Я ни за что на свете не откажусь от этого.
— Послушай, Дик, — сказал Динни. — Вилуна — самая паршивая дыра во всей стране. Помню, Джордж Вудли с товарищами отправился из Кью на верблюдах попытать счастья близ озера Вайолет. Погода стояла хорошая, озеро — как зеркало, и на нем полно диких уток, кроншнепов и ибисов. Джордж говорил, что там даже чайки попадались. Первое золото нашел Леннан — жила выходила на поверхность на полмили восточнее того места, где потом раскинули главный лагерь. Он застолбил участок и назвал его Черный Лебедь. Партия собрала четыреста унций россыпного и открыла несколько золотоносных жил. Ребята застолбили участки, где потом был рудник Монарх, а Джорджу Вудли достался тот, что теперь под Призом. Потом началась лихорадка и туда ринулись капиталисты. Лагерь стали называть Вилуна — многие считали, что это по-здешнему значит «место, где гуляет ветер». Но мне один старик туземец сказал, что так кричат кроншнепы — Вии-луу-на! Вии-луу-на! — а кричали они там день и ночь. Первую дробилку поставил Джек Кимбер на Эссексе — она работала вручную с помощью лебедки. А потом Перси Мартин откопал кусок кварцевой руды в шестьсот унций, из них четыреста — чистого золота, и мы решили, что Вилуне предстоит блестящее будущее — куда там Калгурли и Боулдеру! Упряжка верблюдов притащила из Кью машины. Сколотили небольшой синдикат, пустили в ход первую обогатительную фабрику. Симми Дарлинг — мистер Дарлингтон Симпсон, он потом стал владельцем Черного Лебедя — принимал раз губернатора, сэра Джерарда Смита, так даже извинялся перед ним, что обед подают не на золоте. Ребята потом рассказывали, что кузнец с одного его рудника на Пик-Хилле в самом деле смастерил Симми тарелки из золота. Только скоро в окисленной руде золото пошло на убыль, и вилунские компании захирели.
— Знаю, — нетерпеливо сказал Дик. — Там дело не только в сульфидной руде. Попытки обогащать вилунскую руду при помощи обжига провалились. Бен Хау заявил, что ему удалось усовершенствовать процесс очистки за счет возгонки, но его способ осаждать золото оказался очень невыгодным. Добыча трех унций обошлась бы в тридцать тысяч фунтов стерлингов. Тогда работы прекратили и рудники забросили. Но у этой публики, к которой я нанимаюсь, есть какие-то новые идеи и пропасть денег. Даже если эта затея ничего не даст, у меня хоть будет возможность провести несколько интересных опытов.
— Это все очень хорошо, — проворчал Динни. — Только если бы ты видел, как мучаются люди, отравившись мышьяком, ты бы туда не рвался.
— Я таких видел сколько угодно, — сказал Дик. Салли ахнула от ужаса, и он поспешил прибавить: — Но я сумею позаботиться о себе. Не забывайте, что я привык возиться с цианидами.
Динни опять пустился в воспоминания, чтобы отвлечь Салли от тревожных мыслей.
— Помните вилунские наводнения, мэм? — спросил он. — О них там до сих пор еще вспоминают. Это было в девятисотом, озера тогда вышли из берегов, равнину залило кругом на много миль. А теперь, когда видишь этот бесплодный, высохший край, так просто не верится, что все это в самом деле было. Но что правда, то правда — у них на озере даже лодки были, и они завели яхт-клуб в тот год и устроили гонки. Можно было плыть под парусами полтораста миль. Яхты и лодки везли шестьсот миль поездом от побережья до Кью, а дальше переправляли на верблюдах. Только это было уже после, когда вода малость спала, а сперва на рудниках остановили работу, и лагерь оказался совсем отрезанным. Почтовая карета не могла проехать. Кучер, который вез последнюю почту, пробовал было пробраться, но в конце концов ему пришлось выпрячь лошадей и бросить карету. Она так и увязла посреди дороги, а в ней были мешки с почтой и тысяча унций золота! Припасы подходили к концу, и дело было совсем плохо, но тут Тому Твиди как-то удалось все же провезти инспектора с целым фургоном муки, сахара и чая. Года два или три погода в этих местах держалась на редкость хорошая. Травы и дичи было сколько угодно, и туземцы развоевались. Между двумя племенами произошел настоящий бой неподалеку от озера Вайолет. От трупов шло такое зловоние, что инспектор посулил Чарли Гусю, приехавшему из Кью, по тринадцать монет с головы, чтоб он только похоронил их. Чарли сделал недурное дельце: он зарывал трупы, а потом тут же сам их выкапывал, пока инспектор не догадался, в чем дело.
— Не везет некоторым, — усмехнулся Дик.
— Чарли Гусю и Микки Святоше очень даже повезло, когда в бурные девяностые годы они открыли в Кью несколько игорных притонов, — задумчиво сказал Динни. — Но уж если говорить, кому удача, а кому нет, так вот Джеку Карлсону действительно чертовски не повезло в Вилуне… Он искал золото миль на пятьдесят восточнее и набрел на останки Боба Мак-Кензи и его товарища, погибших в тех местах. Джек решил привезти тело Боба в Вилуну. Он взвалил его на верблюда и стал навьючивать туда же и пожитки, как вдруг ружье покойника выстрелило, и пуля пробила Джеку ногу. Ну и худо же ему пришлось, насилу выбрался. А все-таки Боба он не бросил и позаботился, чтобы товарищи устроили ему похороны как следует.
Скоро после этого я отправился в Внлуну, но там уже нечего было делать — кварцевые жилы совсем иссякли. В то лето приехал Герберт Гувер. Они с Джоном Эгнью решили, что лучшие дни Вилуны миновали. И я тоже так думаю.
— Не уезжай, Дик, — молила Салли. — Вилуна всегда была проклятым местом.
— Темнокожие издавна боятся раскидывать там лагерь, — заметил Динни. — А ведь там были дикие, свирепые племена! Бывало, нахлынут к озеру, как муравьи, а потом уйдут. Кэннинг раз попал в переделку — столкнулся с одним северным племенем, когда разведывал дорогу для перегона скота от Холл-Крика. Это было нешуточное дело, Дик, — прокладывать путь на восемьсот миль по таким пустынным местам! Но Кэннинг всегда умел найти воду и недурные пастбища для своих лошадей и верблюдов. Он странствовал полтора года и за это время потерял только одного из своих людей — Майка Тобина: темнокожие пронзили его копьем.
— Помню, помню, — вмешалась Салли. — С ними еще был тогда Длинный Билл Мэтьюсон, правда?
— Вот именно, — усмехнулся Динни. — Билли никому не давал забыть об этом! К каждому слову припутывал Кэннинга, уверял, что в жизни не видал лучшего следопыта. Но первым гуртовщикам, которые перегоняли потом стада по этой дороге, пришлось туго. Их было двое: одного звали Томпсон, другого —
