снизившись до последней возможности, подползти коридором между кочками. Я с интересом следил за ней и забыл натянуть поводок Нерли. Она в это время тоже надумала свое и влезла на кочку. Бекас вылетел и с криком те-ке-те-ке! опустился недалеко. Значит, это была матка, и у нее тут были молодые, а может быть, и запоздалые яйца. Стало жарко, слепни закусали собак, и мы не могли больше искать. В другой раз хорошо бы проверить Шепелевское болото.
Утки. Гнезда уток потому выходят далеко от родных плесов, где-то в лесах и болотах, что все это пространство между озером и местами гнездований бывает залито водой.
Говорят, что на южном плесе живут свои утки, и они жили бы, не мешаясь с другими, если бы их не гоняли охотники.
Письмо Зуеву (Москва, Никольская, 15. Сапожная мастерская).
В сапожную мастерскую Зуева.
Согласно вашему объявлению в «Охотничьей газете» и рекомендации «Московского Охотника» я весной этого года перед Пасхой купил у Вас охотничьи сапоги за 57 руб. Продавал мне их Ваш мастер.
После трех небольших весенних прогулок у меня явилось подозрение относительно прочности задника в правом сапоге, но я оставил этот вопрос до начала натаски собак и больше не носил сапоги весной.
Со 2-го Июля с. г. я начал натаску собак в болоте по пяти часов каждый день. Через неделю (9-го Июля) правый сапог сбился определенно и стал пропускать воду. По замечанию местного сапожника задник в правом сапоге неправильно затянут, и весь сапог был поставлен криво на колодке. Кроме того, материал задника, верней всего, очень слаб и весь товар среднего качества.
Перед этой покупкой Ваших сапог у меня были сапоги, сделанные Сергиевской артелью, и носились два года, не пропуская воды. Стоили они 27 рублей. И теперь они стоят там столько же, но готовых нет, а перед Пасхой они не брали заказ, почему я и купил у Вас сапоги.
В настоящее время я живу в болотах в 40 верстах от Сергиева и не буду иметь возможности приехать в Москву до конца охоты в Октябре. Я заказываю себе сапоги здесь, а Ваши откладываю, на сохранение. Они имеют вид совершенно новых, кроме сбитого задника и внутренней течи.
Будьте добры в течение двухнедельного срока ответить мне, согласны ли Вы признать возможную ошибку Вашего мастера в продаже негодных сапог и обещаетесь ли в Октябре по осмотре заменить их другими самого высокого, соответствующим цене, качества.
Если Вы не дадите ответа, то, не имея возможности сейчас подать в суд, я зарегистрирую этот факт для предупреждения других охотников в этой же самой газете «Московского Охотника», где Вы сделали свою публикацию, и передам сапоги на хранение местным властям до Октября с соответствующим замечанием о них местных экспертов.
Михаил Пришвин
Ваше письмо адресуйте: Сергиев, Комсомольская, 85, Михаилу Михайловичу Пришвину.
Весь Заболотский край облетела легенда о писателе-охотнике. Сегодня я шел в Заболотье по новой гати. Рабочие мостили ее. «Что вы описываете?» — спросили меня. Впереди была рожь. Я сказал: «Рожь описываю». Удивил. «А можете гать описать?» И, окружив меня, стали рассказывать, что они нанимались на одно дело, а делают два. Я в свою очередь рассказал им, что встретилась женщина, поклонилась мне до земли и просила заступиться: деверь выгнал из дому. Что мне было делать? «Вот так и с вашей гатью», — сказал я и пошел дальше. На обратном пути эти же рабочие остановили меня, и у нас был такой разговор. «Что видел?» — «Много всего». — «Видел ерша с золотым пером?» — «Что ерша! я видел карася с хвостом». Все засмеялись. Счастлив острый находчивый человек на Руси, легко и весело ему ходить…
Учитель Автономов из Заболотья (родом крестьянин из Шепелева) просил меня описать день 1-го Августа на озере. Человек делает 300 выстрелов, убивает 50 уток и пускает 100 подранков. Дичь в это время не берут. Местные охотники обслуживают Московских (в пятницу выспросить его). Подвиги Крыленки. Приехал с билетом научной охоты и давай бить уток в запрещенное время. Ему сказали, он ответил: «Это стоит 50 руб., получите!». «Пусть суд решает», — сказали. «Неприятность, конечно, — сказал он, — вы мне сделаете, — а суд возьмет те же 50 руб.».
После того местные охотники тоже начали палить в запрещенное время.
Даувальдер в отчаянии: Дубец не делает стоек и от бекасов отвертывается, понюхает и отвернется. С ним то же происходит, что со всеми членами семьи Кенты: очень тугой в натаске. Я посоветовал ему отправить Дубца по тетеревам, а потом перейти на бекасов. Мы взяли Кенту, Нерль, Дубца. Кента нашла выводок. Дубец довольно страстно носился по следам. Потом Кента нашла выводок бекасов на краю луга, переходящего в болото, там, где высокие луговые травы сменялись низкой осокой. Бекасята вывелись только сегодня, может быть, несколько часов тому назад, еле-еле могли передвигаться и не отошли на аршин от родной скорлупы. При них держались два старых бекаса, которые, один за другим взлетев из-под Кенты, сели от нас в несколько десятков шагов. Я подвел Нерль к бекасенку. Она стала, Даувальдер стал подводить Дубца. Нерль, вероятно из ревности, ринулась вперед. Я ее отлично вздул. Считаю случай, позволивший мне ее наказать, драгоценным. После того я взял Дубца и подвел его к бекасенку, он его не видел, но чуял и тянулся до тех пор, пока не наткнулся носом. И вот какие бывают собаки: он, испуганный, отпрыгнул! Я очень ласкал его, уговаривал опять приблизиться. Он мало продвинулся, но сделал стойку и даже лапу подогнул. Даувальдер был в совершенном восторге.
Этот латыш говорил, что нужно великое терпение служить у мужиков. Их неопрятность чудовищна, нравы ужасны (напр., отец учит ребенка ругаться по-матерному и когда достигнет, даст ему за это баранку, а еще многие отцы идут в чайную, едят там колбасу, а семья всю неделю пьет чай без сахару, и т. д.). Власти все из мужиков и просто, не загадывая ни о чем, делают себе карьеру.
Говорит, что
Работа по тетеревиному выводку в болоте.
Весь день буря, только к вечеру стихло, и удался хороший вечер. Ходил с одной Нерлью в школу на то место, где вчера нашли выводок бекасов.
Между украйной луга и болотного леса неширокая полоса нетопкого болота с веселой бекасиной остренькой осокой. Вижу кол, поставленный нами вчера для заметки недалеко от выводка. Нерль начинает приискивать и ведет манерой Кенты, выглядывая из травы носом вверх. Я уверен, что она ведет по бекасам. Мог бы спорить сколько угодно, что это выводок. Нерль делает стойку. Вылетает тетеревенок. Она проскочила за ним несколько шагов. Я крикнул, вылетела матка. Нерль сделала еще стойку, и уж я держал, держал ее, потом уложил даже и, разобрав траву, подпихнул тетеревенка. Их было шесть, чуть больше скворца, и все в разброде. По всем маленьким Нерль, находя, делала стойки, после того зашилась в
