волосы, словно струйка воды, скользнули по плечу вперед, под тонкую сорочку, в выемку меж соблазнительных холмиков.
Надо же было такое платье для невесты выбрать!
Девчушка отвернулась, побежала назад, на свое место. Шелковая ткань плотно прилегала к коже, подчеркивая линию бедер. Невеста словно хвасталась своим телом: вот эти крепкие груди теперь будет сжимать ладонь моего мужа, эту бархатную кожу целовать, эти покатые бедра миловать. Эти стройные ножки раздвинутся, впуская…
Создатель отвернулся, кинул повод услужливо подскочившему мальчишке, пошел к столу. Ему страстно захотелось выпить стопку водки, но в этом мире о таком пустяке оставалось только мечтать.
Хороводы распались, селяне устремились к выставленным яствам. На опустевшей площади остались только двое. Она и он. Парню на вид казалось лет двадцать, не больше. Самый обычный мальчишка: старательно причесанный, невысокий, угловатый. Именно он снимет сегодня с девочки сорочку, сожмет пальцами напрягшийся сосок, коснется его кончиком языка… Парень внимательно разглядывал свои ноги, но время от времени не выдерживал и выстреливал коротким взглядом в сторону невесты. На ее пунцовых губах каждый раз появлялась улыбка, хотя на жениха она вовсе и не смотрела.
Здешние жители за столом больше шутили и разговаривали, чем наедались грибами, и бурной ночи не предвиделось. Если на молодых и обращали внимание, то только в форме совета: «Не спешите, у вас еще вся жизнь впереди, никуда друг от друга не денетесь… Отвернись, отвернись, еще насмотришься… Намилуетесь, еще и надоесть успеет…»
Однако на небе оставалось все меньше и меньше ярких солнц – вместо них ввысь поднимались крупные, но совершенно блеклые звезды. Стол тоже постепенно пустел. В конце концов один из мужчин поднялся и уже знакомым хрипловатым голосом попросил:
– Благослови, Создатель, этих молодых на счастливую жизнь!
Жених с невестой встали перед Олегом, наконец-то соединив руки. Тонкая материя, словно наэлектризовавшись, плотно облепила девушку, открыв и подчеркнув каждый бугорок, каждую линию. Даже ямочка пупка проявилась ко всеобщему обозрению. Стало видно, какое прекрасное тело доставит наслаждение везучему мальчишке… Он раздвинет в стороны тонкие лямочки, обнажая плечи, и сорочка упадет, лишенная всякой поддержки. Руки его скользнут по прохладному, отзывчивому телу – вскинет голову, закрыв глаза, девушка, станет прерывистым ее дыхание… Никаких трусиков на ней нет и в помине. Курчавый пушок внизу живота, слегка расставленные ноги…
– Разве можно благословлять по ночам? – деревянным голосом спросил Создатель. – Я сделаю это завтра.
Окружающие взорвались радостным смехом, набросились на молодых и растащили их в стороны. Перспектива продлить праздник еще на день, а заодно потомить лишнюю ночь жениха с невестой селян только обрадовала. Шутки-прибаутки сыпались горохом. Но чья-то предусмотрительная рука в это время уже закрывала ворота. Промелькнули наконечники копий, хлопнула воротина сарая, тут и там вспыхивали желтоватые огоньки в окнах домов – поселок готовился ко сну.
Создателю для ночлега отвели большую светлую горницу, с тщательно отскобленными полами, занавешенными окнами и одной широкой кроватью посередине. Похоже, эти покои готовились для молодоженов. Олег задул лучину, разделся, лег на постель. Матрац был соломенный, но мягкий, еще не свалявшийся. Его явно только что набили.
Господь вытянулся во весь рост, раскинул в стороны руки, закрыл глаза. И перед мысленным взором опять увидел невесту. Ее тонкие брови, точеные ушки, изумрудные глаза. Острые девичьи груди с розовыми сосками, покатый изгиб бедра, стройные ножки. Мягкий пушок внизу живота… Создатель перекатился с боку на бок: но ведь это он ее придумал, он! Почему же она достается какому-то угловатому недоростку?! Такая красивая, юная, нетронутая…
Интересно, где она сейчас?
Олег сосредоточился на образе девчушки, стараясь почувствовать, где она находится, увидеть – как видел стрекоз, прежде чем посадить их коню между ушей. И ничуть не удивился, когда понял, что она в соседнем доме, мучится от бессонницы среди разомлевших от угощения подруг.
Создатель заставил ее встать. Это было совсем просто, так же легко, как разгонять легкие облачка или устраивать порхающие узоры из бабочек. Потом вывел из помещения.
На улице царила прохладная тишина. Медленно двигались в небе звезды, проползала в вышине похожая на два слипшихся желудя туча. Олег увидел свой дом ее глазами. Девушка вошла, закрыла дверь на задвижку.
Создатель поднял голову.
Девушка медленно, словно руки ее двигались в вязком желе, развязала ленточку на поясе – тонкая змейка скользнула на пол. Потом подняла руки к плечам, сдвинула лямочки «свадебного платья». Мягко, с вкрадчивым шорохом, словно покрывало с новорожденного памятника, упала ткань. Невеста замерла, смущенно наклонив голову, опустив руки вдоль тела. Волосы рассыпались, будто вуалью прикрывая грудь. Девушка плавным движением убрала волосы за спину, полностью открываясь Создателю, снова опустила руки вдоль тела. Сделала шаг вперед, вступив в луч звездного света, бьющего из окна. В волосах вспыхнули искорки, кожа окрасилась золотом. У Олега даже челюсти свело от напряжения. Порождение сна, она казалась видением, полуреальная в звездном свете и осязаемая даже на расстоянии.
Девушка дрогнула, мягко ступая, приблизилась к кровати, присела на краешек, положив ладони на колени, словно школьница, а когда Создатель, сгорая от страсти, уже готов был схватить ее, как татарин золотой оклад, единым движением откинулась на спину.
Острый напрягшийся сосок возник прямо перед губами. Олег едва сдержался, чтобы не укусить его от полноты чувств, прильнул в поцелуе. Девушка застонала, закрутила головой из стороны в стороны. Олег продолжал целовать ее, опускаясь все ниже и ниже, к гладкому животу, к бедрам, к пушистому холмику, так долго будораживший воображение… Терпеть больше не стало мочи. Создатель метнулся вверх, прильнул губами к ее губам, и одновременно вошел в нее, страстно, решительно, даже не ощутив девственности невесты. Девушка вскрикнула, обхватила его руками, послушно отвечая на каждое движение, отдаваясь вся, без остатка. Создатель ощутил внутри сладостный взрыв и без сил отвалился в сторону.
Девушка вскинулась, пискнула, заметалась по комнате затравленным мышонком и наконец забилась в угол, сжавшись в комок, пытаясь стать маленькой и незаметной, пропасть, совершенно исчезнуть. Но Олег не мог даже языком повернуть от сладостной усталости. Он только молча смотрел в ее сторону и улыбался. Теперь он заметил, что запертая дверь содрогается от ударов.
