Стенобитная машина, скрипя и раскачиваясь, продолжала тем временем свою работу, мерно и настойчиво всаживая в башню и стену камень за камнем. Один из таких валунов удачно угодил в трещину между венцами, возникшую еще два дня назад. От нового удара, да еще по ослабленному месту, башня резко качнулась — и вдруг верхняя ее часть стала задумчиво заваливаться наружу, ненадолго замерла, слегка покачалась неведомо на каком креплении и вдруг, рассыпаясь на бревна, покатилась наружу. Река наполнилась множеством всплесков, несколько далеко разлетевшихся обломков врезались даже в штабель плотов.
Муромские ратники издали общий восторженный вопль. Оставшаяся стена испустила несколько оглушительных щелчков, словно кто-то взмахнул пастушьим кнутом над самым ухом, — и вся стена на длину в добрых полторы сотни саженей — почти до ворот! — медленно завалилась в сторону города. Из-за вала донесся оглушительный грохот, вздыбилось огромное облако пыли, послышались крики ужаса.
— А-а-а-а!!! — Дружинники и новики кинулись обниматься, сбежали к самой реке, выхватили мечи, потрясая ими в сторону противоположного берега.
— Мост, мост! — спохватились некоторые из них. — Иноземец, наводи скорее мост!
— Что вам проку от моста, несчастные? — пожал плечами Ротгкхон. — Как вы на вал заберетесь? Он крутой, что стена, весь в траве и глине. Лестницы лучше вяжите, коли штурмовать невтерпеж.
Новики его послушались, взялись за работу. Многие дружинники, в предвкушении совсем уже близкой победы, стали им помогать. Работа спорилась — однако вербовщик сильно сомневался, что нужно начинать штурм в преддверии близкого вечера.
Сомнения разрешил княжич, примчавшийся на берег вместе с неизменным Журбой и волхвом.
— Ты готов, Лесослав? — тихо спросил он.
— Как медный котелок, — ответил вербовщик. — Всегда готов. Но коли сейчас наводить — как бы за ночь булгары мой мост не разломали.
— Ночь-ночь-ночь… — прикусил княжич губу. — К Ондузе подмога в любой день подойти может, тянуть нельзя. Строй! Журба, рассылай вестников к дозорам, стягивай силы, готовь штурм к полудню. Избор, молись Вересу с Перуном о силе, милости и удаче. Завтра они нам будут нужны. Камнемет пусть работает, пока камни не кончатся, охотников с вала отпугивает. А то как бы новых срубов на холме не поставили.
— Да, княже, — кивнул Ротгкхон и захлопал в ладони: — Сотня, ко мне немедля! Одежду и мечи скидайте, щиты под рукой держите. Ныне для вас самая война и начнется!
Новики зашевелелись, вербовщик же поймал за рукав волхва, шепотом на ухо спросил:
— Ты сказывал князю про ворожбу знахарки здешней? Что при нынешнем хозяине Ондузу никто одолеть не сможет?
— Нет, — так же тихо ответил Избор. — Чего она там нагадала, неведомо. Может, все сие ложь одна? К чему тревожить воеводу понапрасну?
— А если не понапрасну? Если как раз завтра булгарская рать и подойдет?
— Подойдет — биться будем, за реку Суру от страха не побежим.
— И то верно, — согласился Лесослав, расстегивая пояс. — Чему быть, того не миновать. Чем сильнее враг, тем славнее победа. А ну, малохольные, навались вот на это бревно! Кидай его в воду!
Новики послушно подхватили указанный хлыст, доволокли до берега, сбросили на склон — и дальше оно скатилось уже само. Ротгкхон бросился следом, что есть силы толкнул от себя более тонкий конец, поплыл через протоку, толкая его перед собой, а добравшись до другой стороны, поднырнул, уперся ногами в дно и приподнял свой край, выбрасывая его на сушу.
Бревно надежно переклинило чуть наискось поперек русла. Верхний край прижимало к берегу течением, верхний выглядывал на сушу, держась за счет веса. Если защитники сверху чего-нибудь сбросят — то только крепче в глине засядет.
— Берегись!!!
Ротгкхон, не дожидаясь продолжения, тут же нырнул под бревно, проплыл под ним до стремнины, осторожно выглянул — чтобы увидеть вонзающиеся в воду стрелы и тут же нырнуть обратно. Доплыв до своего берега, опять выглянул и крикнул:
— Щит бросайте! — На его призыв отозвались сразу трое новиков. Сцапав ближний из деревянных дисков и прикрывая голову, вербовщик выскочил к штабелю плотов и приказал: — Разбиваемся по парам! Один работает, второй его закрывает. Быстро, быстро! Сейчас сбрасываем в воду верхний плот, ныряем следом, толкаем его к тому берегу и привязываем к бревну!
— А почему отсюда не начать? — вздрогнув от стука стрелы по щиту, спросил один из черносотенцев.
— Потому, что тогда второй плот упадет поверх первого! — рявкнул Ротгкхон, выглянул из-под своего укрытия.
Сейчас, когда стена рухнула и угроза оказаться перемешанным с бревнами миновала, напротив катапульты собралось на валу десятка два лучников. До механизма стрелы все равно не долетали, а вот на строителей переправы защитники боеприпасов не жалели.
— Один работает, другой прикрывает! — еще раз повторил вербовщик. — Дружно… Навались!!!
Все вместе они столкнули со штабеля верхний плот — упав на берег с хорошей скоростью, он перевернулся и плюхнулся в реку. Новики и их сотник тут же кинулись следом, ухватившись со всех сторон, толкнули на глубину. Кто-то вскрикнул, но остальные, изо всех сил работая ногами, переволокли плот к другому берегу, приткнули к поперечному бревну. Поднырнув, Ротгкхон ухватил один из свисающих ремней, перекинул через ствол, накрепко привязал. Следуя его примеру, другие новики стали обматывать крепеж вокруг бревна и привязывать другие концы.
Стрелы сыпались непрерывным дождем — но найти добычу в воде и под щитами им не удавалось. А вот когда мальчишки, закончив работу, поплыли назад — булгары попали-таки одному из них в ягодицу.
— К волхву беги, — приказал ему на берегу Лесослав, а остальным указал на верх штабеля: — Навались!
Второй плот они привязали успешно, а за третий опять пришлось заплатить. На сей раз плечом голубоглазого новика — стрела пробила его насквозь и застряла наконечником снаружи. Однако дальше стало смеркаться, и точность стрельбы заметно упала. Последний плот черная сотня привязывала уже вовсе без щитов — лучники с холма просто не различали противника.
Впрочем, с последним плотом их работа не окончилась. Подобрав связанные лестницы, муромцы перешли реку, приложили их к склону и стали прибивать к скользкой влажной глине длинными штырями с рогатинами на конце — иначе те, когда по ним побегут наверх дружинники, рисковали соскользнуть или отвалиться. Поначалу все шло спокойно — но потом оставшиеся наверху караульные почуяли неладное, вниз огненной дугой упал факел, на миг высветив копошащихся на склоне людей — и началось!
Сверху прямо по крутому откосу покатились бревна и камни, стали падать какие-то пни и коряги, мешки с землей, тележные колеса и вообще все, что только попадалось караульным под руку. Новики прикрывались щитами, прижимались к самой земле — но деревянные диски не могли защитить от удара бревна так же надежно, как от стрелы, и храбрые мальчишки падали один за другим. Поставленные Лесославом на плотах дежурные пары оттаскивали покалеченных сразу, едва только те скатывались вниз, но несколько раз они отреагировать не успели, и раненых накрыло бревнами.
Ближе к полуночи сверху начали бросать горшки с маслом и жиром, горящие факела. Скопившийся на плотах хлам полыхнул, и вербовщик приказал отступить. Заплатив за упорство двумя животами и семью ранеными, его сотня смогла выстроить два яруса лестницы к гребню оборонительного вала — примерно на десять саженей, на две трети высоты.
Правда, теперь Ротгкхон подозревал, что к рассвету огонь сожрет все их труды без остатка.
Однако, когда рассвет осветил реку, стало ясно, что новики старались не зря. Лестница шириной в два десятка шагов осталась целой и невредимой, заметно обгорели только самые нижние ступени. Что до моста — то с плавающими в воде, глубоко погрузившимися бревнами пламя ничего сделать не смогло. Поверхность бревен, конечно, обуглилась, но атакующим это было только на руку — меньше ноги на мокрой древесине будут скользить.
С первыми лучами к мосту пришел и княжич со своей свитой. Оценив состояние переправы и штурмовых лестниц, он одобрительно кивнул:
— Молодец, иноземец, зря время не терял. Что же, теперь самое время услышать от буртасов их
