«информашки» типа: «Полдня жители проспекта Гагарина оставались без связи» или «Опять украдено два километра провода».
Вообще, конечно, воруют нагло до безумия. Один раз аварийная бригада выехала на вызов, на Лиговский проспект. Проложила там кусок кабеля взамен пропавшего, монтер начал паять «пары», как вдруг увидел, что провод начал уползать! Оказалось, пока они тут кабель закладывали, через три колодца какие- то шаромыжники уже его вытаскивать начали![29] Веселая заметка получилась.
Начальству подобная оперативность поначалу нравилась, но вскоре обрыдла. Набила оскомину вездесущая ПТС через номер. Танечке выразили удивление, она дала мне втык, я потрусил писать заметку про несчастных учителей, благо Лена меня познакомила с одной многоопытной учительницей истории. Так вот, в первые же минуты я понял, что «обиженная» учителка получает за свои уроки вдвое больше меня! Можно подумать, мне меньше вкалывать приходится?! Не говоря уже о том, что мне за своей парой баксов в день приходится по всему городу землю носом рыть, а она в школу рядом с домом, на все готовенькое приходит – ученички, уложив руку на руку, за партами сидят, чистенькие, сытые и румяные, учебный план спущен чуть не во времена зарождения славянской письменности и расписан на двести лет вперед, методички выучены наизусть, успеваемость запланирована РОНО, учебники отредактированы моей красоткой и выпущены в неограниченном количестве – сиди, отчеты заполняй. В общем, я тоже обиделся, и писать про нее не стал.
А вообще, тоскливая жизнь у нас в городе: пенсии платят, пособия платят, зарплату учителям – тоже платят. Ну, куда бедному журналисту податься? Прямо хоть опять по аптекам иди и про бесплатные лекарства спрашивай! Слава богу, хоть на них в городском бюджете никогда денег не хватает, а то хоть вообще с голодухи помирай. Вот только надоели мне эти лекарства, как Тане Часновой телефонные аварии.
Вернулась Леночка, подкралась ко мне сзади и чмокнула в ухо. Потом обняла.
– Ты меня до Манежа подбросишь?
– Какой-такой Манеж? – изобразил я ревнивого супруга. – Ты разве на работу не идешь?
– Иду, иду, кристалл моего сердца, – улыбнулась она. – Просто мне сегодня опять за лотком стоять. Там сегодня выставка детской игрушки.
– Какая выставка? – от ее слов ощутимо пахнуло «фартингом».
– Третья международная Шоу-Выставка «Игрушка-99», – отчеканила Леночка, – организованная фирмой «Эксполенд» при поддержке Санкт-Петербургской торгово-промышленной палаты. Разве я не говорила?
– Минуточку, – потянулся я за своим блокнотом, – я записываю… Значит, «Эксполенд» при поддержке С-П-Т-П-П-П…
– Одно «П» лишнее, – моментально уловила профессиональным редакторским чутьем прекраснейшая из женщин.
– Неважно, – поморщился я, но ненужную букву зачеркнул. – Поехали.
Проведя меня через служебный вход, Аленка убежала к своим стендам, а я отправился гулять по выставке. Вопреки названию, игрушек здесь было меньше всего. Имелись в наличии стеклянные витрины, за которыми скрывались народные и театральные костюмы; декоративные поделки из стекла и дерева. Кое- какие театры выставили на всеобщее обозрение декорации, отгороженные от любопытных ленточками, и подвесили на веревках кукольные игрушки, отчего их закутки стали удивительно напоминать памятники казненным декабристам. Стояло несколько книжных лотков – тут я с удивлением обнаружил, что какое-то издательство вовсю лепит иллюстрированные энциклопедии в серии «Очевидец», без зазрения совести сдирая их с компакт-дисков под тем же названием. Приторговывали здесь и образованием – представители нескольких гимназий вовсю вербовали будущих учеников, и искусством в виде эстампов, бижутерии и керамики, посреди которой ухитрился затесаться электрический фен. Тематике, на мой взгляд, соответствовали только два экспонента: некая стратегическая фирма, устроившая карточную игру вроде «Магии», и «Лего», организовавший конкурс лепки из своего конструктора; а что касается лучшего стенда, то он принадлежал «Детскому каналу». Этот стенд состоял из натянутой между колоннами веревочки, на которой висел тетрадный листок с лаконичной запиской: «Ищем таланты» – и телефон.
Впрочем, детворе здесь было раздолье: для них организовали шумный концерт-конкурс, игру в лабиринт, викторину; для них работали самые настоящие гримеры, которые раскрашивали всех желающих хоть в фею, хоть в чертенка, хоть в золотую рыбку или кота в сапогах; для них в углу стояла в углу огромная пластмассовая спиральная горка, от которой постоянно доносились восторженные вопли… То есть, это я думал, что восторженные, а, как выяснилось, горка от активного использования зарядилась статическим электричеством, и каждого, кто с нее спрыгивал, било током с задницу. Малышня визжала, но все равно каталась.
В общем, дело шло к тому, что долларов на шесть тут впечатлений хватит. Можно добавить немножко нюней насчет длинного хвоста посетителей перед входом, извернувшегося под иссушающим солнцем… Нет, очередь пусть лучше мерзнет – солнце солнцем, а дохлые апрельские сугробы еще вянут на каждом газоне. Потом добавлю про новые таланты, что будут открыты на конкурсе, про подростков, которые сами снимают о выставке телерепортаж… А может, и восемь баксов вытяну. Ну, а подрежут статью, так подрежут. Не в первый раз. Все равно себе на пирожок и «Мерсу» на пяток литров бензина заработаю.
Леночке оказалось не до меня – она оживленно беседовала с каким-то солидным господином в сером костюме, демонстрируя ему трехкилограммовый справочник по английской словесности. Холодное оружие, а не литература. Пришлось издалека помахать ей рукой и отправиться на выход. Если повезет, материал успею состряпать до двух, в три сдам Танечке, и есть хороший шанс, что завтра он украсит третью страницу великолепного «Часа Пик» – лучшей газеты всех времен и народов, из тех, в которых я работал.
А вот на улице меня ждало зрелище, способное испортить настроение любому честному, законопослушному автомобилисту: рядом с моим «Мерседесом» стоял, покачиваясь с носка на пятку и выжидательно поглядывая по сторонам, инспектор ГАИ… Простите, ГИБДД.
Я попятился к перекрестку и поднял глаза на знаки. Висел только один: «Тупик». Стало быть, стоянка здесь не запрещена. Разметки на Конногвардейском бульваре тоже отродясь не водилось. Ну, а раз машина стоит, а не едет, то других запретов нарушить тоже, вроде бы, не способна. Я достал из кармана ключи, набрал полную грудь воздуха и отважно двинулся вперед.
– Твоя телега? – хмуро спросил инспектор.
– Моя! – не без вызова ответил я.
– Тебя просили позвонить.
