Так писал древний эллин Еврипид в драме 'Циклоп' от лица ее заглавного персонажа. То была пьеса ужасов, и грек изощрялся, выдумывая мировоззрение поотвратительней, словами возмещал отсутствие спецэффектов и компьютерной графики. Кощунственные рассуждения должны были заставить зрителей увидеть в актере под простенькой маской — омерзительное чудовище, адскую тварь, самим существованием оскверняющую землю и небо! Говорят, сам Еврипид после написания этих строк и актеры — после их озвучивания, долгое время проводили в храмах на церемониях очищения…
О, с какими воплями ужаса и отвращения они бежали бы из наших городов, по которым бродят миллионы двухглахзых циклопов! Циклопов, любящих порассуждать, что 'главное — внутри', что 'бог у каждого человека свой'. О да, для них 'главное' — то, что внутри них. Их 'бог' — свой, свой собственный у каждого из этих 'людей'. Утроба — их 'бог', и нет у них иного Бога, и Фрейд пророк его… и при этом они всякий раз разыгрывают (перед кем?) омерзение и ужас при мысли о древних жертвоприношениях. Это не жалость. Это оскорбленное религиозное чувство, задетый фанатизм утробопоклонников говорит в них. Говорит в нас!
И щадя чувства утробопоклонников, многие авторы пишут, будто жертвоприношений у славян не было. Будто их принесли злые варяги — конечно, 'скандинавы'. Вообще-то славяне употребляли производное от скандинавского 'blot' — жертва: '…и тех (кур — Л. П.) блутивше, сами едят'. Но хватало и своих, исконных. 'Жертва', и 'треба', и даже привычное нам, такое духовно-прозрачное 'молитва' обозначало когда-то жертвоприношение; говорили 'замолить бычка святому Илье'. Отсюда и русское присловье 'Молитвой мир стоит', слишком легко принимаемое за образец постной православной премудрости. Мир стоит жертвой — жертвой Рода! — вот что подразумевает поговорка. А так как мир стареет, его надо подновлять, омолаживать, магически уподобляя очередные жертвы Всеотцу. В этом был главный смысл жертвоприношения, а не в 'кормлении' огромных деревянных и каменных 'кукол', не в разделении пищи с Высшими силами и приобщение тем самым к этим силам, и уж подавно не в 'торговле' с Богами по принципу 'я тебе — ты мне'! Мир омолаживала, подновляла, спасала жертва, ложившаяся на алтарь — и ничего не было важнее этого ни на земле, ни в небе. Мясо и кровь жертвы приобщали к этому обновлению участников обряда. Животное же обретало наилучшее посмертие из возможных. Индусы полагали, что жертвы попадают в райский мир того Божества, которому принесены. В религии Митры принесенный Богом света Митрой в жертву бык превращается в Бога плодородия и земледелия Сильвана. Эллины считали, что царевна Ифигения, принесенная в жертву царем Агамемноном, ее отцом, стала Богиней-Девой, покровительницей Тавриды, древнего Крыма. Такие же представления должны были существовать и у славян.
Да, скажете мне вы, читатель, но язычники приносили в жертву людей. А это уж никуда не годится. Мало ли что там они считали, мы знаем, что человеческая жизнь — высшая ценность и дается она только раз. Да, велика же наша 'духовность', если мы отождествляем жизнь с шевелением тела… но я не о том.
Высшая ценность?
Читатель, вы ездите в автомобилях, трамваях, автобусах? Вы читаете газеты и журналы, доставленные по автодорогам? Кушаете свежий хлеб, тем же способом прибывший из пекарни? И вас не смущает, что на дорогах России, только одной России, не самой автомобилизированной в мире страны, в год гибнет в среднем около 4000 человек? Это — жертвы. Человеческие жертвы современным идолам Успеха, Скорости и Прогресса. Мы не будем сейчас считать жертв гиподинамии, загазованности воздуха и прочих побочных явлений. Поговорим лишь о тех, кто сам, непосредственно превратился в кровавый фарш на асфальтовом жертвеннике. Вы миритесь с этими жертвами. Вы пользуетесь услугами жрущих эти жертвы железных, стеклянноглазых идолов. Так какое вы имеете право брезгливо воротить нос от предков- язычников? Где ваш протест — ведь ежедневно в вашей стране размазывают по асфальту очередную 'высшую ценность'? А есть еще аборты — жертвоприношения младенцев слепому божку Комфорта. А есть…много всяких идолов жрут 'высшую ценность' с нашего молчаливого согласия, и при нашем косвенном участии. Вот наша тайная религия, о которой я обещал сказать несколько слов. Вещь и в самом деле непотребная.
В языческом обществе человеческие жертвы были не обыденностью, как нынче, а явлением чрезвычайным и приносились в чрезвычайных обстоятельствах. Когда мир на данном участке всерьез портился и его было необходимо как можно сильнее обновить. Никому не приходило в голову приносить в жертву человека ради своего личного благополучия или успеха. На принесение таких жертв имел право лишь правитель, воевода или судья, а жертвой мог быть пленный, преступник или доброволец. Так гласят индийские шастры. Но и в древнем Риме в гладиаторы — мы забываем, что гладиаторские игры были, особенно в начале, не развлечением, а ритуалом, жертвой — попадали преступники, военнопленные или добровольцы, и назначали эти игры высшие должностные лица, правители и полководцы. То же прослеживается и в скандинавских сагах. То же, по всей видимости, было и у славян.
Но раз мы уже заговорили о правителях — пора переходить к общественному устройству Руси времен моего героя.
Легко догадаться, что в обществе, в котором такое место занимала религия и жертвоприношения, высшую ступень занимали жрецы. Однако тут иные ученые возникают на нашем пути с радостной вестью, что жрецов-де у славян не было.
Читатель, у вас не выработался некий рефлекс? Ага, у меня тоже. Когда очередной историк с улыбкой мазохиста вещает, что у наших предков чего-то там не было — государства, городов, храмов — я отворачиваюсь от него и лезу в источники. Как правило, они утверждают нечто прямо противоположное. Однако на сей раз не будем спешить. Порассуждаем.
Помните, в начале главы мы говорили, что определяющим жизнь язычников законом было: 'так делали Боги; так теперь делают люди'? Без этого закона нельзя было… буквально ничего. Строишь дом — как Боги создавали мир. Ложишься с женой — как Сварог-Небо ложится на Макошь-Землю. Воюешь с врагом — как Перун бьет бесов. Вытесывая лодку, лепя горшок, вспахивая поле, человек обязательно старался вспомнить — как это делали впервые Боги и Предки. Иначе… иначе крепость обрядов и обычаев даст трещину, и засочатся в нее мутные мертвые воды Кромешного, нижнего мира, хлынет новое-навье, полезет бесовщина…
Но откуда узнать — как? Как именно 'делали Боги'? Как мы узнаем об этом? Конечно, из мифов и обрядов. Следовательно, для язычника знание мифов и обрядов жизненно необходимо. И если нет особого сословия жрецов, их хранителей, то знание, 'как надо' должно быть достоянием каждого, по крайней мере — каждого домохозяина. То же и с жертвоприношениями. У эллинов, у скандинавов так и было. Мифы знал каждый свободный домохозяин — и эти мифы дошли до нас в самых разных источниках. А вот у кельтов
