средневековая поэма 'Рене де Монтабан' — 'отличными'.
Заглавный герой поэмы, рыцарь Карла Великого, купил одну и стал пользоваться славой неуязвимого бойца. Технологии, таким образом, в языческой Руси были не ниже мирового уровня. Некоторые клинки той эпохи сохранились до наших дней. На них имена кузнецов-русов — 'Людота' и 'Славимир'.
На это тоже обратим внимание, читатель, — русы-кузнецы, представители профессии, дольше прочих державшейся за древних Богов (не зря молитва святого Патрика защищает христианина 'fri brichta goband ocus druad' — 'от чар кузнецов и друидов'), оказывается, грамотны.
И не они одни — в одном из курганов могильника Гнездово на кувшине красуется надпись, которую учёные читают то как 'горушна' (горчица), то как 'Горух пса' (то есть, 'Горух писал').
Честно признаться, мне больше по душе последняя расшифровка: большинство древних надписей — вот такие 'автографы', а представить, зачем северным славянам в X веке могла понадобиться огромная амфора с горчицей, мне как-то не по силам.
Наконец, самая, на мой взгляд, занимательная надпись той эпохи найдена в Новгороде, в слоях середины X века. Это бирка-пломба от мешка с данью. На ней изображён символ княжьего рода — сокол, вилкой раскинувший крылья, и надпись: 'Мечнич мех в тех метах. Полтвец' ('Этим помечен мешок мечника. Полтвец'.)
Мечник — служилый княжеский человек, которому, очевидно, принадлежал мешок. Рядом со своим званием' он для неграмотных вырезал меч. А Полтвец — имя этого поэта на княжьей службе.
Оцените игру созвучий в оригинальной надписи! Эта короткая надпись очень похожа на 'висы' — короткие, иной раз — из одной строчки, стихи скандинавских поэтов, скальдов.
Между прочим, идея, что письменность на Русь принесло лишь крещение или, по крайней мере, Кирилл с Мефодием, — 'заслуга' опять-таки православствующих, а не православных.
В православном 'Паннонском житии св. Кирилла' чёрным по белому написано, что будущий святой, посетив Корсунь-Херсонес, древний город неподалёку от нынешнего Севастополя, видел там книги, написанные 'русьскими письмены'.
Именно 'русьскими' — так написано в 26 (прописью — двадцати шести) известных нам списках жития, так что попытки переделать их на 'сурские' (сирийские), 'готские' и т.д., ни что иное, как проявление какого-то странного страха иных исследователей при мысли о грамотности далёких предков[6].
И скорее всего это были те письмена, которые сегодня неправомерно называются кириллицей. Именно их, как пишет палеограф С.В. Высоцкий, в Средние века называли 'русским письмом', а 'славянским' — глаголицу.
'Солунских братьев', как известно, считают изобретателями именно славянской письменности. И первые памятники глаголицы — это церковные надписи и богослужебные книги, именно то, на что могли направить свои усилия братья-миссионеры.
А вот 'кириллица' встречается впервые в местах совершенно 'неподобающих' — на глиняном кувшине, на клинках мечей, на бирке, в надписях совершенно мирских по смыслу и содержанию, не упоминающих даже имён христианских.
А, по единодушному мнению русских летописцев, византийских хронистов и арабских географов, торговцами, сборщиками дани, воинами и кователями мечей в Восточной Европе X века были именно русы — вот и 'русское письмо'.
Так что, любители порассуждать о том, сколь многим-де мы обязаны 'Солунским братьям', очевидно, пишут глаголицей. Я же пишу эту книгу знаками, восходящими к 'русьским письменам' язычников Людоты, Славимира, Полтвеца и Горуха.
И если признание иноземцами титула государей за русскими правителями и имени государства за самой Русью говорит об уровне общественного развития языческой Руси, если высокая оценка иноземцами изделий русских мастеров — это уровень цивилизации, то грамотность русов-язычников, не жрецов или князей, а простых людей — кузнецов, купцов, княжьего служилого люда — это уровень культуры.
Уровень, надо сказать, весьма высокий — ещё несколько веков спустя в ином рыцарском романе христианской Европы можно было прочесть: 'жил благородный рыцарь. Он был таким учёным, что даже умел читать'.
Конечно, неверно говорить, что страна грамотных кузнецов стояла 'выше' стран с уже возникавшими университетами. Просто надо признать, что нет и не может быть никакого 'выше' и 'ниже', что особенности языческой Руси — или Запада — это именно особенности, а не признаки загадочной 'отсталости' (чтобы говорить об отставших, нужно быть твёрдо убеждённым, что все идут в одном направлении[7]), или не менее загадочного 'прогресса'.
Поскольку речь в нашей книге о язычниках, то надо сказать несколько слов и о язычестве Древней Руси, дать хотя бы самое общее, естественно, чудовищно схематичное представление о Вере, ради которой герои нашей книги будут жить, сражаться и погибать.
Для начала: — славяне и русы знали единого Бога. Об этом свидетельствует Прокопий Кесарийский, византийский автор VI века и немец Гельмольд полтысячи лет спустя.
В договоре руси с греками в 945 году сказано: '…а те из них (русов. — Л.П.), кто не крещен, да не имеют помощи от Бога и Перуна', а в 971 году воинствующие язычники Святослава клянутся 'от Бога, в него же веруем, в Перуна, и в Волоса, скотья Бога'.
В насквозь, как увидим, языческом 'Слове о полку…' — 'суда Божия не минута' в цитате из оборотня и колдуна Бояна, Велесова внука, обращённой к князю-оборотню Всеславу Полоцкому.
Второй раз Бог упоминается в 'Слове…', когда в ответ на молитву Ярославны Солнцу, Ветру и Дону: 'Игорю князю Бог путь кажет из земли Половецкой на землю Русскую'. Вряд ли на языческую молитву отозвался Христос!
Князь ещё некрещёных болгар Пресиян писал в своей так называемой Филиписийской надписи: 'Когда кто-то говорит правду — Бог видит. И когда кто-то лжёт — Бог видит. Болгары сделали много хорошего христианам, а христиане забыли об этом — но Бог видит!'
Сам болгарский правитель, кстати, величал себя 'От Бога князь' — притом, что от христиан он себя, как мы с вами, читатель, только что видели, чётко отличал.
Язычники не часто называли это Божество собственным именем. Да и понятно. Да простится мне такое сравнение, но есть звери — лисы, лоси, барсуки, кабаны, а есть — Зверь, которого по имени лишний раз лучше не поминать, а то ведь, о нём речь, а он — навстречь.
У поморов были рыбы — сельдь, треска, навага — и была Рыба, которую лучше не поминать всуе (обидится, уйдёт), спасение поморских посёлков от голода и цинги — сёмга. Её я рискнул назвать, ибо она читателям неочевидна, да и я не помор.
Для, простите, наркомана есть всякие там осока, пырей, лебеда, а есть — Трава, основа его страшного и жалкого существования.
Самое главное мы подчас называем не собственным именем, а родовым. Отсюда и этот Бог у славян- язычников для обозначения Бога над Богами, Бога Богов.
Между прочим, не одни русы пользовались такой логикой. Скандинавы очень часто называли своего верховного Бога Одина просто 'Ас' — 'Бог'. Тюрки называли 'Богом' Тенгри — повелителя Богов, небесного хана. Эллины звали Зевса Олимпийского ' Богом' — Днём.
Верховного Бога балтов звали Диевс — опять-таки попросту 'Бог'. Мать Богов индусов именуется до сих пор Дэви — Богиня.
Но мы знаем Его имя, имя, под которым славили Его наши пращуры-русы. Это заслуга покойного академика Бориса Александровича Рыбакова. Его открытия не опровергнет никакая злопыхательская 'критика'.
Впрочем, мы не будем здесь подробно её рассматривать и опровергать. За открытие Рыбакова говорят источники — единственный надежный фундамент любой исторической мысли.
В одной из древнерусских книг сказано — 'Всему бо есть творец Бог, а не Род' — следовательно, кто-то утверждал обратное! В 'Слове Исайи пророка о Роде и Рожаницах' культ Рода противопоставляется на равных 'праведной' вере в 'истинного' бога Библии.
Есть и иные доказательства, но здесь хватит этих. Как говорили древние римляне, sapienti sat — разумному достаточно, желающих же спора ради спора не утолишь и множеством томов.
