– Все-таки они совершенно безмозглые существа, – негромко сделал вывод Олег. – Не догадались сломать ее или выдернуть.
– О чем сказываешь, дружище? – поинтересовался Годислав.
Вместо ответа Середин свернул вправо, знакомым путем проехал мимо ельника и натянул поводья.
– Что за проклятье? – пробормотал боярин. – Это тот же обрыв?
– Нас все еще кто-то кружит, – кивнул Олег. – Нужно останавливаться, чего зазря ноги топтать? Зелье сварить попробую. Если моя магия сильнее здешней окажется, завтра вырвемся.
– А может, сие другое место, токмо похожее? – спросил сзади холоп. – Следов-то ночной схватки нет нигде, как и не было!
– Чтобы человека кружить, следы заметать надобно. Иначе догадается.
Олег спешился, спустился к реке, раскидал снег, казавшийся девственным – и тут же стали видны темные кровяные разводы.
– И ведь вставать опять здесь придется, – вздохнул ведун. – Отбиваться здесь удобнее всего.
На обрыве показалась молодая волчица, глянула на Середина – и тут же метнулась за край, едва Годислав поднял лук.
– Видать, так никого подстрелить и не получится, – признал тот. – Хитры больно.
Вернув сани на то самое место, с которого они ушли утром, путники заготовили дров, напоили лошадей, повесили им торбы, не спеша, с чувством, сытно подкрепились. После этого в небольшом черпаке ведун запарил смесь из одолень-травы, можжевельника и полыни, наговорив ее заговорами Алатырь-камня сразу и от морока, и от нежити, и от колдовского проклятия. Сходил в лес, окропил зельем несколько открытых участков, половину состава оставил на утро. Вернулся к костру, внимательно наблюдая за лесом. Вскоре он заметил, как через обрызганную поляну пробежала пара волков. Спустя немного – еще несколько. Звери запах состава учуяли, повели носом, сбавили шаг, но все равно прошли, не испугались. Это значило, что они были самыми настоящими живыми существами, из плоти и крови. Не наваждением, не оборотнями.
– Все правильно, – кивнул Олег. – Зимой в холода нежить застывает. Нет ее в это время. Лешие, берегини, водяные – спят все. Кто же тогда нас кружит?
– Может, ведьма какая али колдун? – ответил боярин.
– Откуда им тут взяться? Мы третий день ни одной деревни не встречаем! А если есть – что ему надо? Где он? Почему не показывается? Никаких следов человеческих нигде не видно... – Он ударил себя кулаком в ладонь: – Проклятье, как же мне не хватает освященного креста!
Волки кружили вокруг лагеря, однако вплотную не подступали. Только когда в лесу начало смеркаться, они стали подкрадываться ближе и ближе, иногда сбиваясь в стаи и кидаясь к саням – но в последний момент неизменно передумывая и отворачивая в сторону. Вскоре звери окончательно растворились в темноте – однако глаза их продолжали светиться, выдавая перемещение. Хищники то бросались вперед сразу отовсюду, то отходили, то вовсе пропадали из виду – чтобы вскоре с одной стороны всей массой ринуться в атаку и опять в последний момент разбежаться. Когда наконец забрезжил рассвет и волки отступили, холоп первым без сил рухнул на снег и закрыл глаза:
– Прости, боярин, но еще одной такой ночи я не вынесу. Упаду, и пусть жрут. Сил моих больше нет, и глаза слипаются.
– Выматывают, ведун, – усевшись на облучок ближних саней, сказал Годислав. – Они нас выматывают, отдохнуть не дают, пугают. Как в первую ночь поняли, что силой взять не получится, что порубим всех, так теперь за измор взялись. Больно умны волки сии. Не иначе волкодлаки, кто еще такое удумает? Прав Мичура, третьей ночи нам не пересидеть. Сомлеем. Сонных и пожрут.
– Да пребудет с нами милость богов, боярин. Попробуем вырваться. Зельем моим лица оботрите. Должно помочь, коли глаза нам кто-то отводит.
– Так наливай! – подставил ладони Годислав.
– Сначала давайте соберемся, лошадей оседлаем. Зелье ведь тоже свой срок действия имеет. Опасаюсь, как бы не выдохлось раньше времени.
Путники свернули лагерь с понятной стремительностью, даже есть не стали. Олег плеснул каждому в ладонь чуток заговоренного зелья и сам тоже отер лицо, постаравшись, чтобы часть влаги попала на веки. После чего обоз выполз на тракт и довольно быстро покатил к северу. В этот раз путники лошадей не жалели, гнали широкой рысью. Первые пять верст остались позади, ни волков, ни ненавистной березы на пеньке ведун не заметил и уже обрадовался, что вырвался на свободу, – но миновал второй час путешествия, и по правую руку вдруг показались знакомые ели, обрыв и излучина заснеженной реки.
– Стой! – махнул рукой Середин. – Нечего напрасно лошадей гнать и себя мучить. Лучше отдохнем, пока светло.
– Проклятье! – привстал на стременах Годислав. – Ты же обещал!
– Значит, здешнее колдовство оказалось сильнее моего, – пожал плечами Олег. – Думать нужно, думать. В ногах правды нет. Ловушку разгадать надобно. Только тогда с ней можно справиться.
Лес заколыхался. Сразу со всех сторон из-за деревьев вышли волки и замерли на безопасном расстоянии, наблюдая за остановившимся на дороге обозом. Олегу показалось в их глазах даже что-то вроде презрения к жалким беспомощным людишкам. Звери были уверены в своем превосходстве, в своей силе и могуществе. Они знали, что путники обречены.
– Это ведь всего лишь животные, боярин, – прошептал Олег. – Жалкая, глупая и беспомощная скотина. Зачем мериться с ними силой и колдовством? Кажется, я знаю, что нужно сделать, дабы покончить с ними раз и навсегда. Ты прав, в этот раз мы повернем к ельнику.
После того, как сани были расставлены по сторонам, лошади отпущены рыть из-под снега траву, и лагерь более-менее обустроился – Олег позволил боярину и его холопу немного покемарить, сам же начал выщипывать из рогожи длинные и прочные мочальные пряди.
Волки бродили неподалеку. Они словно понимали: путники набираются сил и смогут выдержать очередную ночь осады. Однако снова под сабельный клинок звери не рвались и на опасное расстояние не приближались. Когда же после нескольких часов Годислав встал и взялся за лук – хищники предпочли уйти и вовсе за реку и к дороге, выжидая в нескольких сотнях шагов. Это позволило Середину и боярскому холопу спокойно и безопасно заняться своим делом в ельнике и между ближними сосенками, у саней – а заодно собрать побольше валежника и принести остаток дров с места прежней стоянки. После этого настала очередь отдохнуть ведуну – и поднялся он уже только в поздних сумерках.
К ночи мороз отпустил. Это означало, что на землю, укутанную толстым одеялом облаков, не сможет прорваться ни единого лучика звезд или луны. Схватку предстояло вести лишь в отсветах костра. Фигуры волков еще угадывались, но их глаза уже горели кровавыми огоньками, обещая долгую и опасную ночь.
– Когда они начнут? – шепотом спросил боярин.
– Скорее всего, после полуночи. – Середин громко и сладко зевнул. – Когда мы, утомленные долгим ожиданием и прежними бессонными ночами, окончательно свалимся с ног.
– Им не повезло. Мы неплохо отдохнули.
– Ночь длинна. – Ведун снова громко зевнул. – Если они не решатся напасть, мы застрянем здесь еще очень надолго. Пусть думают, что мы уже выдохлись. Не нужно ходить. Ложитесь на сани, старайтесь не шевелиться, но следите в оба. Если задремлем, то проснемся только в их пасти.
– Скорей бы кинулись, – вздохнул Годислав. – Ненавижу ждать. Жаль, не можем напасть первыми.
– Ничего, скоро сквитаемся...
Путники разошлись, выбрали место среди мягких вещей. Олег расстегнул пояс, прилег на бок, положил саблю рядом, наблюдая за горящими в темноте десятками глаз. Хищники медленно подкрадывались. Ближе и ближе. Ведун глубоко и ровно задышал, всячески доказывая обладающим отличным слухом волкам, что уже заснул... и... И вдруг с трудом вырвался из дремоты, рывком приподнялся, пытаясь понять, как долго спал.
На соседних санях что-то сонно забормотал холоп, дальше повернулся с боку на бок боярин Годислав.
«Спят!» – понял Олег.
И, похоже, та же самая догадка посетила и волчью стаю. Кровавые огоньки все вдруг стали приближаться, снег зашелестел под ударами лап справа, слева, спереди и сзади. Послышался треск,
