археологиня сдернула с гвоздика ключ, взметнулась наверх, спешно сгребла скромные пожитки из двух пар белья, духов и помады, сбежала вниз.
Портье, теперь уже во влажной рубашке, стоял в той же позе и немигающе смотрел на нуара.
— Ты его что, газировкой облил?
— Мне кажется, он повредился рассудком, Дамира.
— Теперь… — Пару секунд она боролась совестью. Но потом вспомнила, что аванса за номер никто не вернет, и потребовала: — Пусть отдаст ключи от машины.
Нуар перевел, и портье послушался, передав ей связку, на которой висела куча лишнего хлама из оплетенных шерстинками камушков, медных амулетов и амбарных отмычек.
— Пусть идет в наш номер и ложится спать.
Портье послушался.
— Несколько часов его никто не хватится, — облегченно перевела дух археологиня. — Успеем удрать из города. Думаю, из-за пары сотрясений мозга всемирную облаву на нас никто не объявит.
Во дворе она забралась в бледно-розовый потертый «Форд» с грузовым кузовом, на котором накануне вечером к кухне привозили припасы, с первой попытки подобрала ключ, завела двигатель. Могучий нуар с трудом втиснулся на пассажирское сиденье, и Дамира тут же воткнула передачу.
— Куда мы едем?
— Не знаю. Но аэропорт нам точно противопоказан. Он слева. Значит, нам в другую сторону.
Ученая угадала совершенно верно. Город закончился уже через полтора километра, и ни один полицейский так и не попытался их затормозить. Впереди открылся бескрайний простор — если так можно назвать узкую щель между горными склонами, в конце которой синело небо, густо увешанное белыми пушистыми облачками.
Дорога оказалась на удивление великолепной: две полосы ровного, даже гладкого асфальта, отсыпанная мелким щебнем обочина, яркие дорожные указатели.
Археологине не мешало даже то, что перуанцы, явно экономя каждый свободный уголок, проложили трассу не по долине, плотно изрезанной квадратиками полей, а по горным склонам, и шоссе то поднималось, то пускалось вниз, иногда путаясь в головокружительных серпантинах.
Примерно через четверть часа пути Дамира увидела большой указатель поворота на Ойатайтамбо. Притормозила, прикусив губу, и… не устояла, крутанув руль вправо.
Ойатайтамбо оказался поселком не очень большим, но все же с двумя десятками улиц, на одной из которых, аккуратно припарковав, Дамира и оставила машину, сунув ключи под коврик на полу.
— Наверняка уже в розыске, — объяснила она спутнику. — С ней теперь скорее попадешься, чем от погони скроешься. Пошли искать гостиницу? Здесь место туристическое — должны быть.
Отель нашелся на соседней улице. Археологиня нахально зарегистрировалась сразу на два дня, заплатив вперед полсотни солей. Нуар, выступавший в роли переводчика, против задержки вроде не возражал.
Вокруг Ойатайтамбо смотреть с восторгом можно было буквально на все. И на сам древний инкский монастырь, взирающий на реку с высоты сотни метров, и на горы, по склонам которых от подножий и чуть ли не до вершины шли ступени, ступени, ступени — рукотворные, сложенные из камней и оживленные плодородной землей. И так — во все стороны, во всех отходящих в горный массив ущельях. И ведь чуть не возле каждой системы террас имелись свои каменные строения — то ли амбары, то ли могучие сторожевые башни — из непробиваемого гранита! Просто уму непостижимо, сколько нужно было потратить сил и времени, чтобы выстроить все это, чтобы превратить мертвые отроги в бессчетное множество маленьких полей.
— Боже мой! Это явно не столетия, — в конце концов поняла археологиня. — Это тысячи лет труда сотен поколений. Ничуть не удивлюсь, если люди, перекидавшие столько камней на протяжении такого времени, в итоге научились лепить базальт, словно пластилин, и могут рассказать про все свойства любого валуна, просто тронув его пальцем.
День закончился чудесным местным блюдом под названием «кукуруза с острым козьим сыром». Купленное на улице, стоило оно сущие копейки, зато нуар и археологиня могли теперь не светиться своими лицами в тесном ресторанчике отеля. Мало ли что?
Утром путники отправились на автобусную станцию, где к ним почти сразу подскочил беззубый и улыбчивый мужичок, кудри которого украшала благородная проседь.
— Предлагает довезти куда-то за пятьдесят солей, — повернулся к Дамире нуар.
— Санта-Тереза, Санта-Тереза! — горячо повторял тот.
— Точно, — кивнула ученая. — Нам туда. Это подножие Мачу-Пикчу.
— Мачу-Пикчу, Мачу-Пикчу, — закивал мужичок.
— Тогда едем.
Их водитель оказался владельцем древнего мини-вэна, в котором уже сидели четверо молодых и загорелых ребят с рюкзаками. Явно попутчики до самого Города Солнца.
Мужичок рванул, и Дамира мгновенно поняла, что очень мудро не поехала дальше сама. За Ойатайтамбо дорога превратилась в сплошной и непрерывный серпантин, а вскоре кончился асфальт и началась убогая грунтовка. На скорости под шестьдесят они лихо мчались по насыпи шириной метра в три над зеленой живописной долиной — но находящейся уж очень далеко внизу. Метрах в двухстах. Малейшая ошибка — и костей не соберешь.
К счастью, уже через три часа, собрав деньги, лихой «шумахер» высадил побледневших от смертельного аттракциона пассажиров у самого начала тропы инков. Дальше было четыре часа непрерывного подъема, которые и завершились отдыхом на самых небесах, на высоте четырех километров.
Мачу-Пикчу вознаградил Дамиру за все! Побыть хоть немного в городе мечты, в городе, словно парящем в воздухе, ибо куда ни глянь — видишь только небо или другие горы где-то очень, очень далеко. Прикоснуться к древним алтарям, пройтись по улицам, нетронутым завоевателями, хоть ненадолго ощутить себя частью неведомой, исчезнувшей цивилизации.
— Одного не пойму, — тихо сказала нуару Дамира. — Тут же ноги отвалятся, пока доберешься. Неужели великие правители древности мучились так же, как мы, добираясь сюда на отдых?
— Они прилетали на драконах, — невозмутимо ответил Шеньшун, и в этот раз женщина поверила ему сразу, несмотря на явное безумие гипотезы.
Погуляв часа четыре, они повернули назад и около шести вечера пересекли мостик, от которого начиналась тропа инков, в обратном направлении. За мостом стояла пара полицейских, что Дамиру слегка обеспокоило. Но не сильно — должен же кто-то следить за порядком на тропе, по которой каждый день проходят сотни человек? А вот когда, вперившись в них взглядом, пара в форме тут же развернулась и пошла куда-то вдоль реки, женщина встревожилась уже всерьез.
— Такое ощущение, что нас узнали, но не хотят спугнуть, — шепнула она нуару. — Нужно сматываться.
Здешние водители, носящиеся с сумасшедшей скоростью там, где и пешеходу ходить страшно, восторга у нее не вызвали. Но выбора не было, ждать автобуса становилось слишком опасно. Увидев машинку размером с «Оку», высаживающую очередную горстку «восходителей», археологиня замахала руками, громко закричав:
— Ридинг, ридинг, поехали!
Видимо, ее английское произношение оказалось достаточно хорошим, ибо паренек в зеленом свитере согласно закивал:
— Landing! — и распахнул пассажирскую дверцу.
Однако, когда они уже забрались в салон, водитель спросил о дороге уже по-испански. Шеньшун, переводя, начал старательно объяснять, что ехать нужно прямо, не поворачивая в сторону Куско, что там должен быть красивый город, названия которого они не помнят. Дамире было все равно куда ехать, лишь бы не в лапы городской полиции.
— Кильябамба? — поморщившись, переспросил паренек, и Дамира, получив подсказку, радостно закивала:
— Йес!
