вез его в Аттику, на которой еще не остыл пепел от недавних пожаров и не успели похоронить всех погибших солдат.
Перед отплытием у него состоялся короткий и полный недосказанности разговор.
— Буквально два дня назад пришел приказ, чтобы я доставил вас сначала сюда, — ответил капитан, на удивленный взгляд Чайки, — чтобы вы встретились здесь с комендантом Пирея.
— И что дальше? — удивился Федор, у которого возникло чувство, что капитан что-то не договаривает или, что скорее, ради сохранения тайны просто до поры не знал о своем следующем шаге, как и он. Именно так и вышло.
— Я не знаю конечной цели нашего путешествия, — заявил капитан, немного нахмурившись. — Главное доставить вас сюда. А отсюда, если будет необходимость, мы отправимся дальше.
— Ну что же, — нехотя принял такой ответ Федор, скрестив руки на груди, — тогда отплываем. Мне не терпится узнать последние новости.
Сойдя в сопровождении Ларина на берег в афинском порту, запруженном сейчас военными кораблями Карфагена, Чайка немедленно разыскал коменданта. Его резиденция располагалась в одном из немногих уцелевших после штурма зданий у моря. Все остальное, включая склады и стены, было либо разрушено, либо сожжено. Тем не менее, Пирей быстро возвращался к жизни. По дороге друзья заметили команду инженеров и рабочих, которые уже принялись отстраивать стены и склады заново.
— Похоже у Ганнибала на Пирей большие планы, — заметил на это Федор, проходя мимо повозок с камнями. — Интересно, кто же все-таки взял Афины, мы или македонцы.
У входа в здание местной комендатуры, где переминалось с ног на ногу с десяток охранников из морпехов, Федор остановился.
— Подожди меня здесь, — слегка извиняясь, произнес он, — вряд ли со мной будут откровенничать в присутствии представителя скифов.
— Понимаю, — кивнул Леха. — Ладно, я у стены прогуляюсь пока, позагораю, на море посмотрю.
— Позагорай, — усмехнулся Федор, оглядев облаченного в легкие доспехи скифского предводителя, — только не сгори.
Затем, сообщив охране, кто он такой, был немедленно пропущен внутрь.
Комендантом оказался совершенно незнакомый широкоплечий офицер в кирасе с отметинами от ударов вражеских клинков, с некоторым подозрением уставившийся на Федора. По всему было видно, что он из боевых офицеров и ему эта чиновничья должность не по нраву. Но приказ есть приказ. Других свободных офицеров на эту роль у Ганнибала видимо не нашлось.
— Мне поручено передать вам это, — сообщил офицер, предварительно выпроводив всех, кто у него толпился в этот час на улицу, узнав об имени нового посетителя. Слегка прищурившись, он вынул из специального ящика в стене свиток и протянул его Чайке, — прочтите прямо здесь.
— Здесь? — удивился Федор, слегка неожиданным поворотом, — с чего бы это?
— Таков приказ Ганнибала, — подтвердил комендант, — свиток не покинет этих стен.
Федор в недоумении уставился сначала на уставшего коменданта, потом на лежавший перед ним свиток. Но решив не спорить с судьбой и проворчав «Ох уж мне эти тайны», покорился воле Ганнибала.
Письмо оказалось достаточно длинным и вводило Чайку в курс дела относительно большинства событий, которые он «проспал». Пока он читал, в голове вспыхивали разные мысли, но он не позволял им отвлекать себя. Из прочитанного вытекало, что Афины были взяты мощным, совместным с македонцами, ударом буквально на днях. Ганнибал договорился с Филиппом о том, что отдает ему город, за исключением нескольких районов в западной части и порта Пирей. Большая часть земель Аттики также остается за Ганнибалом, который к моменту штурма Афин уже овладел всеми портами на обеих сторонах полуострова, включая Марафон и Форик. Македонии отошла только северная часть бывших Афинских владений.
— Так македонцы были рады, что Пирей достался нам? — оторвавшись от письма, поинтересовался Федор у коменданта и, заметив удивление в его взгляде, пояснил, — я немного задержался в пути и не знаю последних новостей.
— А с чего бы отдавать им Пирей? — ответил задетый за живое морпех, — ведь это мы разбили афинский флот и, положив кучу солдат, захватили порт. Теперь вот я должен его восстановить как можно быстрее, поскольку через него скоро пойдет большой поток грузов и кораблей. А я еще и похоронить-то своих солдат не успел как следует.
— Понял, — кивнул Федор, кое-что уяснив для себя в положении дел, и вновь погрузился в письмо.
Половина афинского флота, та, что не погибла в сражении с флотом Ганнибала и Филиппа, успела сбежать в море и направилась к берегам империи Селевкидов. Скифы своим присутствием вынудили армию Антиоха Третьего отказаться от вторжения в Грецию. И не дожидаясь подхода македонских войск, уже переправились через Геллеспонт с помощью собственного флота и инженерных частей. Там они атаковали войска Антиоха, заставив отступать вглубь своих владений. Филипп со своей армией и флотом также должен был поддержать вторжение в земли Селевкидов, после того как атакует и захватит Пергам на побережье Малой Азии.
«Значит, царь македонцев уже на пути к Геллеспонту, догоняет скифов, — подумал, прочитав это Федор, — или морем плывет к Пергаму, что, впрочем, одно и то же. Вторжение началось. Получается, что он хоть и сам македонец, а будет воевать с нами дальше против наследников Александра. Греции ему мало, хочет себе и часть Азии отхватить. Понятно. А что же мне приказано делать?»
Точное время прибытия Чайки за этим письмом не было ясно, поэтому ему предписывалось сразу по получении принять командование над флотом из десяти квинкерем и отплыть в направлении Киликии, где его будет ждать сухопутная армия Ганнибала. Федор, хорошо знавший окрестности Обитаемого мира, едва не присвистнул, когда припомнил, что Киликия, где-то на азиатском побережье, в относительно близости от самой Финикии.
«Далековато, — решил он. — Неужели мы половину империи Селевкидов уже захватили? Скифы, конечно быстро продвигаются, но ведь там горы и все такое… Нет, наверное Ганнибал только планировал быть там к моему прибытию. Или десант высадил в тылу у армии Антиоха Третьего. Тут ведь без морских операций никак. Слишком велика суша».
Он вновь посмотрел на свиток, но на этом письмо заканчивалось. Никаких объяснений больше не было. «Нет, все понятно, в общем, — успокоил себя Федор, — плывем дальше».
И протянул свиток коменданту. Тот взял, запалил свечу и, не раздумывая, сжег на глазах у Федора, который едва не лишился дара речи. Он ведь ничего еще не сказал коменданту относительно десяти квинкерем, но тот, как выяснилось, об этом знал и сам.
— Ваши корабли будут готовы к отплытию уже сегодня вечером, — без лишних слов сообщил он Чайке, — за погрузкой всего необходимого я прослежу. А завтра на рассвете вы сможете покинуть Пирей. Тот корабль, на котором вы прибыли, также останется с вами.
— Хорошо, — кивнул Чайка, — хоть не придется менять судно, привык я уже к нему.
Получив все необходимые сведения, Федор вышел из здания комендатуры слегка ошеломленным и, поправив амуницию, разыскал глазами верного друга. Тот откровенно скучал, наблюдая за погрузкой военных кораблей, стоявших в гавани. Погрузка действительно шла бешеными темпами, словно грузчики спешили уложиться в кратчайшие сроки, а иначе их обещали казнить.
— Что, наблюдаешь за нашими кораблями? — поддел его Федор, приблизившись.
Скифский адмирал обернулся, заметил друга и ухмыльнулся, не поняв шутки.
— Какими еще нашими? Наш вон на рейде стоит, отдыхает. Никакой погрузки там не видно, все еще в Спарте погрузили, видимо, — ответил он, распрямляя спину и кивая в сторону комендатуры, — ну, что там за тайны?
— В том-то и дело, брат, — гнул свое Федор, приблизившись к ограждениям полуразрушенной стены, — это самые что ни на есть наши корабли. Мои то есть. Афины взяли, вся Аттика наша, воевать здесь больше не с кем. Я неожиданно принял командование над этими квинкеремами и завтра на рассвете поведу их в море, весьма странным курсом.
— А я? — озадачился Леха, уловив в голосе друга нотки неопределенности, — а мне что делать, к царю возвращаться? Говорят он тут поблизости. Где-то у Геллеспонта. Дня три на коне скакать, может чуть больше.
