— Сообщить о его поведении директору школы.
Янка поднял голову.
— А что я скажу директору?.. Что я ему отвечу, если он спросит, где мой отец?
Последние слова Янка почти выкрикнул. Голос его дрогнул. В глазах появились слезы.
— Скажи ему то же, что говорил республиканский военком твоей маме… Что твой отец никакой не изменник, что он геройски погиб на войне… Ты можешь сказать директору, что я, Генка и все твои друзья твердо верят в одно: твой отец до конца своих дней оставался очень хорошим, очень честным человеком. А ты… ты ни на минуту не должен забывать обещание, которое дал военкому. Старайся во всем походить на своего отца. Учись получше, воспитывай в себе мужество и храбрость.
— Будь благородным рыцарем, — добавил Генка.
— А что! — подхватил Сергей Петрович. — Это неплохо… Будь рыцарем… Красного Галстука!
У Генки моментально загорелись глаза. О таком рыцарском ордене он еще не слышал. Янка тоже не остался равнодушным к тому, что сказал Сергей Петрович. Он выразил свое мнение очень коротко.
— Это здор-рово!
Но Янка был хорошим товарищем. Поэтому, заметив, какой восторг вызвало у Генки предложение Сергея Петровича, он сказал:
— Мы оба будем рыцарями Красного Галстука… И Генка тоже. Ладно?
— Ну конечно! — охотно согласился Сергей Петрович. — От этого дело только выиграет… Ну, а теперь погрузимся в мир истории, в мир минувших времен… Пошли в подвал.
— Опять могильник? — уже с гораздо меньшим интересом осведомился Янка.
— Не опять, а тот самый.
— А можно завтра? — попросил Генка. — Я сегодня не могу по домашним обстоятельствам.
— Ну что ж. Завтра так завтра, — вторично согласился Сергей Петрович. — Кстати, прошу вас не забывать и о другом: в связи с предстоящим увольнением Симгая в нашем деле могут возникнуть новые трудности. Чтобы преодолеть их, надо напрячь всю волю.
— Я придумал, — сказал Янка. — Если даже Симгай уволится, мы можем продолжать наблюдение за его домом…
— Разумно, — заметил Сергей Петрович. — В таком запутанном деле, как наше, следует использовать даже эту возможность…
— Возьмите для нас у секретаря адрес Симгая, — попросил Генка. — Мы пойдем к соседям и обязательно что-нибудь узнаем про него… Пожалуй, первую разведку мы проведем сегодня же.
Возле каждого большого города есть свои «кулички», на которых, если верить преданиям, когда-то жили черти. Теперь в таком месте поселился Симгай. Ребята сначала ехали на одном трамвае, потом на другом, добрались на нем до самого конца и потом еще минут десять шли через пустырь к маленькому поселку. Ниточка выходивших окнами на пустырь невзрачных, издалека казавшихся голубыми домиков называлась Первой линией. В доме номер пятнадцать жил Симгай.
Генка и Янка выехали в часы, когда музей еще был открыт и поэтому не опасались встречи с Симгаем. Он находился на работе, дослуживал последние дни.
И вышло очень кстати, что они поехали: оказалось, что дом номер пятнадцать находится в глубине двора, что это, во-первых, не дом, а хибарка в два окна; во-вторых, там нет никаких соседей, а на двери висит здоровенный ржавый замок.
К домику Симгая примыкала большая площадка. Летом, наверно, здесь были огороды. Площадка лежала под снегом. Тропиночку, которая вела к двери, припорошило. Пройдя по ней, друзья оставили свежие следы.
— Это никуда не годится, это не по правилам, — солидно сказал ученый Генка. — Симгай может смерить сантиметром длину отпечатков, приложить мерку к нашим ботинкам и сразу догадается, что мы здесь без него были.
— Так я и дал себя за ноги хватать! Дожидайся! — грозно заявил Янка. — А потом, — уже спокойнее закончил он, — вряд ли Симгай заметит следы: снег продолжает идти.
Снег, действительно, не переставая, сыпался с неба, твердый и мелкий, как холодная манная крупа. Друзья вернулись к трамвайной остановке и поехали в город.
— Придется наблюдать за Симгаем через окно, — после продолжительного раздумья сказал Янка.
— А оно не замерзло?
— Нет. Ты не обратил внимания, а я обратил…
Генка смущенно шмыгнул носом, но тут же нахмурил брови и сказал озабоченно:
— Да, но ведь тогда и Симгай нас сможет увидеть. Если случайно посмотрит в окошко.
— И верно!
Помолчали, подумали. Трамвай громыхал, то останавливаясь, то двигаясь дальше. Люди выходили и входили. Сумками, чемоданами, локтями толкали друзей, стоявших у выхода. Уже у своей улицы Генка наконец придумал.
— Надо раздобыть маскхалат! Знаешь, как у разведчиков, когда они по снегу ползут к вражескому дзоту.
Это предложение привело Янку в восторг.
— Только… нельзя ли вместо маскхалата… маскпростыню?
— Какую такую маскпростыню? — насторожился Генка. — Ты еще предложи маскодеяло или маскподушку.
Янка пропустил насмешку мимо ушей. Слишком заманчива была идея.
— Халата у нас нет, а простыню я дома возьму… Новую, из шкафа. Накинул на себя и ползи к Симгаевским окошкам…
— А что, можно и простыню, — подумав, согласился Генка.
Ему такой вариант даже больше понравился. Мировая военная история еще не знала случая, чтобы разведчик подкрадывался к врагу, маскируясь украденной дома простыней.
— Но одной простыни мало. Я тоже что-нибудь захвачу.
Осуществление плана началось на другой же вечер. Как только стемнело, оба друга встретились в условленном месте, у конечной остановки трамвая, перед самым Симгаевским поселком.
Первым приехал Генка. Он вошел в будку для ожидающих — пустую, открытую всем ветрам постройку, какие обычно стоят у конечных загородных трамвайных остановок. Там он топтался, дрожа от холода и нетерпения. В замерзших руках Генка вертел пухлый сверток — длинный пододеяльник папы-терапевта, похищенный из шкафа, где лежало чистое белье.
Минут через десять из следующего трамвая вывалился Янка, неуклюжий, пузатый. Простыня была намотана вокруг куртки, под пальто. Генка, заметив друга, выскочил из своей будки.
— Пошли!
По-журавлиному поднимая ноги, чтобы в ботинки не попал снег, друзья двинулись к Первой линии.
Вот и дощатые полуразвалившиеся ворота дома номер пятнадцать. Генка осторожно заглянул во двор.
Симгай был у себя. В окнах его хибарки горел свет.
Не сговариваясь, разведчики перешли на шепот. Предстояла ответственная операция. Осторожность была необходима. Еще неизвестно, как отнесется к этому визиту Симгай, если обнаружит непрошеных гостей. Места глухие, вокруг ни души… Кричи, сколько хочешь, зови на помощь, — никто не подойдет… А у него ручищи — только людей душить.
— Ты жди меня здесь, за воротами, — шепнул Янка. — В случае тревоги я свистну.
— Давай, — согласился Генка. — Ты свистни, я подниму шум. Симгай испугается.
— Только не поднимай шума, пока я не свистну.
— Ладно, не буду.
Янка достал из-под пальто простыню, взмахнув, накрылся ею, став похожим на привидение, и двинулся во двор. Генка следил, затаив дыхание.
Буквально через минуту Янка пропал. Он опустился на землю и пополз по снежной целине, накрывшись простыней.
Время как будто замерло. Вокруг стояла тишина.
