лед окончательно устанавливается и стоит пока она не исчезнет. Тяга, если ей не сопротивляться, принесет вас прямо к старому форту. Зимой Петербург – самый чистый город, всё что нужно – опустить мусор на лед, дальше все сделает тяга…
Пойдемте в дом?
Я не испытывал к нему ни ревности, ни даже зависти. Где-то в глубине моего горя я даже радовался за Еву и Леонида. В этой истории была только одна неправильная деталь – в ней не было меня. Почему Алиса так непохожа на свою сестру – ни в чем?
– Леонид, многие так катаются?
– Только мужчины. – Добродушие Леонида кончилось, как гаснет зажатый пальцами фитиль – только намек на ожог, и больше никаких следов света и тепла
– Но там катались дети…
– Не важно, я имел в виду, только представители мужского пола. Женщинам лучше на лед не выходить, да и вообще лучше в одиночку в городе не появляться. – Мы были уже в дверях, и, разумеется, он пропустил меня вперед.
– Что у вас тут творится, Леонид?
Ему было холодно, он стоял передо мной, высокий, хорошо сложенный мужик, но я видел только ненависть, сожравшую всю ту теплоту, которая буквально обволакивала его еще секунду назад. Он ненавидел меня за этот вопрос, за то, что я вообще явился в его город… Что ж, я запомню его ненависть, я запомню его кисть, которая легла на рукоять изящного кинжала, и если когда-нибудь он будет стоять у меня на дороге – я это вспомню. Между прочим, ему совершенно не обязательно стоять у меня на пути. Если Ева мне просто подмигнет, это может стать достаточно веской причиной для смерти этого любителя бега на коньках.
Глава десятая
Дети тяги
Легенда – это вранье с правом на неприкосновенность.
Лучшее, что я смогу сделать на обратном пути, это всю дорогу провести на козлах, предоставив Алису заботам Данилы. Мой отказ разделить с ней выделенную для нас спальню, Алиса восприняла как личное оскорбление. Гаже всего было то, что я её прекрасно понимал и даже попытался смягчить удар серией многоэтажных комплиментов… Чем только ухудшил ситуацию. Ну не буду же я ей объяснять, что её сестра, которая в конце недели выходит замуж, произвела на меня такое впечатление, что я… Что – я? Что я предпочел бы спать один. Всегда. По крайней мере, пока мы здесь. Хотя бы для того, чтобы не опозориться, назвав её именем кого-нибудь другого в самый неподходящий момент…
В гостиной было жарко натоплено, и единственная женщина, нарушавшая монолит мужской компании, пожалуй, лишь способствовала её сплочению – она следила, чтобы перед каждым стояла кружка и она была полна.
Такие идеальные женщины живут только в чужих домах. Такие идеальные женщины получаются только из прислуги. Если кто-то совершит глупость и женится на ней – идеальность кончится в первое же утро после брачной ночи.
Разговор шел о банде троллей, оккупировавших городок на юге от Петербурга. Собравшиеся никак не могли сойтись в количестве троллей, называя цифры одну страшнее другой. Когда количество троллей дошло до тысячи, я не выдержал:
– Тролли селятся семьями, а в семье их обычно не больше десятка…Если когда-нибудь в одном месте окажется тысяча троллей, они просто умрут с голода… – Я заработал несколько секунд молчания, которые, вероятно, должны были означать уважение к словам нового участника беседы.
– Мужик, ты кто? – Насчет уважения я, кажется, ошибся. Задавший вопрос голубоглазый блондин задумчиво осматривал свою кружку, вероятно, расценивая её шансы остаться целой после столкновения с моей головы. Главное, правильно ответить – стать зачинщиком драки накануне свадьбы мне совсем не хотелось:
– Лейтенант гвардии киевского престола в отставке, Алекс Каховский. – По-моему, впечатляюще и в тоже время без пафоса.
Игорь Ганжин, брат Евы, я сам – китобой, приехал поздравить, так сказать…
– Так сказать?
– Да так, у нас в Мурманске.
Такие, как этот её Леонид, не выживают, слишком хитрый…
Надо же, нас уже двое
– Я думал, хитрость способствует выживанию…
– Только не в море. Когда кит-горбач звереет – нужна смекалка, а не хитрость. Да и какой-то он… ненадежный что ли? Если бы не его отец, этой свадьбе – не бывать.
– А кто у него отец? – Взгляд, которым меня удостоил Игорь, был… скажем так, удивленный – это если я не хочу себя обидеть.
– Его отец главный хранитель Эрмитажа. Ты знаешь. что такое Эрмитаж? Что такое Эрмитаж, я знал. Одним из сокровищ дедушкиной библиотеки был набор открыток с достопримечательностями города Ленинграда. Чего я не знал, так это того, что он до сих пор существует, да еще и, судя по наличию не просто хранителя, а главного – в себе что-то содержит… В Киеве от музеев сохранились стены, мраморные лестницы и замечательные лепные потолки. По слухам, в Печерском дворце да в особняках на Липках что-то сохранилось. Как только меня пригласят в гости в одно из этих мест – обязательно проверю!
– И многое сохранилось из коллекции?
– Всё… Ну, почти всё…
Даже если это «почти всё» подразумевает любую половину – это означало чудо из чудес. В смутные времена после Большого Баха силы, которая могла бы противостоять мародерам, просто не существовало. По-видимому, в Петербурге такая сила нашлась.
Как выяснилось, прадед Леонида, директор Эрмитажа, смог отстоять музей, создав маленькую армию хранителей. С тех пор титул главного хранителя передавался по наследству, а Эрмитаж стал одновременно и сокровищницей, и символом права и порядка. Насколько я понял, несмотря на то, что хранители формально занимались лишь охраной собственности Эрмитажа, на деле они частенько дублировали работу местной полиции. Ничего удивительного в этом не было, так как хранители старались наложить свою весомую лапу на всякий стоящий объект.
– А чем история с троллями-то кончилась?
– Хранители позаботились. Там захоронение какое-то, могила то ли колдуна, то ли мага, в общем Павел Андреевич – главный хранитель – решил, что троллям там делать нечего…
– За знакомство! – судя по размеру кружки, мой очередной знакомец её привез из дому. Удобная вещь – одна кружка на целый вечер, во всяком случае, для меня одной такой кружки хватило бы. Кружки сошлись, стукнувшись со звуком скорее дерева, чем стекла, и беседа снова потекла по кругу…
– Игорь, а кем вам приходится Алиса? – он мог не отвечать. По его взгляду я сразу понял, что она ему никем не приходится. В родственных связях вечно такая путаница!
Несмотря на то, что после представления я уже не чувствовал себя чужим в этой компании, принимать участие в беседе мне не хотелось. Да и обсуждались вопросы в основном местного значения – кто кого сватает, когда начнется навигация и сколько убытков приносит белая ночь владельцу свечного завода… Данила давно уснул, а встречник в углу играл с Голубым Драконом. Надеюсь, эта забава не закончится откушенной головой. Правда, трудно сказать, чья голова растет на более тонкой шее…. Компания, собравшаяся вокруг брата Евы, время от времени возвращались к обсуждению Леонида… Поневоле прислушиваясь, я начал понимать истоки нелюбви семьи Евы к будущему родственнику. Дом, в котором нас принимали, не был дворцом, но все же это был целый дом, причем это был лишь один из пунктов недвижимого имущества в списке семьи жениха. Как раз этим пунктом – домом на Фонтанке – Леониду и предстояло пожертвовать ради Евы. После свадьбы дом отходил её родне. Дальняя родня, которой ничего не отходило, считала, что родители Евы просто продали её за хорошие отступные. Не верю. А может, просто не привык оценивать женщин в такой валюте – в домах…
Подозрительно часто мелькало незнакомое мне словосочетание «дети тяги». Что такое «тяга форта», я,
