В последний год существования 'Коколола' Герцен опубликовал ряд статей, которые свидетельствовали о том, что их автор по-прежнему в силу своих возможностей следит за социальными явлениями и сдвигами в жизни России. А следить стало значительно труднее, ведь почти иссяк поток писем с родины. В начале 1868 года Герцен публикует большую статью 'Пролегомена' — 'Общее введение' — она как бы служила своего рода предисловием к французскому изданию 'Колокола'. Снова, пытаясь обосновать свою идею о том, что капитализм — это не более чем ошибка истории, ошибка Запада, от которой нужно отвратить Россию, Герцен тем не менее обращает внимание на то, что в России появился зародыш нового движения, главной фигурой которого стал 'работник-крестьянин'. Русский интеллигент, который в прошлом был оторван от народа, не знал его и у которого 'имелось лишь одно оружие — ученье, лишь одно утешение — ирония', теперь теснее связывается с народом, несет в его гущу свое ученье. Герцен с удовлетворением говорит об организации 'воскресных школ и ассоциаций работников и работниц'. Интеллигенция 'встречается с народом на почве социальных и аграрных вопросов'.
В статьях 'Еще раз Базаров' (1868), 'Ответ г. Г. Вырубову' (1869) Герцен еще и еще раз подчеркивает, что он и Чернышевский — отцы нигилизма. И что его поколение завещало разночинцам именно 'нигилизм'. Нигилизм, который он понимал как науку и сомнение, исследование вместо веры. Нигилизм не только все рушит, отрицает — 'разрушение, проповедуемое нашими реалистами, всецело направлено к утверждению…'. Чего? Нового общества, новых людей, новых человеческих отношений, новой этики, нового искусства. Герцен не фантазирует, не пытается, подобно социалистам-утопистам, выученикам школы Сен-Симона и Фурье, нарисовать заманчивые картины этого будущего. Его построят новые люди в соответствии с точными выводами науки, науки об обществе, на основе законов его развития.
Как ни велики были Дон-Кихоты прошлого, но они держались за старые идеи — в этом была их трагедия. Нигилисты, в герценовском переосмыслении этого понятия, не голые отрицатели всего, созданного до них: они отрицают именно отжившие идеи. Но их сила не в самом по себе отрицании, а в создании нового — поэтому за ними и будущее.
Дальнейшая эволюция взглядов Герцена нашла свое отражение в его фактически последней работе 'Письма к старому товарищу'.
С января по осень 1869 года Александр Иванович работает над письмами 'К старому товарищу'. Письма эти адресовались Бакунину. В первоначальной редакции они назывались 'Между старичками'. 'Полемика с Бакуниным идет своим чередом, 'идет война' — это из писем Герцена той поры.
Письма 'К старому товарищу', а их Герцен успел набросать всего четыре, были именно набросками, в которых, правда, многое автор прописал. Но осенью 1869 года Герцен далеко не завершил редактирование и отделку писем. Найденный в так называемой 'Пражской коллекции' Герцена и Огарева автограф содержал около ста его поправок, которые не вошли в первую, уже посмертную публикацию. К первоначальной рукописи приложено немало и вставок, но без обозначения, в каких именно местах они должны быть сделаны. Значит, Герцен собирался эти письма опубликовать и, вероятно, отдельным изданием.
Письма эти создавались с участием Огарева, в спорах с ним. Бакунин также читал рукопись герценовских писем. В ходе этих дискуссий вырабатывались и различные их редакции. Дискуссии еще далеко не были завершены, когда в мае 1869 года Бакунин опубликовал брошюру 'Постановка революционного вопроса'. Это был уже призыв не к бунту, а просто к открытому разбою. Брошюра Бакунина получила резкую отповедь со стороны Маркса. Бакунин создал внутри международного товарищества рабочих так называемый 'Альянс социалистической демократии' с целью подчинить своим анархистским принципам международный Интернационал. Маркс и Энгельс в большой работе 'Альянс социалистической демократии и международное товарищество рабочих' расценили эти происки Бакунина как попытку деклассированных элементов 'проникнуть в него (товарищество рабочих. — В.П.) и создать внутри него тайные организации, усилия которых будут направляться не против буржуазии и существующих правительств, а против самого Интернационала'.
Письма 'К старому товарищу' еще не были разрывом дружбы, это был новый этап духовного роста самого Герцена. В письмах отразились его прозрения, его новое понимание возможных перспектив борьбы, его отказ от тех 'истин', которые выдвигал за таковые Бакунин. Отразились и прежние колебания, В своей статье 'Памяти Герцена' В.И. Ленин, как известно, дал исчерпывающую характеристику этой работы Герцена. Ленин писал: 'У Герцена скептицизм был формой перехода от иллюзий 'надклассового' буржуазного демократизма к суровой, непреклонной, непобедимой классовой борьбе пролетариата. Доказательство: 'Письма к старому товарищу', Бакунину, написанные за год до смерти Герцена, в 1869 году. Герцен рвет с анархистом Бакуниным. Правда, Герцен видит еще в этом разрыве только разногласие в тактике, а не пропасть между миросозерцанием уверенного в победе своего класса пролетария и отчаявшегося в своем спасении мелкого буржуа. Правда, Герцен повторяет опять и здесь старые буржуазно-демократические фразы, будто социализм должен выступать с 'проповедью, равно обращенной к работнику и хозяину, земледельцу и мещанину'. Но все же таки, разрывая с Бакуниным, Герцен обратил свои взоры не к либерализму, а к Интернационалу, к тому Интернационалу, которым руководил Маркс, — к тому Интернационалу, который начал 'собирать полки' пролетариата, объединять 'мир рабочий', 'покидающий мир пользующихся без работы'!'.
Когда Герцен писал свои письма 'К старому товарищу', он имел возможность опереться на материалы Брюссельского конгресса I Интернационала, заседавшего в 1868 году. Для Герцена бакунинская тактика была неприемлема, как и неприемлемым стало его понимание роли и назначения революционера. Герцен пишет Бакунину, что их разногласия касаются не 'начал' и теорий, что дело 'в разных методах и практиках, в оценке сил, средств, времени, в оценке исторического материала'. Он напомнил Бакунину, что время, прошедшее с 1848 года, многое позволило осмыслить, дать оценку возможностей и перспектив дальнейшей революционной борьбы. 'Наше время, — пишет Герцен, — именно время окончательного изучения, того изучения, которое должно предшествовать работе осуществления так, как теория паров предшествовала железным дорогам. Прежде дело хотели взять грудью, усердием, отвагой и шли зря, на авось — мы на авось не пойдем'. Не следует повторять ошибки 1848 года, идти на баррикады без знамени. 'Насилием и террором распространяются религии и политики, учреждаются самодержавные империи…' Насилие может только разрушать или, в лучшем случае, 'расчищать место'. Но нужно думать о том, что же на этом месте должно быть построено. 'Новый водворяющийся порядок должен являться не только мечом рубящим, но и силой хранительной'.
И вновь Герцен обращается к мысли о преобразующей роли науки. И, может быть, впервые он придает такое значение вопросам экономическим. 'Экономические вопросы подлежат математическим законам', а экономические перевороты имеют 'необъятное преимущество перед всеми религиозными и политическими революциями — в трезвости своей основы'.
Герцен говорит, что прежде, чем кому-то угрожать, нужно на досуге провести огромную работу. Он пишет Бакунину во втором письме: 'Ни ты, ни я, мы не изменили наших убеждений, но разно стали к вопросу. Ты рвешься вперед по-прежнему с страстью разрушенья, которую принимаешь за творческую страсть… ломая препятствия и уважая историю только в будущем. Я не верю в прежние революционные пути и стараюсь понять шаг людской в былом и настоящем, для того чтоб знать, как идти с ним в ногу, не отставая и не забегая в такую даль, в которую люди не пойдут за мной — не могут идти'. Революционная теория ныне не может оставаться привилегией 'аристократов науки'. '…Новые люди снова должны идти с боем против препятствий, они пойдут, зная, куда идут, зная, что ломают и что сеют'. Иными словами, революционной стихии толпы, за которую так ратовал Бакунин, Герцен противопоставляет сознательную борьбу широких народных масс. И они не только ломают, они сохранят 'достойное спасения', 'творчество разных времен', лучшее из культурного наследия прошлого.
В письме втором Герцен говорит и о рабочем движении, Международной ассоциации рабочих. 'Работники, соединяясь между собой, выделяясь в особое 'государство в государстве', достигающее своего устройства и своих прав помимо капиталистов и собственников, помимо политических границ и границ церковных, составляют первую сеть и первый всход будущего экономического устройства'.
Бакунин государство отрицал вообще, он требовал его 'распущения'. Герцен в письмах так и не сформулировал своего понимания сущности государства. Классовый характер государства он до конца не осознал. Герцен говорит, что 'государство — форма преходящая'. Но вопреки Бакунину он считает, что такая форма организации власти еще не отмерла. Ведь в ходе борьбы возникает и 'народное государство'. Правда, Герцен говорит о нем очень неопределенно. Надо думать, что этот вопрос автор писем еще собирается
