– А почему ты спрашиваешь именно о нем?
– Мне показалось, что он по-особому относится к тебе.
– У тебя в голове одни романы. Подумай серьезно, что общего может быть между наследником миллионов и сиделкой его невестки?
– А я уверена, что ты заинтересовала его.
– Все это несерьезно, – она засмеялась, а я ответила:
– Надеюсь, ты, по крайней мере, не воспринимаешь его всерьез.
– Тебе известно, какая я легкомысленная.
– Не всегда. На суде ты вела себя отнюдь не легкомысленно.
– Бывают минуты, когда я становлюсь серьезной.
– Я не в состоянии выкинуть из головы тетю Шарлотту.
– Хватит, – строго произнесла она. – Ты должна выкинуть ее из головы. Все позади. Кончилось. Сейчас ты должна думать о том, что тебе предпринять. Неужели дела настолько плохи?
– Настолько. Двойные, тройные долги. Тетя Шарлотта, по-видимому, совершенно разучилась здраво мыслить. Она покупала вещи, которые совершенно невозможно продать… я и половины не выручу за них, и вплоть до самой смерти она влезала в долги. А ведь было время, когда она очень тщательно вела дела.
– Во всем виновата болезнь. Люди часто меняются во время болезни.
– Разумеется.
– Тебе следует уехать отсюда, Анна. Это место не для тебя.
– Мне так приятно, Чантел, что тебя волнует моя жизнь.
– Естественно, Анна, ты для меня как сестра.
– Но мы знакомы не так давно.
– Не всегда дружба зависит от длительности знакомства. Иных людей можно узнать за месяц, а иных за годы. Случившееся привязало нас друг к другу. Я буду рада, если мы навсегда останемся друзьями, Анна.
– Я тоже. Но у тебя есть сестры.
Она скорчила гримасу.
– Удивительно, как быстро теряются связи с родными. Моя сестра Селина вышла замуж и живет в деревне, где находится приход отца. Кэти вышла замуж за врача и уехала в Шотландию.
– И ты совсем не видишься с ними?
– Не виделась с тех пор, как стала ухаживать за леди Хенрок. Понимаешь, потом я тут же отправилась к вам, у меня не было времени съездить домой, к тому же мой дом очень далеко, в Йоркшире.
– Они бы обрадовались, если б ты приехала к ним.
– Они на много лет меня старше. Когда я родилась, они уже были взрослыми. Я – поздний ребенок. Перед моим рождением мама стала очень сентиментальной, она позаимствовала мое имя с надгробной плиты на кладбище рядом с нашим домом. Там похоронена девушка по имени Чантел. Она умерла в двадцать четыре года. Чантел Спринг звали ее. И мама сказала: «Если родится девочка, я назову ее Чантел Спринг». Так она и сделала. Я – Чантел Спринг Ломан. Так мне во всяком случае рассказывали. Я никогда не знала матери, я ее убила своим рождением.
– Убила! Что за выражение. Ты так говоришь, будто считаешь себя виноватой.
– Бывает.
– Чантел, дорогая, ты не права. Немедленно выкинь эти мысли из головы.
– Послушай, – засмеялась она. – Я пришла дать совет тебе, а не просить совета для себя.
– Что же ты предлагаешь?
– Не волнуйся. Если надо, продай все. И тогда уедем отсюда.
– Чантел, с тобой так спокойно.
Потом мы обсудили жизнь в замке. Она была явно в восторге от него. Она походила на влюбленную, только в замок. Если это не отговорка. Мне было очевидно, что она крайне заинтересована Рексом Кредитоном, но ее ни в малейшей степени не беспокоило то, что он не может относиться серьезно к сиделке.
Я не хотела, чтобы она пережила ту же боль, что и я. Какое странное совпадение, что она, ставшая для меня почти сестрой, о которой я так мечтала, проявила интерес, слишком большой интерес, по-моему, к одному из братьев, а мне тем временем нравился другой.
После ее ухода настроение у меня улучшилось. Теперь я была уверена, что справлюсь с чем угодно.
Мне хотелось узнать побольше о замке, но она забрала свой дневник, обещая, что «восполнит» его, как можно быстрее. Я сказала, что с нетерпением жду продолжения.
– Ты, Анна, тоже все записывай. Мне нужно знать о тебе все, все твои мысли… ничего не скрывай. Только так мы сможем знать правду друг о друге.
