Максим направился в ремзону автопарка, посмотреть, как там обстоят дела. Давненько он сюда не наведывался, повода не было, зачем бесцельно шастать, если почти вся техника более двух недель стояла на приколе. Но теперь, когда машины заправлены и на ходу, сам Бог велел командиру проверить беспокойное хозяйство. В полевом гараже начальствовал старый ворчливый совхозный завгар. Этому седому маленькому мужичку по фамилии Гордыня, смуглое лицо которого испещряли глубокие морщины, было далеко за шестьдесят, но он бегал по территории, словно молоденький жеребчик. Неугомонный и деятельный, механик вносил постоянную суету в жизнь водителей.
- Гордыня! Ты чего на доклад утром ко мне не явился? — накинулся на механика Озоруев. Конечно, комбат ругался не со зла, а так, для порядка.
- Вам делать не хрен, доклады бы только слушать, а мне работать надо. Тем более в нонешнее утро… Ты, поди, и сам еле встал, после ночки с такой кралей! Ох, шикарная девушка!
Механик ухмыльнулся, потом на секунду отвлекся и заорал глядя через плечо комбата на нерасторопного водителя:
- Бензин льёшь, как слепой смотришь! Раззява! Запомни: высчитаю до копейки из трудодней! Почти поллитра расплескал, недотёпа.
Озоруев покачал головой:
- Илья Петрович! Ты словно реликт! Анахронизм ходячий! Какие еще в наше время трудодни! Тем более мы на военной службе! Объяви ему наряд на службу!
- Петров! Объявляю тебе наряд на службу! — тотчас поправился завгар. — Сегодня заступаешь дежурным по автопарку! Марш с моих глаз долой, оболтус!
- Бензина много осталось?
- Много! А зачем спрашиваешь? Скажи, комбат, с какой целью интересуешься? Ведь не для продажи? Чует моё сердце, по этой обстановке мы скоро будем драпать как можно дальше в тыл?
- Не знаю, пока приказа отступать нет.
Старый механик хитро усмехнулся:
- Какой на хрен приказ! Знаем мы тебя, Озоруев! Ты сам себе приказ! Скажи, что задумал?
- Пока ничего конкретно, но думы думаю…
Озоруев машинально осмотрелся по сторонам, а старик, заговорщически наклонившись, прошептал:
- Признаюсь честно, глядя на твою симпотюлечку, и меня на блуд потянуло! Хочу, аж зубы скрипят! Стоит, хоть прикажи пристрелить его!
- Старый охальник! Мне до твоих желаний дела нет, я–то теперь в полном порядке!
- Вот–вот, завидую тебе, комбат, а мне, седояйцевому, не угнаться за молодками! Что делать, подскажи?
- Бегай по старухам!
- Иди к черту! Моя старуха далеко, а чужие старухи и подавно не нужны. Ладно, хватит пустое болтать про блуд, говори, какие будут дальнейшие указания? Делись задумками…
Максим устроился на лавочке и пригласил старика сесть рядом.
- Сейчас всё тихо, но надолго ли мы оставлены в покое китаёзами? Помощи нам, судя по всему, из Ставки никакой не будет, бежавшие войска укрепились по Байкалу. Этот обоз пришел первый и последний, больше ни одна попутная телега к нам не заглянет… Стоять на смерть и погибнуть за Президента и его свиту я не намерен. Ради чего я должен помирать в расцвете лет ни за понюшку табака? Я считаю: мы свою задачу выполнили с честью, дали возможность мирному населению эвакуироваться, а войскам перегруппироваться и наладить оборону. Теперь наш черед уходить отсюда, поэтому бензин нам нужен для отступления.
- Тебя в Слюдянке наверняка к стенке поставят и не посмотрят на боевые заслуги. Сорвут погоны, ордена, а потом шлепнут, и скорее всего, без суда и следствия. Быстро стал полковником — еще быстрее сделаешься покойником.
Озоруев громко и заразительно расхохотался в ответ на этот каламбур.
- Что ржёшь, как молодой жеребец? — обиделся механик.
- Значит, я верно думаю, раз даже в твою аполитичную голову пришла подобная мысль. Нет, старина, мы не пойдем на Слюдянку, мы направимся в сторону Нарына, а дальше видно будет, возможно двинем к Закаменску.
- А почему сразу не пойти на Дархан?
- Устами старика, как и младенца, глаголет истина! Верное дело говоришь, отец! И у меня есть такая крамольная мысль: укроемся в Монголии, а потом либо сдадим оружие, и пусть они нас интернируют оттуда в Европу, либо окопаемся в степи и будем ждать спасательной экспедиции!
Озоруев одобрительно похлопал сообразительного деда по плечу и поспешил в штаб.
Комбат подоспел вовремя: на командном пункте его поджидали перепуганные до смерти Шмуклер, вестовой и связист.
- Командир! С вами желает говорить Президент! Готовность связи через пять минут! Вам подать китель и фуражку?
- Изя, может быть, ты думаешь, что я с ним буду по стойке смирно говорить? На вытяжку? А вот и нет, дудки, наоборот, разлягусь на нарах и коньяк хлебну под разговор.
- Коньяка нет, — поправил вестовой командира.
- А спирт есть?
- Спирт есть, и початая бутылка водки из прибывшего обоза тоже имеется в наличии.
- Эй, Черкасец, накрывай на стол! Стаканы, вилки, тарелки… А ты, Шмуклер, сало нарежь, огурчики подай и наливай! Будем расслабляться и гутарить с полнейшим пренебрежением к москалям! — пошутил комбат.
Едва вестовой разлил водку в стаканчики, и только они успели поднять первый тост, как радиостанция ожила. В наушниках послышался треск и раздался суровый казенный голос, отдающий металлом:
- Сейчас с вами будет говорить Верховный Главнокомандующий, Президент России!
Прошла минута, но, никто не заговорил, и тот же начальственный голос вновь повторил заученную фразу:
- Внимание! С вами будет говорить Верховный Главнокомандующий, Президент России!
- Ага, с нетерпением ждем речь любимого болтуна! Изя, наливай! — скомандовал Озоруев. — Сейчас услышим цитаты из идеологии «Чуч–хэ»…
- Не понял! Что наливай? Какой чукча? — раздался вполне человеческий голос, только со знакомыми противными интонациями. — Кому наливай? Зачем наливать?
- Водку разливаем, что ещё можно пить перед боем солдату…
- А–а–а–а, понимаю, понимаю, понимаю, — зачастил человек на другом конце провода. — Ваше здоровье, господа!
- И ваше тоже! А с кем имею честь?
- Как с кем? Вас что, не оповестили? Я ваш Президент! Василий Васильевич Матюхин!
- Ах, это ты… Нет, Вася, ты не мой…, — возразил Озоруев.
- Как это не ваш! Ты не слышал про меня, про Матюхина?! — рассердился Президент.
- Слышать слышал, но лично не знаком. Я за тебя не голосовал, и на ваши фальсифицированные и подтасованные выборы никогда не ходил. Будем знакомы. Я — Озоруев!
- Да как ты смеешь дерзить! Товарищ полковник, ты ставишь под сомнение легитимность моего избрания? Да я тебя… в порошок сотру!
- Президент! Здесь все свои, не кипятись и не ори! Что хотел узнать–то, Василий? А то обижусь и трубку брошу.
- Хотел услышать от тебя правдивый доклад, как говорится из первых уст, какая обстановка на фронте, — сбавил тон Президент.
- Спрашивай и отвечу.
- Я и спрашиваю!
