Морган тоже встал.
– Я думаю, мы не должны ему мешать. Он ведь уже не человек, если разобраться. А у нечеловеков нечеловеческие цели. И мы, как нечеловеки, не должны ему мешать.
Гаррисон не сразу понял, о чем говорит инженер.
– Заражение! Он хочет принести эту штуку на Землю. Точнее, оно хочет! – Что-то вроде чувства долга шевельнулось глубоко внутри, будто чем-то придавленное. – Там наши родные.
– Боюсь, кэп, те, кого они ждут, уже умерли. А если нет, то и они не умрут. Это как посмотреть… Но мешать не надо. Пусть летят. Помоги им.
Оставшись один, капитан смотрел на закат, пока не погасли последние лучи. Потом он долго, жадно пил воду, долго стоял под душем, тоже время от времени хватая ртом воду, а затем упал на койку – благо, теперь на ней можно было лежать.
Ночью ему снился лес, покрывший весь Илай, не считая лишь полярных шапок и появившихся, как по волшебству, водоемов. Местами лес походил на джунгли, местами – на тайгу, но никакой границы не существовало. И почти привычные глазу совершенно удивительные деревья выросли везде. Серо-зеленый лес наполнился живностью, летали птицы, некоторые очень крупные – на Земле таких нет. В водоемах плескалась рыба, воздух гудел от насекомых. Жизнь расцветала и буйствовала. Мощные хищники, прыгая по веткам, охотились на зверьков поменьше, но Гаррисон твердо знал: ему эти клыки и когти не угрожают.
Во сне они шли вместе с Морганом, без скафандров, через этот удивительный лес. Время от времени их кусали какие-то насекомые вроде комаров, но это было совсем не больно, а даже приятно. И еще – полезно, это Гаррисон тоже откуда-то знал. Они шли, счастливые, туда, где их должны были ждать. Это было очень приятно – идти к тем, кто ждет…
Он проснулся и некоторое время старался уснуть опять, уж очень хотелось дойти. Но постель под углом в пятьдесят градусов к вертикали – не самое удобное ложе, если только усталость не валит тебя с ног. Он оделся, умылся и прошел по опустевшему кораблю в рубку. На экранах колыхалось море кустарника, оно простиралось до самого горизонта.
– Ты и ночью растешь! – удивился Гаррисон. – Буду звать тебя Илай. И планету тоже. И себя, может быть.
Самочувствие было прекрасным, вот только есть все еще не хотелось. Он попробовал откусить кусок от галеты и с отвращением выплюнул. Что это должно было значить? Он не знал. Его дело – водить корабли от звезды к звезде, а еще точнее – следить за экипажем, который их водит.
– Тоже мне, интересная жизнь! – усмехнулся Гаррисон. – Нет, прошлого не жаль. Хотя мои ли это мысли?
Вошел Рябтсев, комбинезон висел на нем мешком, но в целом «по связи» выглядел лучше, чем обычно.
– Видел, что там творится? А процент кислорода вырос за пятнадцать. Морган грозился попробовать дышать.
– Зачем? Немного подождать осталось. Но как это происходит?
– Не знаю. Может, бактерии всякие, вроде нанороботов, а может, она химические элементы из атомов как хочет, так и конструирует. Или вообще частицы из вакуума создает.
– Не она, – поправил капитан, – а он. Мы будем называть его Илаем.
– Илаем? – Рябтсев пожал плечами. – Ну да, логично. Не зря погиб наш молчаливый друг. Скажи пожалуйста: взлетать здесь надо на втором режиме, да? А так как одной дюзы нет, выставить баланс на три и просто сразу после отрыва выдать форсаж, верно я рассуждаю?
– Ну, в целом, да. Ты что, обучался всю ночь?
– Похоже на то, – серьезно кивнул Рябтсев. – Проснулся – и знаю, как пилотировать. Вот только, подозреваю, Илай дал мне твои знания, так что пилот я так себе. Не обижайся. Но взлететь смогу не хуже тебя… А что удивительного? После всего предположить, что мы включены в единую информационную систему – плевое дело.
Гаррисон, подумав, согласился. Если бы с утра Рябтсев обнаружил в себе способность летать вообще без корабля и крыльев, это тоже было бы не слишком странно – после всего, что они видели. Илай тот еще фокусник.
– А что касается твоих слов насчет мыслей… – Рябтсев осторожно забрался в кресло и пристегнулся, чтобы не вывалиться. – Ну, твои это мысли или не твои… Я тоже вчера много думал об этом. Знаешь, если мысли в моей голове – значит, это мои мысли. Не важно, как они возникли. Я вот когда-то читал об одном паразите хитром. Он живет в крысе, а потом ему зачем-то надо попасть в кошку. Не помню зачем. Так этот гад выделяет какую-то пакость, которая стимулирует у крысы выработку гормона смелости, что ли… М-да, память Чен для нас, боюсь, потеряна. А жаль. Так вот, крыса становится смелой и прет на кота. Кот, понятное дело, ее душит. И заодно приобретает нового паразита. Или хозяина, уж не знаю. В общем, чьи это были мысли – крысы или нет? Я думаю, просто крысу надо рассматривать с паразитом как одно целое, вот и все. Это ее мысли.
– Ты очень изменился за эту ночь. Не очень понял про крысу, но в целом я согласен. Других мыслей и желаний у меня все равно нет, так что будем считать, что они мои.
– А еще… – Рябтсев уверенно щелкал тумблерами. – Еще я читал, что в нас клеток с чужой ДНК на порядок больше, чем с нашей. И как все эти паразиты, симбиоты, митохондрии на нас влияют, неизвестно. Но разум у нас один на всех, коллективный. Так что если в нас поселился еще и Илай, то принципиально ничего нового в этом нет.
– Рябтсев, ты зануда.
– Потерпи, немного осталось. Шестнадцать процентов кислорода… Будем ждать до двадцати или как?
Послышались шаги. Оборачиваться не потребовалось, оба откуда-то знали, что это Огински.
– Чен снилась. Сказала, после полудня можно взлетать.
– Ну вот и определились, – Рябтсев довольно потер руки. – Ты со мной?
– Да. А капитан?
– Думаю, капитан остается.
– Понятно… – Огински замялся. – Очень хочу на Землю. Только я боюсь карантина. Можно мне с тобой поговорить… Наедине?
Гаррисон беззлобно рассмеялся. Попробовал бы суперкарго сказать такое при капитане еще совсем недавно! Даром что должность громко называется, а драил бы все металлические части до самого возвращения.
– Извини, кэп! – Рябтсев, тоже улыбаясь, выбрался из кресла. – Нам в самом деле стоит кое-что обсудить. Или хочешь поучаствовать?
– Нет. Наши пути расходятся, так что валите в трюм.
Земля. Гаррисон попытался вернуться туда хотя бы мысленно. Видимо, в последний раз – Илай не хотел думать о Земле. А поскольку Илай навсегда поселился в Гаррисоне, то желания Илая – это их общие желания. И все же…
Он не испытывал никаких угрызений совести. Конечно, жаль, что жене придется расстаться с приобретенным в кредит домом, а дети не поступят в хороший колледж. Что ж, так бывает – потеряли кормильца. Именно потеряли, потому что их муж и отец, капитан космического корабля, погиб на далекой планете. Дело даже не в профессии. На Земле люди тоже постоянно умирают, это судьба. А судьба далеких землян мало волновала сейчас Гаррисона, его собственная судьба не имела к ним никакого отношения.
Конечно, можно попросить Рябтсева и Огински сочинить какую-нибудь историю о гибели капитана. Тогда родные вполне могут получить приличную пенсию. Однако парочка подозрительно истосковавшихся по родной планете космонавтов вроде бы сговаривалась прямо сейчас о том, чтобы попасть на Землю по возможности коротким путем. Если им это удастся… Что за значение будет иметь какая-то пенсия? Гаррисон не верил, что Земля выдержит удар. Илай наверняка готов к вторжению в
