покурили.
— Есть еще кто живой? — спросил Филипп.
— Не знаю. А что, кто-то погиб?
— Да, я видел, как голову одного пилота полицейские в машину несли. Навряд ли его спасут. А то не таскали бы за волосы.
— Жалко, если Райфайзен и Саид погибли.
— Жалко, — согласился Филипп. — Что ты собираешься делать?
— Ничего. Только мне денег надо.
— Выпить? — спросил Филипп и сам ответил: — Выпить, конечно. А вот я бы лучше покурил.
Я дал тогда ему еще сигарету и пошел дальше, сказав ему, что обязательно сюда вернусь. Шум стоял вокруг и суета. Туда-сюда ездили разные машины: полицейские, пожарные, медицинские, водопроводные и всякие другие. Я никак не мог из-за них перейти улицу, чтобы подойти поближе к пожару, и тут возле меня остановился зеленый автомобильчик с каким-то офицером за рулем. Офицер выскочил и стал меня обнимать:
— Живой! Все-таки я смог! Ты мне сразу понравился, парень! Идем выпьем!
— Идем, — сказал я. — А ты кто?
— Как кто? Я — капитан Готвальд. Я вам случайно крыло оторвал, пока мы знакомились!
— Понятно. А чего ты в дома стрелял?
— Так вас же спасал! Я чертовски рад, что ты жив, парень! Капитан Готвальд всегда старается исправлять свои ошибки!
— А, спасибо. Жалко вот, друзей не найду, погибли, наверное.
— Да, тут запросто погибло человек сорок. Или пятьдесят. Но это еще ерунда! Ты бы видел, что там. — Он махнул рукой в сторону. — Я же не мог утерпеть, хотел узнать, что с тобой, ну и катапультировался. А пока летел, видел, что самолет мой, похоже, в химический завод угодил. Вот там сейчас веселье! А, черт с ним, мне надоело летать. Ты откуда?
— Из Москвы.
— Обожаю русских! Как тебя зовут?
— Мао.
— Обожаю китайцев! Честно тебе скажу, как только я тебя увидел — просто сразу влюбился. Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Я не знал, что сказать, но мы были уже возле бара. Филипп, который так там и стоял, распахнул перед нами дверь. В баре было все так же пусто, мужик все не мог справиться со стаканом.
— Что тебе заказать? — спросил Готвальд.
— Водки. И ему вот тоже водки.
У Готвальда мужик денег почему-то не спросил, мы выпили. Готвальд взял еще орешков всем, съели орешки. Потом снова выпили, и он наконец снял руку с моего колена, чтобы сходить в сортир.
— Ты ему понравился, — сказал Филипп. — Странно.
— Любовь с первого взгляда, — объяснил я. — Он славный.
Мужик у стойки спросил, не налить ли нам еще. Я согласился, но Филипп не захотел пить. Тогда я предложил мужику за стойкой, мужик выпил с удовольствием.
— Послушай, — сказал он потом. — Ты тут впервые, судя по всему, так вот, может быть, ты не понимаешь… Этот парень — он ведь не только угощать тебя будет. Он ведь тебя домой пригласит, потому что здесь я таких вещей не позволяю.
— Это хорошо. Неплохо бы нам у него заночевать. Да, Филипп?
Филипп неопределенно пожал плечами и попросил еще орешков. Тут вернулся Готвальд, обнял меня за шею и зашептал что-то неразборчиво. От него какими-то апельсинами пахло, очень противно. Я вырвался и говорю:
— Ну хватит уже тут сидеть. Если хочешь пригласить домой — поехали, пожрем нормально и в кровать. С утра нам надо еще по моргам поездить, знакомых поискать.
Готвальд просиял. Он засуетился, достал кошелек, стал расплачиваться с барменом, выронил ключи. Я поднял, положил себе в карман. Приятно все-таки, дома у меня никогда ключей не было, как и самого дома. Филипп попросил подождать, пока он в туалет сгоняет. Готвальд удивился:
— Он тоже с нами?
— Это мой друг. Он тихий.
— Ну ладно… Хотя я думал — теперь я твой друг…
Тут двери открылись и зашли Саид и Райфайзен. Здорово же их потрепало, страшно смотреть, особенно на Райфайзена. Саид поддерживал Райфайзена, а Райфайзен — свою руку. Увидев нас, Саид загоготал:
— Я же говорил, он бессмертный!
— Мао! И Филипп! Нам надо скрыться… — простонал Райфайзен. — Иначе нас могут выдворить… Но мне нужен врач.
— Это тоже мои друзья, — сказал я Готвальду. — Ты случайно не врач?
— Я летчик, если ты забыл, — обиделся Готвальд. — И друзей у тебя слишком много. Вот что, ребята, кидалово не пройдет.
И Готвальд достал большущий пистолет. В ту же секунду в него прицелились мужик из-за стойки и трое вбежавших в дверь полицейских. Все стали орать, Готвальд — про кидалово какое-то, мужик — про стаканы, полицейские — чтобы все положили руки на стойку. Я решил слушать полицейских, все-таки их больше. Мужик за стойкой опустил револьвер, а потом и Готвальд тоже бросил свою пушку, когда его совсем не слышно стало. Такие уж в Америке горластые полицейские.
— Капитан Готвальд? — спросил самый здоровый полицейский, когда отдышался.
— Нет. Я больше не капитан. Я увольняюсь.
— Вы арестованы. Руки за спину, сволочь.
Полицейские заковали Готвальда в наручники и повели к выходу.
— Любовь моя! — кричал мне Готвальд. — Скоро я прикончу пяток копов и вырвусь на свободу! Жди меня и я вернусь! Только очень жди!
— А адрес-то! — опомнился я. — Где ты живешь?
— Нью-Йорк, тысяча шестнадцатая авеню, восемьсот тридцать шесть, пятьдесят восемь! Всем смертям назло! — крикнул мне Готвальд из-за двери.
— Хороший парень, — сказал я ребятам, — жаль, что дурак и преступник.
— Мне неприятности не нужны, — бармен снова достал из-под стойки револьвер. — Вот тебе на сдачу стаканчик, и проваливайте, скоро пожар потушат и нормальные клиенты вернутся.
— А где тут Нью-Йорк?
— Довольно далеко на востоке. Но каждый может показать. Проваливайте.
— Доктора… — стонал Райфайзен.
— Пистолет, — отрезал Саид. — Сначала пистолет, потом все остальное. Иначе я не смогу тут жить. А с пистолетом, кажется, смогу.
— Так несите меня отсюда… — Райфайзен чуть не падал. — Найдем тебе пистолет, только быстрее. Я подскажу, а вы не зевайте.
Бармен провожал нас дулом револьвера до самой двери. Мы вынесли Райфайзена из забегаловки и понесли его по улице, скоро нам попался одинокий полицейский, он косился на нас, нехорошо скривившись.
— Я ранен! — стал кричать ему Райфайзен, когда мы подошли вплотную. — Я пострадал на пожаре! У меня сломана рука в двух местах и вывих шейки бедра! Помогите мне!
— Что я, тебе искусственное дыхание сделаю? — проворчал полицейский. — Пошли к машине, вызову врача и патруль.
Мы поднесли Райфайзена, полицейский отвернулся, заглянул внутрь машины, и тут Саид выпустил Райфайзена и со всей мочи огрел полицейского по хребту двумя руками. Полицейский так и ввалился внутрь, на сиденья, а Райфайзен выпал у нас из рук и ударился головой об асфальт.
— Ах ты, гад! — Полицейский барахтался в машине, пытаясь вытащить пистолет, Саид вполз на него и
