Хромой проследил взглядом в указанном направлении и действительно увидел стену. Высотой всего лишь в полтора роса, без рва, зато красивая – то ли покрашенная, то ли даже оштукатуренная.
– Значит, туда! – Ал потянул друга за рукав. – Мы должны войти в город, понимаешь? Когда поднимется тревога, сделать это будет уже невозможно, а нам нужны новости о Грохенской гильдии.
Ворота, на счастье «грачей», нашлись быстро, хуже оказалось другое: не успев войти, путники увидели выход. Стена окружала совсем небольшое пространство, занимаемое красивым чистым сквером и каким-то вычурным дворцом. Вычурным, но тоже маленьким – вряд ли там можно было разместить больше двух сотен дружинников. Прямо перед иштемширцами, за ровной дорожкой между ровными рядами деревьев, виднелись другие ворота.
– Ну что встали? – недовольно пробурчал копейщик, сидевший па лавочке. – Заблудились?
Ал, сморщившись, потянул Эшуда дальше, через сквер, к другим воротам. Город оказался совсем непохожим на Иштемшир – ну надо же, стена окружает только Дворец князя! В случае войны здесь невозможно собрать достаточные силы. Где же тогда держали осаду имперские полки при Освободителе Жельшетае?..
«Потом, все вопросы потом…» – решил Леппе.
Эшуд начал спотыкаться, дальше тянуть было нельзя. Если Ал не хочет, чтобы его приятель растянулся прямо на улице, придется все же идти в гостиницу. Леппе зашел в первую же, едва не налетев на модную в Грохене стеклянную дверь.
– Сколько возьмете за три часа?
Он все еще надеялся выбраться отсюда раньше, чем поднимется тревога. Нужен одинокий горожанин, какой-нибудь старик, которого в виду важности дела можно просто запереть в подвале и выспаться как следует.
– Комнаты только на весь день. – Человек за стойкой говорил жестко, исхитряясь при этом широко улыбаться.
– Полдня уже прошло… – попробовал защитить казну Хромой.
– Нет, не полдня. И потом, это не важно, существуют правила. Идите на окраины, там есть заведения и подешевле, и попроще… – Человек скорчил брезгливую рожу. Он, конечно же, видел, в каком состоянии путники. – Наша гостиница совсем рядом с Дворцом, по этой улице князь каждый день ездит. Лучше не найти, все порядочные господа у нас… Только для вас могу предложить комнату чудесную, но недорогую.
– Сколько?.. – почти простонал Леппе. – Без стола – шесть золотых.
– Шесть?! За три часа сна?
– Чистое белье, горничная принесет воды и полотенца в любое время, на столе фрукты, сапоги будут почищены, – лениво перечислил прелести гостиницы человек за стойкой. – Есть выход на соседнюю улицу, прямо к Дому встреч… Мы без постояльцев не останемся.
– Отдай ему! – потребовал Эшуд.
Человек ловко смахнул деньги со стойки и тут же распахнул какую-то толстую книгу:
– Как вас записать? Княжеский указ предписывает нам всех постояльцев записывать.
– Что за глупости?! – возмутился Леппе, так что встрепенулся дремавший в стороне вышибала. – Виданное ли дело? И зачем?
– Давно уж так, – пожал плечами человек. – Зачем – нам неведомо, князь приказал. Дружинники проверяют иногда и книгу, и комнаты. Иногда. Но я вас не знаю…
– Вик Метессе и Яро… Пайс, – выдавил Эшуд. – Подданные императора, граждане Иштемшира.
– Она вас проводит. – Человек за стойкой с улыбкой указал на женщину в крошечной белой шляпке, приколотой к волосам.
Поддерживая друг друга, «грачи» поднялись вслед за горничной на второй этаж и вскоре оказались в довольно просторном помещении с четырьмя кроватями. Леппе даже крякнул, поняв, что заплатил вдвойне и по здешним ценам.
– Умыться? – спросила женщина.
– Нет.
Леппе подвел к кровати Эшуда, и тот мгновенно повалился на нее, не подумав раздеться. Горничная тут же подошла и принялась стаскивать с «грача» сапоги.
– Зачем? – не понял Леппе.
– Чистить.
Хромой сел, разулся сам, и его обувь тоже оказалась в руках у горничной. Прежде чем уйти, она показала на веревку, свисающую из дыры в стене над дверью:
– Дергать.
– Глупости какие! Что за город?!.
Леппе все же накрылся одеялом, чтобы замаскировать положенную рядом саблю. Впрочем, он прекрасно понимал, что никакого сопротивления в ближайшие часы оказать не сможет. Человек за стойкой, конечно, понял, что они что-то скрывают, и доложит дружинникам, как только поднимется тревога… Но ничего нельзя сделать. Глаза сержанта закрылись.
22
Шели Грамми и без того не выспался, а покачивание носилок просто убаюкивало. Еще больше навевал сон Вик, который, то ли от страха, то ли от волнения, трещал без умолку. Он рассказал не меньше сотни
