— С тиграми я не связываюсь, — улыбнулся Олег. — А вот ослу позвонки посчитать не откажусь. — И Олег вдруг вроде шутя большим пальцем резко ткнул Виталия в живот. Виталий поперхнулся, задохнулся, на глазах показались слезы. Олег смотрел на него спокойно, даже с интересом.
— Ну и шуточки у тебя... — наконец проговорил Виталий.
— И это все? — Олег разочарованно вытянул губы. — А я надеялся, что ты захочешь мне сдачи дать...
Борис долго искал паспорт, не нашел и показал справку с места работы о том, что он действительно уезжал на материк в отпуск. Левашов протянул паспорт. Игорь молча посмотрел его и вернул, даже не взглянув на Левашова.
— Скажите, а чем вызвана проверка? — спросила Лина.
— Такой порядок.
— Вы не знаете или не хотите ответить?
— А вы как думаете? — повернулся к ней Игорь.
— Думаю, что не знаете.
— Совершенно верно. Правда, приятно сознавать себя правой?
— А все-таки, ребята, что случилось? — спросил Олег. — Сколько езжу — первый раз такая проверка.
— Если, конечно, не секрет, — присоединился к просьбе Борис.
— Случилось то, что и должно было случиться. — Николай понизил голос. — Пассажира ограбили. Чемодан увели.
— Там бичи вон едут, — произнес мужчина, который, кажется, первый раз вышел из своего купе. Утяжеленная нижняя часть тела выдавала конторского работника. — Я бы на вашем месте вначале их проверил. Чреватый народ...
— Проверили, — сказал Николай. — В порядке у них документы. А вы, значит, будете... Кнышев? Так вот, товарищ Кнышев, паспорт ваш просрочен. Как это понимать?
— За последние два года мне первый раз приходится паспорт показывать. Я уже и забыл, что он есть у меня.
— А что у вас есть, кроме паспорта?
— Удостоверение. Инструктор профсоюза угольщиков.
— Не угольщиков, а работников угольной промышленности, — поправил его Арнаутов. — Инструктор должен это знать.
— Что положено — знаю, — ответил Кнышев. — И знаю, как вести себя с пожилыми людьми, которые суют нос не в свои дела. — Он повернулся спиной к Арнаутову, отгородив его от милиционера.
Федор молча протянул Игорю все три паспорта, и лесорубы продолжали играть в карты. Так же молча Федор взял паспорта и не глядя бросил их на полку.
— Ну а вы, молодой человек, — обратился Николай к тезке, стоявшему в дверях служебного купе. — У вас уже есть паспорт или обойдемся свидетельством о рождении?
— Вообще-то есть, — смутился Коля. — Только я дома оставил... Забыл. Но у меня удостоверение училища... Вот.
— Так, — протянул Николай. — У тебя что же, практика в поезде?
— Никакая не практика! — вступилась Оля. — Едет парень — и пусть едет. Мать у него заболела в Тымовском. Что же он, и к матери не может съездить?
— Нет, почему же... Конечно, он может проведать свою маму. Но я думаю, он слишком рано уехал от нес. Ему бы с мамой еще немного побыть.
Ушли милиционеры, разбрелись пассажиры, стихли голоса в коридоре. Левашов забрался на полку и закрыл глаза. Внизу о чем-то шептались Таня с Борисом, молча шлепали картами лесорубы, будто издалека доносились еле слышные порывы ветра.
Итак, если в порядке бреда прикинуть — какова реакция преступника? Первая неожиданность — остановка поезда. Но буран наверняка не организован, значит, можно быть спокойным. Тем более что в такую погоду милиции не до него. Занесенные поселки, нарушенная связь, бездействующие аэропорты, спасательные работы по всему острову... А вот проверка документов на пятый день после остановки поезда — это неспроста. Правда, милиционер сказал, что кого-то ограбили... Что же в таком случае даст проверка? Непонятно... Или молодые милиционеры решили проявить инициативу? Странная инициатива. Документы проверили по всему составу... Неужели они связались с Южным? Если искали меня, думает преступник, значит, можно предположить, что те попались. Но им нет никакого смысла выдавать меня... Выходит, милиционеры не врут. А если так, то вполне возможно, они начнут искать этот пропавший чемодан...
Дверь открылась, и в купе заглянули милиционеры. Они внимательно осмотрели всех, чуть помедлили. Словно бы раздумывая, словно колеблясь, и закрыли дверь. «Молодцы, — подумал Левашов. — Это как раз то, что нужно».
Итак, открывается дверь, и преступник встречается глазами с милиционерами. Он готов дать отпор, готов ответить на любой вопрос, пошутить, засмеяться, возмутиться, но... Ничего не происходит. Милиционеры молча задвигают дверь. Значит, они хотели убедиться, что он здесь?
— Что делает преступник? Прежде всего он должен подумать о том, чтобы избавить себя от неприятных случайностей. Деньги нужно спрятать — вдруг милиционеры поинтересуются его вещами. Спрятать... Куда? В своем купе неплохо, но опасно. Попутчики подтвердят, что эта сумка или чемодан принадлежат ему. Куда вообще можно спрятать деньги? Коридор?.. Туалет... Тамбур... Угольные ящики... Служебные купе...
Глава десятая
На острове большим уважением пользуются люди, немало повидавшие, поездившие на своем веку. Впрочем, человека бывалого ценят и уважают везде, но на острове к нему относятся еще и с каким-то ревнивым чувством, будто он в чем-то обошел вас, но вы все-таки не теряете надежды обойти его и, таким образом, восстановить, с вашей точки зрения, справедливость. Дело тут, наверно, в том, что на остров приезжают в основном люди, которые ценят новые края. Поэтому так часты здесь разговоры о всевозможных медвежьих углах, маленьких островках, не отмеченных на карте озерах, поэтому так подробны здесь разговоры о дорогах, о том, как куда лучше добраться, как лучше выбраться.
Вот и Левашов, знавший остров довольно неплохо, не упускал случая поговорить о нем. Во-первых, это облегчало выполнение задания, поскольку он общался со многими людьми, а во-вторых, чего греха таить, хотелось и ему прихвастнуть своими поездками.
— Послушай, — с восхищением спросил Иван, — ты что, в самом деле все Курилы объездил?
— Такая работа, ребята! Вы вон тоже по всему Сахалину помотались, а это больше, чем Курилы.
— А лесоразработок там нету? — спросил Афоня.
— Вот этого нет. Но если надумаешь пойти в рыбаки или геологи, работа найдется.
— И на Тюленьем острове был? — спросил Федор.
— Но это же не Курилы... Это к вашим лесоразработкам ближе, чем к островам.
— Как же не Курилы?! — воскликнул Афоня.
— Помолчи, — сказал Иван негромко. — Помолчи и послушай.
— Не понравилось мне там, — продолжал Левашов. — Воняет.
— Как воняет? — У Федора было такое выражение, будто его оскорбили.
— Ну как... Остров маленький, а сивучей... Земли не видно. С коммунальными услугами там пока еще слабовато. Но все-таки здорово! Птичьи базары каждую весну. Жить там, конечно, ни к чему, но побывать — здорово!
— А на Зеленом острове был? Там, говорят, дикие лошади бродят? — спросил Афоня почему-то шепотом.
— Бродят, — подтвердил Левашов. — Правда, не столько дикие, сколько одичавшие. Табун со времен
